Как шесть лет играть в массовке и не потерять веру в себяМолодую актрису Национального академического театра им. М.Горького Елену Стеценко все запомнили студенткой по спектаклю «Чудаки». А потом, как это часто бывает в актерской карьере после яркой роли, наступил период затишья. Но свой шестой сезон в Русском театре Елена уже продолжила главной ролью Каштанки в детском спектакле Алексея Лелявского, где максимально проявила все свои эксцентрические качества и открытого детского зрителя покорила точно.
Сон в летнюю ночь
— Лена, вы из актерской семьи?
— Нет, папа у меня военный, мама — логопед.
— Военное детство и бесконечные переезды из гарнизона в гарнизон?
— Один раз был переезд в Латвию. Мы там жили семь лет, а потом приехали обратно в Минск. В какой–то момент папа предложил продолжить династию и поступать в академию милиции, но меня туда совершенно не тянуло. Наоборот, мой личный выбор — это академия искусств. Помню, мне тогда приснился Олег Меньшиков... Он сказал, что я должна обязательно поступать в театральный, чтобы работать в Русском театре. Я проснулась под сильным впечатлением. Потом, когда на экзамене спросили: «Зачем вы поступаете?» — я ответила четко: «Чтобы работать в Русском театре». Может, у кого–то такая безапелляционность и вызвала улыбку... Но ведь все сбылось! Уже на втором курсе отрывок «Обломова» с моим участием увидела режиссер Валентина Еренькова и пригласила в свой спектакль «Чудаки».
Всем выйти из сумрака!
— И сколько лет вы играете в Русском?
— Шестой сезон. После «Чудаков» меня поставили вторым составом в «Извещение Марии» на одну из главных ролей, но на сцену так и не выпустили. Играла другая актриса. А потом были «Ниночка», «Амфитрион», «Сон на кургане», «Анджело и другие». Массовка, массовка, массовка... Я видела распределение ролей и в очередной раз находила свою фамилию в самом конце списка: феи, подружки, жены воинов. И вот «Каштанка». У меня была мысль, что на нее могут назначить меня. Смущал момент, что это детская сказка, будет ли роль по–настоящему считаться главной? Потом поняла, конечно же! Это серьезная, тяжелая работа. Правда, сейчас ставится «Васса Железнова», и я опять в роли горничной. Роль без текста.
В любом случае я получаю наслаждение от работы с режиссером Модестом Абрамовым. По крайней мере, не сижу в гримерке и не думаю, когда же это закончится.
— Ходите на кастинги?
— Хожу, но вы сами прекрасно понимаете, что белорусских актеров у нас не жалуют. Только эпизодики. Ездила в Москву на кастинг сериала «Тунгусский метеорит» компании «Амедиа», которая снимала «Не родись красивой». «Метеорит» — это клон американского сериала «Остаться в живых». Но попасть в проект не получилось. По крайней мере, меня заметили, наверное, теперь будут приглашать.
Моя первая работа, связанная с кино, — роль в «Дунечке» Александра Ефремова. Большая роль, но я бы не сказала, что удачная. У нас в Беларуси еще существуют проблемы с озвучиванием. В принципе, зритель простой доволен.
— Как вам вспоминаются эти съемки? Не чувствовали себя в тени Михаила Ефремова или Игоря Бочкина?
— Благодаря тому, что снимал белорусский режиссер, все были в равных условиях. Для взрослых актеров я была девчонкой. Они возились со мной, все время что–то подсказывали, учили. Я не чувствовала себя обделенной вниманием. Да и сам Александр Ефремов очень внимателен к актеру. Я бы даже сказала, что он позволял нам чересчур много. Пока актеры придут, пока попьют кофе, пока поболтают... В итоге работа начиналась в четыре часа дня. И все это время Александр Васильевич оставался мягким и дипломатичным.
Уходя — уходи
— Ваши старшие коллеги, как мне показалось, тяжело переживают уход Бориса Луценко с поста художественного руководителя. А ваше поколение?
— Скажу от себя. Я очень уважаю Бориса Ивановича и его творчество, он прошел огромный творческий путь, но считаю, что уходить нужно вовремя. Режиссера, которого прогнозируют на этот пост — Сергея Ковальчика, я не знаю. Все будет видно в работе.
— Но все–таки мысль есть — понравиться ему?
— А как? На прошлой неделе играла в спектакле «Пойманный сетью» и уже на поклоне в конце мне шепнули: «В зале Ковальчик...» А что исправишь? Спектакль уже сыгран! Конечно, понравиться хочется, но какие у него вкусы? Может, я просто не его типаж.
— У многих актрис, если изучить их биографии, мужья — режиссеры...
— Это вполне закономерно и правильно. В театре киноактера Александр Ефремов — главный режиссер, прима — Валерия Арланова. Если я — режиссер, у меня жена — актриса, и хорошая актриса, почему я должен брать на роль кого–то другого? Мы придем домой, обсудим это еще десять раз, перемоем друг другу кости... Это абсолютно правильно.
— У вас есть подруги среди актрис?
— Из–за того, что мы постоянно в театре, мы все очень сблизились... Но когда десять лет кряду сидишь без ролей, зябнешь в массовке, отношение к театру поневоле меняется. Ты взрослеешь, перестаешь быть маленьким ребенком. Естественно, какие–то моменты вызывают возмущение.
— Вы любите репетиции?
— В последнее время — очень.
— А как вы относитесь к выражению, что после премьеры спектакль умирает?
— Это, к сожалению, происходит... Но не после первого или второго показа, а позже. Актеры успокаиваются, перестают волноваться, начинают тянуть одеяло на себя. Спектакль неизбежно что–то теряет.
— А сколько, по–вашему, он должен жить?
— Если хороший — шесть лет. Если не очень — года три.
— А как вы относитесь к спектаклям-«старо-жилам»? Нужны современному театру так называемые визитные карточки?
— Визитная карточка у театра должна быть обязательно! Если это Русский театр — значит, это Горький, Чехов. У нас идут «Чудаки», будет «Васса».
— Мне кажется, на визитную карточку вашего театра как раз таки больше тянет французский «Единственный наследник» Жана Реньяра.
— Безусловно. Но эта постановка не только не теряет, но набирает силу с годами. Хотя составы уже несколько раз менялись. Это и есть ускользающая магия театра.
Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".
