Ружье на стенке

Не пора ли законодателям вновь вернуться к теме свободной продажи стрелкового оружия? Авторы рубрики "Спор-площадка" приглашают к дискуссии
«Разгул преступности» — это не о том, что мы видим на наших улицах. «Каменные джунгли» — не о наших городах. Обнаглевший в 90–х криминал правоохранительным органам удалось обуздать. И все же... Милицейские сводки регулярно подкидывают пищу для размышлений. Под Солигорском пьяный изверг зарезал двух женщин и парня. Еще одна его жертва тяжело ранена. В Могилеве судят шайку, жестоко расправившуюся в Белыничах с семьей из шести человек — не пожалели даже деток. В Гродно идет процесс над бывшим милиционером — серийным убийцей... Грабежи, вымогательства, изнасилования... А что, если бы у жертв было оружие? Не пора ли законодателям вновь вернуться к теме свободной продажи стрелкового оружия? Такими вопросами задался один из авторов рубрики и получил отповедь оппонента, полагающего, что легализованные «макаровы» и «стечкины» принесут в наши дома лишь беду. Не спор получился, а настоящая перестрелка! Любопытно, чью сторону примут читатели?

ЗA

Мой бронепоезд

Андрей ДЕМЕНТЬЕВСКИЙ, стрелок по стереотипам:

— Одень–ка, Роман, бронежилет и пригнись! Сейчас я буду беспощадно разить крупнокалиберными фактами по пропахшим нафталином мифам и стереотипам, мешающим мне сегодня, не таясь, пойти в оружейный магазин, предъявить продавцу проштампованное разрешение да приобрести приглянувшийся мне вороной ствол. Ну не абсурд ли? Когда мне было 18 (а в этом возрасте у юношей еще не сформирован механизм защиты от стрессов, они конфликтны, агрессивны, а 10 процентов 18–летних и вовсе психопаты), государство доверяло мне ходить в караулы с автоматом Калашникова. Сейчас же я, почтенный отец семейства (не судим, из вредных привычек — только кофе ведрами), не имею возможности приобрести такую нужную в хозяйстве вещь, как, скажем, пистолет Макарова. Ну почему какой–нибудь урка, «взяв кассу», может прикупить у барыги «волыну» и «маслят» к ней, а я, законопослушный обыватель, фамилия которого не Кличко и не Норрис, должен трястись перед ним от страха и уповать лишь на оперативность службы «02»? «Законы, запрещающие ношение оружия, разоружают только тех, кто не намерен совершать преступления», — это уже не я утверждаю, а автор знаменитого исследования «О преступлениях и наказаниях» Чезаре Беккария.

Чтобы легализовать «короткие стволы», совершенно необязательно ждать бандитского беспредела. Свободную продажу пистолетов и револьверов своим взрослым законопослушным и вменяемым гражданам практикуют не только «криминализированные» американские штаты и «военизированный» Израиль, но и вполне спокойные европейские государства: Швейцария, Норвегия, Финляндия. Значительно улучшилась криминогенная обстановка после легализации оружия в Эстонии. Покупателям так называемого гражданского оружия в этих странах предоставляют бесплатный бонус — страх преступника перед возможным вооруженным отпором. «Полковник Кольт уравнял всех!» Впрочем, в странах с массовым распространением оружия самооборона чаще всего сводится к выстрелу в воздух или банальной демонстрации грозного ствола — такие «намеки» бандюги, как правило, понимают. К тому же, по данным Бюро правовой статистики США, из людей, защищавших себя при нападении огнестрельным оружием, пострадал каждый пятый, а из тех, кому пришлось защищаться фактически голыми руками, — каждый второй.

Слышу голос из укрытия: «Народ не созрел. Начнет палить по всему, что движется. Особенно по пьяни». А где же презумпция невиновности? Откуда такое подозрительное отношение к согражданам — в том числе к милым женщинам, заслуженным ветеранам, боевым офицерам и сержантам в запасе? Не мы ли ежедневно восторгаемся толерантностью, рассудительностью, добротой земляков, с гордостью говорим о славных военных традициях, отваге, смелости? Но ведь не оборотни же белорусы: если я куплю ПМ, вряд ли у меня появятся клыки и я начну завывать, размахивая пистолетом, в полнолуние. И не буду я на каждом углу хвастаться своей крутизной. Потому что знаю: кобура под курткой или пиджаком — большой сюрприз для грабителя. И большая для меня степень ответственности. Что касается пьяных конфликтов, то склонные к насилию субъекты с помутнением рассудка проблем с выбором оружия никогда не имели — хватают все, что подвернется под руку. Их любимый «аргумент» — кухонный или самодельный нож.

Напоследок заверю тебя, Роман, и других ревнителей нашей оружейной девственности, что готов перед походом в оружейный магазин пройти любые проверки, даже на детекторе лжи, закончить спецкурсы, потому что понимаю: государство должно минимизировать риск попадания оружия в недобрые руки. А мы, граждане, получить право выбора: уступить душегубу и разбойнику или дать ему бой (пусть и неравный, ведь перед профессионалами бессильны даже искушенные бодигарды), защищая жизни близких нам людей. Осознавая при этом, что свою правоту должны будем доказывать в суде. Есть у англичан поговорка: «Лучше стоять перед двенадцатью присяжными, чем лежать на руках у шестерых, несущих гроб». Кого–то шокирует? Но на свете, к сожалению, спокойнее не становится, а милицейскую охрану к каждому не приставишь. Потому и нужен нам, мирным людям, свой «бронепоезд на запасном пути». Не для бездумной пальбы из разных калибров, а так — на всякий случай. Стучу по дереву...

ПРОТИВ

Добро пусть остается с кулаками

Роман РУДЬ, не вооружен и безопасен:

— Вечереет. В сумерках сухо потрескивают выстрелы: граждане, спеша с работы, торопливо отстреливаются от хулиганов и бродячих собак. Из темноты слышны стоны недобитых дебоширов — раненые ползут на освещенные улицы, где их подбирают ошалевшие от вызовов «скорые»... Ты такого будущего хочешь, Андрей?

Вынужден тебе не только посочувствовать, но и ободрить — не ты первый стал очередной жертвой опасного мифа о неких оборонительных свойствах стреляющих устройств. Почему–то многие обыватели полагают, что оружие призвано защищать, в то время как оно конструктивно предназначено совсем для другой цели. Защищают бронежилет, милиционер и страховой полис. Пистолет — убивает.

Возьмем, к примеру, охотничьи стволы, которых на руках немало. Припоминаешь ли ты за свою журналистскую практику случаи успешной самообороны с «Сайгой» или «ижевкой»? Я что–то не вспомню. Зато знаю, что ни один охотничий сезон не обходится без случайных смертей — когда один стрелок принимает другого за кабана или гибнет от неосторожного обращения с оружием. А как развиваются события после драки на деревенской дискотеке? По одинаковой схеме: обидели, побежал за охотничьим дробовиком, вернулся разбираться... Но это почему–то не останавливает борцов за право убивать, их аппетиты растут. В России, где оружейное законодательство гораздо либеральнее нашего, людей уже не удовлетворяют гладкоствольные ружья и пистолеты с травматическими патронами, официально причисленные к средствам самозащиты, — там вовсю идет кампания за разрешение короткоствольного огнестрельного оружия. Дескать, с охотничьей двустволкой не очень удобно разносить череп обидчика — пока ее развернешь да наведешь... Думаю, следующим шагом станет борьба за ношение реактивных гранатометов — уж их–то наверняка убоится преступник... Не убоится!

Налетчики братья Давыдовские, три года назад задержанные в Минске, это убедительно доказали.

Массовое заблуждение, будто оружие способно защитить, они развеяли тем, что никогда не останавливались перед ограблением, даже если подозревали, что «объект» может быть вооружен. Просто в этом случае они вооружались еще серьезнее и без разговоров стреляли на поражение — с порога. Оттого все безоружные жертвы их деятельности потеряли деньги, но сохранили жизнь, а те, кто хотя бы теоретически был способен сопротивляться, — погибли. Понимаешь основную мысль? Оружие не защищает от насилия — наоборот, оно провоцирует его. Наш с тобой московский коллега, будучи в Рио–де–Жанейро, машинально сунул руку в карман за паспортом — объяснить уличному грабителю, что он всего лишь безденежный русский журналист, — и немедленно получил пулю: бандит решил, что бедолага полез за пистолетом...

Популярный аргумент про наших буйных во хмелю сограждан, которые успешно убивают друг друга кухонными ножами и табуретками, я приводить не буду: действительно, можно жестко ограничить доступность оружия, не доверять его известным алкоголикам и явным психопатам. Поговорим о нормальных людях. Скажем, я, флегматичный и даже меланхоличный человек, вряд ли поручусь, что смогу полностью контролировать свои негативные эмоции в стрессовой ситуации. А ты сможешь? А природные холерики — законопослушные граждане, обладающие взрывным темпераментом и спонтанной реакцией на опасность? Они ведь, ощущая под мышкой приятную тяжесть револьвера, не станут разбираться в степени грозящей им опасности... И те сегодняшние ситуации, которые легко разруливаются обычным бегством или, в худшем случае, легким мордобоем, завтра обязательно будут заканчиваться одним–двумя трупами. Не исключаю, что первым погибнет несчастный прохожий, который всего лишь хотел поинтересоваться, который час. Но время позднее, он подозрителен и потенциально опасен, а ты вооружен... И у него дома теперь — трое сирот. Как ты будешь жить с этим, самозащитник?

За десять лет в Беларуси погибли 17 тысяч человек, 80 тысяч — ранены. Это сделали автомобили — механизмы, призванные всего лишь перемещать нас по жизни. Каков будет счет, если мы получим устройства, призванные эту жизнь отнимать?

Высказывайтесь и вы.

Поспорить на другую тему
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter