Новое качество шуток стало возможным с развитием информационных технологий и открывшимися поистине безграничными возможностями найти любой телефон любого человека и достаточно убедительно имитировать голоса известных людей. Один из последних примеров насмешил немало людей. Российские пранкеры (от англ. prank — «проказа», «шалость», «шутка») Вован и Лексус, позвонив американскому конгрессмену М.Уотерс, убедили ее в том, что русские хакеры вмешались во внутренние дела суверенного государства Лимпопо и нанесли ему непоправимый ущерб.
На днях эти же ребята заявили, что разыграли американских сенаторов Дж.Маккейна, Л.Грэма, М.Макконнелла на тему антироссийских санкций — в разговоре с сенатором Маккейном его предупредили о возможных атаках на его информационную сеть со стороны русских хакеров по имени Славик и Абырвалг. «Абырвалг» — первое слово, которое произнес Шариков–человек в романе Булгакова «Собачье сердце» (это «Главрыба», если прочитать наоборот, вывеска, под которой Шарик–пес млел от голода не одну зиму). И вот вопрос: перед нами невинные забавы великовозрастных шалунов или явление более серьезного порядка?
Судя по всему, отделаться ссылкой на мировой опыт, анекдотичность и эпизодичность явления вряд ли удастся. Скажем, кандидат на пост президента Франции г–н Макрон (а он ныне фигура номер один в реестре кандидатов) официально заявил, что его избирательный штаб подвергается атакам со стороны неизвестных хакеров, скорее всего, русских. В Америке до сих пор идут разбирательства по поводу влияния спецслужб иностранных государств на результаты голосования и выборов президента страны. Политическими деятелями различных стран высказывается убежденность в важности обеспечения именно информационной безопасности страны и необходимости исключить любые мистификации. И причины беспокойства понятны: если такие мистификаторские разговоры имеют место, причем с первыми лицами страны, то насколько это угрожает тому, что мы называем национальной безопасностью? Причем, что интересно, еще не было ни одного судебного иска по отношению к тем же Вовану и Лексусу (угрозы не в счет), хотя всем известны и их имена, и где они живут.
Вообще, что стоит за милыми шутками талантливых ребят, особенно при обращении к первым лицам государств, видным политическим деятелям? Желание постебаться? Найти возможность заработать, обналичить свою собственную минуту славы? Доказать, что подходы к ним наглухо закрыты лишь на бумаге, а на деле любой Вован может запросто переговорить с теми же видными американцами, представившись премьером Украины г–ном Гройсманом? Убедить нас, что сильные мира сего столь же подвержены человеческим слабостям вроде наивности и некритической веры, как и остальные люди?
Если обратить внимание на характер вопросов, которые обсуждаются, то надо признать: поставлены они вполне профессионально, актуальны и вызывают непосредственный интерес у собеседников. Это и вопрос отмены санкций по отношению к России, и судьба летчицы Савченко времен ее нахождения в узилище, характер и перспективы российско–турецких отношений и т.д. Но о чем это говорит? Скорее всего, о неслучайности и этих разговоров, и соответствующих адресов. Никто ведь не звонит в Канаду, Австралию, в тот же Габон. Причем поражает факт доверия со стороны многих политиков левым звонкам. Несколько месяцев назад, во время антидопингового кризиса, пранкеры кому только не звонили: «начальнику» WADA, руководителю Американского антидопингового комитета, министру спорта Украины и т.д. Все были предельно откровенны в разговорах и затем объясняли происходящее «происками российских спецслужб». Но шутники категорически отрицают свое сотрудничество со спецслужбами. Они полагают, что изобрели новую журналистику, пранк–журналистику. Ее суть — в политических прежде всего расследованиях с целью выяснения сути того или иного вопроса. Причем они работают в контексте этических категорий: скажем, запрещают себе разыгрывать больных людей или вторгаться в личную жизнь.
Есть ли будущее у пранк–журналистики? Может, и на наших журфаках начинать читать соответствующие курсы и готовить специалистов к вторжению не только в высшие политические сферы, но и в области рангом пониже? Скажем, сельское хозяйство, легкую промышленность, сферу культуры и образования? Почему бы и нет? Правда, как–то неуютно становится от того, что и на твоем рабочем месте вдруг может раздаться звонок и кто–то, представившись официальным лицом, выпотрошит тебя, да в придачу выложит все это в сеть. По отношению лично к себе этого не хочется.
