Оценить чарующую красоту своей малой родины, озерного края с жемчужиной в виде знаменитой Нарочи, он смог лишь на десятом году жизни. Грянула Первая мировая война, отца Ивана Федоровича призвали в армию, а маленький Женя с матерью Домной Ивановной оказался в Москве, на Тихвинской улице. Московское детство в военные и революционные годы было нелегким, мама работала уборщицей, затем устроилась на военный завод. Первой школой в жизни будущего поэта была московская, там он полюбил читать, а первой с интересом прочитанной книгой стали гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки».
После Рижского мира Пильковщина оказалась в составе Польши, и в 1922 году юный Скурко вернулся в родные края. Учиться пришлось в польских начальных школах, а потом в русских и белорусских гимназиях в Вилейке, Радошковичах и Вильно. Гимназическое обучение в Польше было платным, но семья была в состоянии содержать Женю: у родителей и родственников было 60 десятин земли, и к беднякам трудолюбивые крестьяне Скурко точно не относились. Гимназии будущий академик АН БССР так и не окончил, остановившись в 20‑летнем возрасте на семи классах. Причина была строго политическая — юноша проникся коммунистическими идеями и поэзией Владимира Маяковского, вступил в ряды комсомольцев Западной Беларуси и из гимназий изгонялся как неблагонадежный бунтарь.
В 1932 году в печати впервые появился псевдоним Максим Танк, а его носитель тогда же был впервые арестован. На несколько лет местом дислокации молодого поэта стала печально знаменитая виленская тюрьма в Лукишках. В ноябре 1933 года суд в Вильно приговорил политического преступника Скурко к шести годам тюремного заключения. По мнению обвинителя Доминика Петровского, этот враг государства намеревался насильственно сменить государственный строй Польши и оторвать от нее часть территории, а именно Вильно, Новогрудское воеводство, Дисненский и Поставский уезды Виленского воеводства (родная Пильковщина входила тогда в Поставский уезд). Но по итогам апелляции наказание сократили до двух лет условно, и 1 мая 1934‑го молодой поэт покинул тюремные стены.
С февраля 1935 года с арестами и застенками было покончено, при этом Танк своих коммунистических воззрений не изменил. А его поэтический талант становился широко известен, несмотря на козни польской цензуры. Его стихи высоко оценивал известный польский поэт Чеслав Милош, будущий лауреат Нобелевской премии, его выступления в Вильно с удовольствием слушал даже ближайший соратник Пилсудского генерал Люциан Желиговский, родившийся под Ошмянами. Но быт молодого стихотворца при польской власти был крайне суровым. В своих дневниках «Листки календаря» Танк как большое радостное событие описывал покупку в 1935‑м за 14 злотых хороших туфлей от фирмы, которой руководил знаменитый чешский обувщик Томаш Батя. Но его тут же мучает вопрос: «Как научиться ходить так, чтобы не слишком быстро снашивать обувь?» В мае 1937 года он мучительно размышляет, где бы раздобыть два злотых и сходить на концерт приехавшего в Вильно Федора Шаляпина.
У поэта то и дело возникали проблемы с заработком и оплатой квартиры, он сожалеет об упущенной возможности устроиться контролером билетов на катке и очень рад, что в мае 1939‑го удается поработать на виленском складе семенных трав. 9 мая 1935 года Танк горестно заносит в дневник: «Сегодня Западная Беларусь — мешок, затянутый полицейской нагайкой, ксендзовскими четками и петлей... в котором из-за отсутствия свежего воздуха гаснет всякий свет — даже лучина».
В вечности останутся лучшие стихи Максима Танка.
Но меньше чем через месяц праздник оказался со слезами на глазах. Большой город Вильно, в котором Танк уже основательно обжился и который был центром политической активности белорусов межвоенной Польши, был освобожден Красной Армией и готовился войти в состав БССР. Окрыленного литератора вызвали из родной Пильковщины, пригласили выступить 10 октября 1939 года на большом белорусском поэтическом вечере вместе с приехавшими из Минска советскими литераторами Петрусем Бровкой и Петром Глебкой, предложили работу в выходившей на белорусском языке газете «Виленская правда». И вдруг 13 октября стало известно о передаче Вильно Сталиным «буржуазной Литве», и «Виленская правда» сменилась на «Вилейскую правду», орган обкома партии в ставшей областным центром БССР маленькой Вилейке.
Молодой Танк унывал недолго и записал в дневник: «Но едем мы навстречу новой жизни, которая обещает быть более счастливой, более интересной и содержательной». В этой новой жизни, длившейся более полувека вплоть до кончины в августе 1995 года, он станет признанным классиком, народным поэтом Беларуси, Героем Соцтруда, лауреатом Сталинской, Ленинской и многих других премий. В жизни же маститый поэт останется на удивление скромным человеком, завещавшим похоронить себя на деревенском кладбище на родине. А в вечности останутся лучшие стихи Танка, такие как написанные в 1959‑м знаменитые «Завушнiцы», положенные на музыку Владимиром Мулявиным и исполненные «Песнярами».
Юрий Борисенок
rodina2001@mail.ru
