Честное слово, понять некоторых моих коллег бывает непросто. Конечно, жизнь журналиста усыпана не только розами читательского признания, но и шипами бестемья, или, напротив, информация подчас обрушивается на наши головы таким потоком, что оперативно ее осмыслить бывает весьма непросто. Хотя и странно, когда репортаж появляется в печати почти через три месяца после события, в таких случаях собрату по перу можно только посочувствовать. Но если репортаж к тому же еще и язвительный, тут уж невольно задумаешься о целях автора...Анна Михайлова, автор одной минской газеты, побывавшая на открытии белорусского павильона на Венецианском биеннале, наконец, через 3 месяца решилась донести свои впечатления до всеобщего сведения. Оказывается, успех наших художников в этом старейшем и престижнейшем смотре достижений современного искусства — не более чем их собственная иллюзия. В действительности наши художники, по мнению язвительной г–жи Михайловой, достойны сочувствия — дескать, и презентация получилась провинциальной, и художники наши выглядели растерянными, а об экспозиции так особенно и сказать нечего, поскольку к отбору работ, очевидно, приложило руку Министерство культуры. Уж не знаю, чем для сурового критика это так очевидно и что в том трагичного (хотя, по существу, участие белорусов в Венецианском биеннале — абсолютно частный проект, реализованный директором итальянской арт–компании из чистой любви к нашему искусству), но «в Европах» наши художники — тем более те, кого пригласили в Венецию, — давно не чувствуют себя провинциалами. Почему же такая нелюбовь к «своим»?
Когда–то поэт Максим Лужанин побывал в Америке. Там его приняли чуть ли не как родного и даже сделали операцию на сердце. Что не помешало Александру Амвросьевичу (так звали поэта в миру) издать книгу путевых заметок «Репортаж с рубцом на сердце». В книге США предстали всего лишь страной беспощадно угнетаемого пролетариата. К слову, позже за эти надуманные на злобу дня «откровения» классику литературы было очень неловко...
О впечатлениях наших живописцев от Венеции и о впечатлениях Венеции от них наша газета, впрочем, уже писала. Так почему бы теперь не дать слово «незаинтересованной стороне»? Предлагаем вам фрагменты статьи из авторитетного английского издания «Finanсial times» от 15 июня (кстати, выставка наших в Венеции продолжится до ноября).
«Только наивная, искренняя и неискушенная биеннале страна или пресытившийся великан вроде Соединенных Штатов Америки осмелится выставить картины на Биеннале–2005. Именно поэтому первая белорусская экспозиция в Венеции вызвала такой триумф.
Беларусь дала человечеству художника мировой величины — Марка Шагала, в то же время белорусское искусство остается совершенно неизвестным за пределами страны.
Вместе с тем художники, представившие экспозицию в большой галерее над книжным магазином прямо над площадью Святого Марка — в Джиардини и Арсенале не нашлось места для немодных восточноевропейских новичков из Беларуси, — имеют в изобилии все то, чего не хватает большинству уже известных экспозиций небольших стран, представленных в 2005 году: оригинальное видение, независимый дух, актуальность темы и связь с традициями.
Показ начинается не с полотен, а с веселой инсталляции Владимира Цеслера и Сергея Войченко «Яйца Динозавра» — 12 огромных яиц на ярко–красном постаменте как дань уважения великим деятелям искусства прошлого века (теперь уже динозаврам?): черный бархат — в честь Малевича («Черный квадрат»), белая эмаль — для Дюкампа (писсуар), золотой китч — сюрреалисту Дали, стальная изгородь с болтами — в честь поэта Маяковского, которого заставили замолчать, геометрические фигуры из красного дерева, соединенные между собой, — в напоминание о кубисте Пикассо, удлиненное яйцо из роскошного мрамора — в память о Модильяни.
И контраст текстуры делает подборку картин девяти художников очень выразительной.
Валерий Шкарубо изображает монументальные леса в гиперреалистическом стиле, граничащем с абстракцией и в то же время напоминающем творчество русского пейзажиста XIX века Ивана Шишкина, «бухгалтера листьев».
Одиночные и групповые этюды Андрея Заборина (как, например, «Класс 1912 года») — произведения светящиеся и насыщенные, вобравшие в себя разнообразие художественных средств: от тонированной фотографии до сюрреализма и фламандского портрета XVII века, испытывающие природу и возможности самой краски. Картины Игоря Тишкина — портреты крупного плана, прописанные в деталях и выдержанные в насыщенных тонах («Желание няни») — крик души экспрессиониста.
Руслан Вашкевич в пронзительном «Дальтоническом триптихе» имитирует советский реализм, накладывая на серые фотографии, изображающие идеализированную жизнь русской молодежи, резкие и грубые мазки красного и зеленого — цвета белорусского флага.
В полуабстрактную «Спираль» Цеслера и Войченко включены византийские орнаменты, и блестящая золотая поверхность дополняет чувственное золото в светлых, лирических абстракциях Наталии Залозной с приглушенными каллиграфическими надписями, как, например, в картине «Обычная мысль».
Все картины связаны друг с другом и с традициями — белорусские художники возвращаются к классическому наследию с широким использованием индивидуальных способов выражения».
Вот так. «Чужие» пишут о белорусских художниках профессионально и уважительно, а «свои» — хлестко, тенденциозно и несправедливо, чтобы еще раз разодрать одежды на тему — желаем, мол, людьми зваться, но кто–то не дает... Уникальная журналистика...
На снимке: инсталляция Владимира Цеслера и Сергея Войченко "Яйца Динозавра".
