История о рукотворном парке на крутом берегу речки Неворожки уходит своими корнями в далекие годы кровавой Великой Отечественной войны, и произошла она в небольшом местечке Сураж Витебской области.
Однажды осенью пятнадцатилетний мальчишка Геннадий Волков, проживавший в деревне Орешенки, что в километре от Суража, стал свидетелем ожесточенного воздушного сражения нашего тяжелого бомбардировщика, летевшего бомбить вражеские коммуникации, с двумя немецкими истребителями, пилоты которых посчитали его легкой добычей, но, к счастью, просчитались. Вскоре один «мессер» задымился и полетел к своему аэродрому, а через несколько километров взорвался.
Наш самолет тоже подбили, и он был вынужден сбросить в трехстах метрах от Суража весь свой бомбовый запас. В результате на поле образовались две гигантские воронки. Затем бомбардировщик развернулся и направился к своим, а пилот второго «мессершмита» не стал его преследовать…
Гитлеровский гарнизон, дислоцировавшийся в то время в Сураже, отличался жестокостью, как, впрочем, и многие другие гарнизоны вермахта на оккупированных территориях.
Они расстреливали и вешали не только военнопленных и партизан, но и мирное население. А к евреям фашисты относились с особой лютостью. Их привозили на машинах и пригоняли колоннами, заставляя переходить вброд и переплывать обмелевшую от засухи реку. Как рассказывают очевидцы, крик стоял ужасающий во время таких переправ. Лаяли овчарки, вгрызаясь в живую человеческую плоть, раздавались автоматные очереди, выстрелы карабинов, злобно хохотали озверевшие фашисты, видя, как тонут люди и как их рвут собаки. Тела застреленных уплывали вниз по реке, а когда лишь небольшая часть евреев добиралась до противоположного берега, их гнали к оврагам возле деревни Любщина, в трех километрах от Суража, и там расстреливали. Сколько людей было уничтожено в тех оврагах, не знает никто.
Массовыми расстрелами дело не ограничивалось. Однажды Геннадий увидел идущего к берегу речки Неворожки немецкого офицера под руку с красивой девушкой-еврейкой. Он что-то увлеченно рассказывал ей и весело смеялся при этом. Позади них шел солдат с лопатой за спиной. И когда они подошли к большой щели, образовавшейся от отколовшегося обрыва реки, офицер оглянулся к солдату и кивнул ему головой. Тот подошел к девушке сзади и ударом лопаты раскроил ей голову. Тело упало в щель, и офицер стал стрелять в погибшую из пистолета. Изобретательными были гитлеровские палачи.
Расстрелы мирного населения и военнопленных осуществлялись и на крутом, высоком обрыве над рекой Неворожкой. Одних расстрелянных уносила речка, других сваливали в ямы на низком берегу, и сейчас в том месте скромная железная оградка с плитой, на которой надпись о том, что здесь покоится прах безвинно расстрелянных гитлеровскими извергами людей.
Бомбовые воронки фашисты тоже решили использовать для расстрелов. Пригнали к ним военнопленных, которые расширили и углубили их, а после этого пленных там же расстреляли и сбросили в эти огромные могилы. И теперь людей для массовых казней пригоняли и привозили туда. А когда ямы заполнялись телами убитых, их засыпали землей. Эти скорбные братские гигантские могилы и сейчас отчетливо видны по просевшей земле.
Прошли годы, и уже семейный Геннадий Артемович Волков стал обсаживать молодыми деревьями страшные ямы на поле, а также высокий обрыв при впадении реки Неворожки в Касплю, рядом с местом массовых расстрелов. Помогали младший из трех его сыновей Андрей и его друг Андрей Яковлев. И так продолжалось из года в год, пока лесок на пустынном высоком обрыве не превратился в красивую рощу из дубов, лип, осин, берез, сосен и елей.
После службы в армии Андрей Волков женился и стал охранять покой жителей Витебска, работая в милиции. Но начатое отцом дело он продолжает — ежегодно расширяет рукотворную рощу. И помогают ему в этом жена и подрастающие дети — Миша и Аленушка.
