Даже москвичи — жители мегаполиса с огромными транспортными проблемами — по данным социологов, не тратят на дорогу до работы более двух часов. А вот украинке Ирине Карпук из соседней с Беларусью деревни Заболотье, равно как и десяткам ее односельчанок, чтобы добраться к восьми утра в больницу, где они круглые сутки моют больных, кормят и выносят за ними утки, из дому приходится выходить в два часа ночи. И немудрено. Ведь впереди — два паспортных контроля, томление на пограничном переходе, пересадка из одной электрички в другую. Конечный пункт их маршрута — Брест. И это в приграничных районах совсем не единичный случай. Пока наши земляки гоняются за рублем в России, белорусские вакансии, не пользующиеся у местных популярностью, заполняют украинцы, которые рады любой копейке. Кто–то из них у нас уже прижился, кто–то бывает здесь, только когда «зовет труба». Впрочем, они сами все расскажут. Отправляемся в командировку по маршруту Гомель — Брест — Малорита.

Одна нога здесь, другая — там

В отделе кадров Брестской областной больницы столпотворение. Женщины: и млад и стар. Их собралось не меньше, чем как–то три года назад, когда руководства с самого утра под дверью ждали 25 потенциальных санитарок — жительниц Украины.

— Заполнить нашими кадрами пустующие места невозможно. Местные на работу идут неохотно, зачастую только по принуждению. А скоро еще и тунеядцы, если будет принято соответствующее постановление, видимо, потянутся... Только нам это надо? В трудолюбии мигрантам они явно проигрывают. А тут как раз мы получили разрешение на привлечение иностранцев. Попросила коллегу позвонить по старым контактам — медперсонал из Украины работал у нас до 2004 года, потом в связи с изменениями в законодательстве мы были вынуждены их уволить... Так вот нам достаточно было сделать лишь один звонок. Сарафанное радио сработало быстро, — вспоминает начальник отдела кадров Елена Колесникова.

Всего взяли 80 человек. «Готовы принять еще около двадцати — тех, кого можно устроить на посменную работу», — добавляют в больнице. Сотрудничество вышло весьма взаимовыгодным. Больница заполучила в штат ответственных, трудолюбивых и добрых сердцем сотрудников. Украинки — возможность хоть как–то заработать...

— С рабочими местами в наших краях трудно. Хотя деревня и большая. Альтернативы сейчас никакой. Все развалилось. Представляете, восемь лет без работы сидели! — рассказывают мне украинские санитарки.

— А как часто дома бываете?

— Да большую часть времени! Отработали 24 часа — и обратно. Работаем по восемь суток в месяц.

— Добираться–то хоть просто?

Этот вопрос, кажется, задел женщин за живое. Начали перечислять свои каждодневные мытарства. А дело вот в чем. Рейсов по маршруту Брест — Заболотье только два. Однако графики работы санитарок с расписанием движения прямых поездов нынче не совпадают. В приграничном Хотиславе нужно делать пересадку. «Стыковочное» время — 1.55. Еще полтора часа отнимает прохождение границы и таможни. Дорогу «удлиняет» и разница в часовых поясах: Украина перешла на зимнее время, Беларусь — нет.

— А вот вы расскажите, для чего у нас требуют оформлять разрешение на временное проживание? Мы же на жилье тут не претендуем... Все пошлины ежегодно обходятся более чем в миллион рублей. А это почти как наша месячная зарплата, — сокрушаются украинки.

— Обращались с этим вопросом к кому–нибудь?

Вопрос риторический. Нет. Проблемы до этого предпочитали обсуждать между собой. Проявлять хоть и в близкой, но все же другой стране инициативу как–то боязно. Поэтому пожелания трудящихся позже — по приезде в Минск — озвучивал уже я. Первый звонок — в пассажирскую службу Белорусской железной дороги. Мне обещают:

— Изучим вопрос. Правда, гарантировать ничего не можем. Не думаем, что ежедневный утренний поток из Украины в Беларусь так уж велик, чтобы запустить дополнительный поезд. Кроме того, с коллегами из соседней страны работаем на паритетной основе. Количество поездов с каждой стороны должно быть одинаковым.

Второй звонок — в департамент по гражданству и миграции МВД. Там говорят, что подобные обращения не поступали:

— Однако мы пытались проработать этот вопрос, выделить категории граждан, которые бы занимались трудовой деятельностью на территории приграничных районов в упрощенном порядке. Но по каким–то причинам Украина не пошла на то, чтобы вносить изменения в соответствующее соглашение. Вообще же, если гражданин Украины пребывает на территории Беларуси не более 90 суток в течение 180 дней, то имеет право не получать разрешение на временное проживание. Стоит отметить, трудовые мигранты не платят в Фонд социальной защиты, в Пенсионный фонд. Да и подоходный налог у них одинаковый с белорусами.

Черты оседлости

Брестская областная больница среди учреждений региона в привлечении иностранной рабочей силы — один из лидеров. Больше спецразрешений выдали только строительному тресту № 8. Туда из Украины приехали 110 человек. А какая картина по области в целом? Начальник управления по гражданству и миграции УВД Брестского облисполкома Александр Томашев кладет передо мной на стол распечатку с цифрами. В течение 10 месяцев право на работу здесь получили 1.652 иностранца. Три четверти — украинцы, однако есть в списке и пока еще диковинные для нас мигранты из Венгрии, Бангладеш, Италии, Румынии...

— Мы до минимума упростили процедуру выдачи спецразрешений. Понимаем, что без мигрантов сейчас не обойтись. Но людей, в отношении которых возбуждено уголовное дело или которым запрещен въезд в страну, мы не пропустим. Также никогда не дадим «добро», если на вакансию будет претендовать хоть один белорус. Поэтому для начала предприятие должно подать заявку на биржу труда. Скажем, недавно пришлось отказать одной из компаний, зарегистрированной в Каменецком районе. Они планировали привлечь для работы наладчиками и тестировщиками шестерых граждан Грузии, однако нашим соотечественникам места даже не предлагали. Кроме того, внимательно отслеживаем, чтобы иностранцы не работали нелегально. Иначе работодателю — крупный штраф. А самих мигрантов принудительно отправляем на родину, — разъясняет детали ситуации Александр Томашев.

Большинство организаций ограничивается десятком иностранных сотрудников. Бюрократической возни меньше. Хочешь привлечь больше мигрантов — обращайся за разрешением уже в Минск. В Малоритском районе такую «расширенную» процедуру решили пройти только два предприятия — совместное ЗАО «КварцМелПром» и хозяйство «Савушкино». Центр его — деревня Олтуш. К неперспективным ее не отнесешь. Рабочих мест вроде бы предостаточно. Но этот населенный пункт, равно как и сотни других в стране, провалился в демографическую яму. По нему ударила урбанизация.

— Неужели вы думаете, что молодежь охотно идет в животноводство? Предпочитают уехать в город. Остаются одни старики... Поэтому и приглашаем людей из ближайших украинских деревень. Вернее, они сами к нам просятся. Спецразрешение в этом году у нас получили 13 человек. Но четверо строителей уже уехали. Как раз вчера взяли тракториста. Есть еще два животновода и шесть операторов машинного доения. Многим работникам из Украины на основании нашего ходатайства и ходатайства райисполкома сделали вид на жительство. Предоставили жилье, — рассказывает директор ЧСУП «Савушкино» Сергей Гусак.

Жилье — это уютные «президентские» домики. Хозяева одного из них — Виктор и Тамара Шум — давно превратили его в типичную украинскую хату, с иконами, колоритной национальной вышивкой. Он — скотник. Она — телятница. На сочной украинской мове супруги рассказывают мне, что побудило их переехать за кордон.

— Мы из деревни Черемошна Воля. Она в 70 километрах отсюда. Село неперспективное. Автобусы ходить перестали, школу закрыли, работы нет. Зимой дорогу никто не расчищает. А у нас трое детей. Вот мы и решили в Беларусь податься. Здесь и работа, и зарплата, и дети учиться ходят. Проехались, посмотрели, выбрали, где удобнее. Гражданство сделать хотим. Осели, в общем. По родине не скучаем. Только раз съездили — к родственникам на свадьбу.

Некоторые тем временем, как доярка Татьяна Мойсейчук, продолжают жить по ту сторону границы. Три дня она дома, три — на ферме. Место для ночлега ей выделили. Муж, кстати, тоже в районе работает — на «КварцМелПроме».

Справка «СБ»

Если в 2007 году въехавших для трудовой деятельности в Беларусь иностранцев было около 1,5 тысячи человек, то только с января по сентябрь этого года с подобной целью в нашу страну въехали примерно 15 тысяч иностранных граждан и лиц без гражданства. Основная часть — граждане Украины, а также Китая, Турции, Литвы. Разрешение на постоянное проживание в регионах с начала года получили 145 иностранцев.

Школьный рубеж

Татьяна Мойсейчук досадует: через пункт пропуска перестали пускать на машине. Только на велосипеде или пешком. Для нее это, впрочем, не такая уж проблема. К пограничному переходу Татьяну, как и других сотрудниц, подвозят. От границы до хаты рукой подать. У учительницы Елены Бирюковой и ее дочки восьмиклассницы Леры (к слову, единственной не живущей в стране ученицы белорусской школы) путь из дому на работу и к месту учебы более тернист.

Он один. И лежит строго через пограничный переход. Это 25 лет назад украинская деревня Добрянка, где живут мама с дочкой, и гомельская Поддобрянка были, по сути, единым целым. Теперь граница не условная, а реальная — со всеми ее непременными атрибутами и порядками... Чтобы не топать пять километров до погранперехода пешком, Елена Вячеславовна вынуждена срывать Леру с шестого урока. Как раз в это время к границе из Гомеля идет маршрутка.

— Я раньше в Гомеле работала, а потом вышла замуж за украинца и переехала к нему в Добрянку. Проблем с границей до поры до времени у нас не было никаких. Тем более я гражданка Беларуси и прописаны мы у родственников на Гомельщине — в деревне Марковичи. Ходил автобус. Сейчас — нет. Мне недавно сделали специальное разрешение, чтобы я ежедневно, а не раз в восемь дней могла пересекать границу на авто. Сдала на права. Но сейчас — из–за свиной чумы — только пешком... Надолго ли, никто не знает.

— Проблема именно в том, — позже прокомментирует мне директор Марковичской средней школы–детского сада Николай Пащенко, — что Елена с дочкой прописаны в Марковичах. А значит, подвоз им не положен. Мы бы могли их забирать у пограничного перехода, если бы в нашу школу ездил хоть один ученик из Поддобрянки. Но таких нет. Впрочем, мы думаем, как помочь. И уверен, решение найдем.

Пока же Елена Вячеславовна договорилась с одним из частных предприятий, которое у «украинских ворот» встречает своих рабочих. Не легче ли в объезд — через международный пункт пропуска «Новая Гута»? И неужели нет школы в украинской Добрянке?

У Елены Бирюковой свои аргументы:

— В «Новой Гуте» вечно очереди. А зачем Леру переводить в украинскую школу, если у нее здесь много достижений, а там бы пришлось начинать с нуля? У нас и кормят бесплатно, и дочка всегда под присмотром. А в Украине и программа обучения другая, и основной язык — украинский. Хотя вот в следующем году у меня сын в первый класс пойдет, и я уже колеблюсь, куда его отдать — в белорусскую школу или в украинскую?

Прямая речь

Екатерина Антипова, доктор географических наук, профессор кафедры экономической географии зарубежных стран БГУ:

— Наиболее проблемные в демографическом и трудоресурсном плане районы находятся на севере страны и преимущественно в сельской местности. Там и население более интенсивно стареет, и численность его сокращается быстрее. Но Витебская область тем временем привлекает внимание российских мигрантов. А вот Брестская область на фоне других регионов по демографическому потенциалу остается более устойчивой. Другое дело, что у нас в Беларуси есть уже «вымываемые» сектора и сферы занятости, развитие которых зависит не от их географического положения, а от зарплат. Строительство, транспортная отрасль, сфера услуг... В то же время срабатывает принцип «свято место пусто не бывает». Активнее всего в трудовой миграции белорусско–украинского приграничного региона участвуют жители Волынской и Ровенской областей Украины. Там либо просто нет рабочих мест, либо уровень зарплаты более низкий, чем в Беларуси, разница — около 50 долларов. Обращу внимание на еще одну тенденцию: изменяется этнический состав трудовых мигрантов. Среди традиционно присутствующих на рынке труда Беларуси россиян и украинцев появились представители Центральной Азии и Кавказа.

Компетентно

Людмила Шахотько, демограф, доктор социологических наук, профессор:

— Дефицит кадров в нашей стране возник из–за того, что количество населения в трудоспособном возрасте снижается. В него вступают те, кто родился в 1990–е годы, когда была демографическая яма. А выходят на пенсию те, кто родом из «плодовитых» послевоенных лет. Безусловно, на дефиците сказывается и то, что из нашей страны — по большей части из сельской местности и бедных райцентров — уезжает рабочая сила. Особенно строители. Зарплата в соседних странах гораздо выше. Поэтому без мигрантов в эти годы нам не обойтись. Другое дело, что нужно сделать рабочие места более престижными. А также повысить производительность труда. Что касается младшего медицинского персонала, то его не хватает по всему миру. Дефицит будет обостряться еще долго.

Три вопроса начальнику департамента по гражданству и миграции Министерства внутренних дел Алексею Бегуну:

1. Для чего нашей стране иностранная рабочая сила?

— Это объективная потребность в трудовых ресурсах. Да, Беларусь создает определенные условия, чтобы обеспечить занятость рабочих мест гражданами своей страны. Если же эти условия не выполняются, наниматели привлекают иностранных граждан. Причин несколько. Первая — увеличение активности инвесторов на территории страны, реализация крупных проектов. Второй немаловажный аспект — повышение мобильности трудовых ресурсов на национальном уровне, выезд наших граждан за границу на заработки. За пределами страны сейчас трудятся, по разным данным, от 100 до 300 тысяч белорусов...

2. Есть ли прогнозы на ближайшие годы? Сколько еще трудовых мигрантов необходимо стране?

— Если еще пять лет назад Международная организация по миграции констатировала факт, что в мире 170 миллионов трудящихся мигрантов, то сейчас их число, по экспертным оценкам, возросло до 200 миллионов. Кроме того, по прогнозам, Россия к 2020 году выйдет на первое место по количеству иностранцев, которые прибывают в страну, в том числе для работы. И мы столкнемся с тем, что ежегодно количество привлекаемой рабочей силы будет только увеличиваться. Во–первых, из–за того, что в Беларуси самый либеральный режим регламентации порядка привлечения иностранной рабочей силы и одни из самых жестких мер принуждения в отношении тех субъектов хозяйствования, которые используют трудовых мигрантов нелегально. Во–вторых, белорусы уже не хотят занимать низкоквалифицированные рабочие и недостаточно оплачиваемые места. Если мы не модернизируем производства в такой степени, чтобы сократить количество персонала, необходимого для той или иной операции, места заполнятся за счет иностранцев.

3. Не приведет ли увеличение числа мигрантов к межэтническим конфликтам?

— По итогам этого года в нашей стране будет насчитываться около 155 тысяч иностранных граждан, которые имеют вид на жительство, и около 50 тысяч тех, кто имеет разрешение на временное проживание. Это чуть более пяти процентов от численности населения. В некоторых государствах цифра гораздо выше. Определенные проблемы начинаются, когда иностранцев в стране — каждый десятый. Формируются анклавы, могут возникать конфликты. Тогда и нужна программа интеграции. В отношении же трудящихся мигрантов этим должны заниматься работодатели. Вообще же, иностранцами на территории Беларуси совершается только около 2 процентов от общего количества фиксируемых преступлений.

Советская Белоруссия №231 (24368). Суббота, 7 декабря 2013 года.