Выставка, которая продлится до апреля, заняла несколько залов постоянной экспозиции Эрмитажа. И наибольшее возмущение посетителей вызвал зал, где расположились инсталляции Фабра “Карнавал мертвых дворняг” (2006) и “Протест бездомных котов” (2007). В художественном проекте использованы чучела кошек и собак, погибших в ДТП. “Покинутые, изнуренные голодом, обреченные скитаться вдоль кипящих жизнью дорог, эти создания удостоились последнего признания, выраженного языком искусства, — говорится в музейном путеводителе по выставке. — Подобно экзорцисту, Ян Фабр пытается вернуть их к жизни, но уже в праздничной обстановке”. Увы, как это часто бывает, посетители видят только первый план инсталляции, не вникая в то, что хотел сказать художник. Их раздражают чучела животных с праздничными колпаками на головах, а вот количество бездомных животных и гибнущих под колесами машин братьев наших меньших совсем не раздражает...
Фабр — внук знаменитого французского энтомолога Жана-Анри Фабра, которого Виктор Гюго называл “Гомером насекомых”. Критики не забывают об их родстве: “Это важно держать в голове при виде панцирей, скелетов, рогов и дохлых собак, чучела которых Ян Фабр часто использует. Чтобы понять, что все эти шокирующие неподготовленного зрителя предметы — не самоцель, но естественный способ осмысления реальности человеком, который с детства был окружен коллекциями заспиртованных тварей в колбах”.
Несколько работ из серии “Черепа” Фабр разместил в зале фламандского художника Франса Снейдерса рядом с его натюрмортами, изобилующими дичью, рыбой, овощами и фруктами. Есть и удивительные мозаики из панцирей жуков, и картины, написанные синими чернилами и простой шариковой ручкой, и рельефные работы из белого мрамора, странные и завораживающие автопортреты, и совместное видео с известным российским художником Ильей Кабаковым.
Мир Фабра наполнен парадоксами, но никак не отчаянием. Нужно отдать должное смелости директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, который решился предоставить залы музея под работы эксцентричного бельгийца. Фабр не пытается соревноваться с мастерами прошлого, однако все-таки выстраивает некий мост между ними и нашим временем. Его горькая ирония местами переходит в сарказм. Он говорит о чем-то важном. В частности, о том, что никто не снимал ответственности за все происходящее в мире с человека как венца природы. И это не всем приходится по душе.
