В тот день я подошел к прилавку последним, купил сметаны и свежего хлеба, а затем спросил:
— Не могли бы вы в следующий раз привезти хороших яблок? А то в нашем поселке сады нынче отдыхают.
— Что значит хороших? — переспросила Анфиса. — На мой взгляд, это не те, что в магазине, а в наших садах. Я бы привезла вам гостинцы из своего сада, но сегодня приезжаю сюда в последний раз.
— За таким гостинцем я и сам готов приехать к вам, — полушутя произнес я.
— А что, — после некоторой паузы сказала женщина. — Заодно и мне поможете снять урожай. Больно уж спина в последние дни болит, — продолжила Анфиса. — Вся на обезболивающих. Да и как иначе при нашей профессии, когда приходится не только продавцом, но и грузчиком попутно работать.
— Говорите адрес, — оживился я. — Куплю у вас столько яблок, сколько не пожалеете.
Тут я вовсе не преувеличиваю. Всякий раз закупаю яблоки у сельчан для себя и родственников. Никого не хочу обидеть, но это факт: наши, доморощенные, по всем статьям превосходят заморские плоды. Разве не так?
На следующий день я вывел из гаража свой внедорожник и направился в сторону райцентра, где на самом его краю жила моя новая знакомая. Прежде, однако, выведал у Павла, который знает все и обо всех в этих краях, кое-что об Анфисе. Сейчас, выезжая из леса на большую трассу, я с удовольствием переваривал полученную информацию.
Оказывается, об этом романе на колесах еще несколько лет назад шептались все местные сплетницы. Водитель машины по имени Ярослав, на которой с товарами для сельчан ездила Анфиса, влюбился в молодую женщину, старше которой был на два десятка лет. У него имелись двое детей и хорошая жена. Анфиса знала об этом и всячески пыталась отгородиться от внимания коллеги. И все же проспала тот самый момент, когда вспыхнула та искра, что способна разжечь пламя между мужчиной и женщиной. Так начались их отношения. Такое не скроешь. Хотя Ярослав на первых порах всячески отрицал роман между ним и Анфисой, его супруга в этом нисколько не сомневалась. Правда, будучи умной женщиной, скандалов не устраивала и надеялась, что муж, как говорится, перебесится. Переживания Софии сказались на ее здоровье. Дети были в школе, а Ярослав на работе, когда у нее случился инсульт. Помочь было некому…
Злые языки, конечно, осуждали Анфису и говорили о том, что сейчас ей ничто не мешает взять в законные мужья Ярослава, хотя и с детьми. Однако все пошло по-другому. Теперь уже Анфиса вбила себе в голову: в смерти Софии виновата только она. Сказала Ярославу как отрезала, что больше не желает продолжать их отношения. Так и случилось. С тех пор и поселилась та великая грусть в ее зеленых глазах, а в душе — депрессия. Она действительно глубоко любила мужчину и всеми фибрами души чувствовала, что больше уже не сможет жить, как прежде.
В райцентре я купил две большие шоколадки и торт. Довольно быстро отыскал на окраине этого курортного городка улицу, на которой располагался дом Анфисы. Припарковал машину у невысокого забора и прежде чем постучать в дверь, залюбовался огромным кустом белых георгинов. Я сам люблю эти цветы и долго искал крупные красные. Однако, покупая клубни весной, никогда не знаешь, что именно из них вырастет. Продавцы не всегда бывают честными.
Анфиса появилась на крыльце и даже в спортивном костюме хорошо смотрелась рядом с кустом белых георгинов. Мне захотелось ее сфотографировать, но я не решился проявить невоспитанность.
— Все-таки приехали, — улыбнулась женщина. — А я уж подумала, что наслушались обо мне всякой ереси и не решились навестить нас с мамой.
Рядом с Анфисой уже стояла сухонькая пожилая женщина невысокого роста. В ней я угадал бывшую учительницу. Я же, как мне казалось, сейчас напоминал одного из ее учеников. С гостинцами вошел в дом, двери которого гостеприимно распахнули хозяйки. По тому, с каким удовольствием они это сделали, я понял: гостями они не избалованы.
Сад расположился за домом. Среди старых деревьев были и молодые. Именно на них сейчас и висели крупные здоровые плоды. Анфиса протянула мне нож:
— Сами попробуйте. Какие понравятся, те и берите.
— А как дела со спиной? — поинтересовался у нее.
— Так себе…
— Тогда вам здесь делать нечего, — сказал я. — Покажите, где стоит стремянка, и я сам управлюсь с вашим урожаем.
Пока работал, хозяйка все это время стояла рядом. Матушка наблюдала за нами из окна, но это не мешало мне переводить время от времени взгляд на хорошенькую фигуру ее дочери.
За несколько часов я управился со сбором урожая и за чаем с тортом сказал, что покупаю у них по пакету яблок двух сортов, выложив на край стола сотенную купюру.
— Это много, — возразила бывшая учительница.
— Денег много не бывает, — глуповато пошутил я.
Полина Викторовна вскоре оставила нас с дочерью вдвоем, а сама удалилась к себе в спальню. Я сказал, что Анфисе надо заканчивать с затворничеством и не считать, что случившееся с ней и Ярославом ставит крест на ее будущем. Такой молодой, полной сил женщине надо выходить замуж и улучшать демографическую ситуацию в стране.
— Кому я уже нужна? — игриво вздохнула Анфиса.
— Перестань, — пошутил я. — Будь я на пару десятков лет моложе — проходу тебе не давал бы. Заодно заставил бы и спину вылечить.
— Спасибо за поддержку, — тихо сказала моя собеседница и в знак благодарности на мгновение положила свою теплую ладонь мне на руку.
По дороге домой я думал, что Анфиса вот-вот выйдет из депрессии и, скорее всего, воспользуется моим советом. Тем и отличаются провинциальные женщины от городских: погоревав какое-то время, возвращаются к реальной жизни. Столичные же красавицы любят купать себя в печали и не торопятся выйти из этого состояния. Впрочем, все бывает по-разному и в этих случаях.
Через две недели я закрыл усадьбу и уехал в город. Оставалась еще половина яблок, которые я привез из сада Анфисы, когда мой помощник и смотритель моей усадьбы Павел позвонил и сказал, что на автолавку, на которой работала Анфиса, напали грабители.
— Подробностей не знаю, — сказал он. — За что купил, за то и продаю.
Меня эта весть опечалила. Поразмыслив, понял, что мне следует собираться в путь и ехать разбираться в этом происшествии…
