XVIII век... Эпоха авантюристов, дворцовых интриг и кровопролитных войн. В белорусской истории это столетие отметилось столь ярко, что до сих пор остается полем находок и открытий и для ученых, и для литераторов, ищущих увлекательные сюжеты.
«Золотая вольница» шляхты, сорванные сеймы, шляхетские наезды и поединки и параллельно — появление мануфактур и театров в магнатских усадьбах, воплощенное в камне великолепное барокко. Трагическое и противоречивое время.
Черноглазая блондинка
У каждой эпохи свой идеал женской красоты. Конечно, и в XVIII веке были свои оригиналы, настоящие женщины–рыцари, гнувшие руками монеты и умело обращавшиеся с оружием. Сестра Пане Коханку Теофилия Радзивилл, например, билась, как опытный воин, в первых рядах войска. Но вообще Прекрасная Дама должна была быть хрупкой, с осиной талией — для чего корсеты затягивались до обморочного состояния. Вошли в моду платья–«роговки», с необъятными юбками, лежащими на трех обручах из китового уса. В таком платье нельзя было даже руки выпрямить, приходилось держать их согнутыми в локтях (отсюда еще одно название особо пышной «роговки» — «локтевое платье»). Дама должна была быть с белоснежной кожей, но при этом с «карминовым румянцем». Как вы понимаете, эффекта можно достичь с помощью белил и румян. И еще истинная красавица — непременно блондинка с темными глазами. Напудренный парик, конечно, выручал, но соединить в себе все требуемые черты... Это встречалось редко.
А вот в юной паненке Ядвиге Струтынской идеал женской красоты XVIII века воплотился полностью. И не только во внешности — и ее характер, и ее невероятная жизненная история вполне соответствуют «веку авантюристов».
Неверная жена
Руки красавицы добился Ян Техановецкий, староста опсовский. Это сегодня Опса — небольшая деревня в Браславском районе. А в XVIII веке — местечко, центр староства. Ядвига Струтынская тоже была не из бедных. Отец, богатый сенатор, обещал за ней приданое 100 тысяч золотых — сумма очень достойная. Вот только не спешил обещанное отдавать. А когда дошло до расчета с зятем, оказалось, что тесть готов раскошелиться только на вдвое меньшую сумму. Техановецкий оскорбился и потребовал развода. Причину найти было несложно: красавица Ядвига не отличалась благонравием. Была ли она действительно столь легкомысленна, как утверждал муж, или он, обойденный приданым, приписывал ей всевозможные грехи — не знаю, но, согласно некоторым источникам, развод ему дали. То есть свидетели «непрыстойных паводзiн» Ядвиги были достаточно убедительны.
Между двумя родами — Струтынских и Техановецких — разгорелась нешуточная вражда.
Кровавые разборки
Взрыв страстей случился во время очередного шляхетского сеймика в Браславе в 1756 году. Это неудивительно. Как пишет Адам Мальдис, «на кожным сеймiку вiно, гарэлка i пiва лiлiся ракой. Калi ж нейкую справу не ўдавалася вырашыць у застоллi, мiрным шляхам, ракою лiлася кроў. П’яная шляхта ўспыхвала як порах. Бойкi ўзнiкалi нават у касцёле, дзе звычайна праводзiлiся сеймiкi».
Приехали в Браслав и Ян Техановецкий с братом. Шли они себе мимо дома Струтынских, как потом объяснит Ян, на охоту. То есть в полном вооружении. Действительно ли братья во время проведения сеймика собрались стрелять белок и валить вепрей или их цели были более воинственны, опять же не знаю. Бывший тесть увидел подлого зятя и... приказал стрелять по нему из окон. Яна Техановецкого ранили в ногу, а вот его брат был убит.
Можете представить, что началось в и без того «гудящем» городе! Шляхта разделилась на два лагеря. Ян Техановецкий, несмотря на ранение, возглавил своих сторонников, они захватили дом Струтынского... На счастье сенатора, он уже успел тайно уехать из Браслава. Но тех, кто оставался в доме, схватили, связали и повезли в трибунал в Вильно. Ян Техановецкий опознал среди схваченных убийцу брата. Труп жертвы, кстати, прихватили с собой в Вильно тоже. К процессии, по свидетельству мемуариста Яна Матушевича, присоединились все чиновники Браславского уезда.
Но каждый шляхетский род существовал не сам по себе — он примыкал к лагерю кого–то из могущественных магнатов, чья воля все и решала в Речи Посполитой. Струтынские принадлежали к партии Чарторыйских, а Михал Чарторыйский был канцлером Великого княжества Литовского. Поэтому Техановецкие дело проиграли.
Веселая вдова
А между тем в Речи Посполитой настали смутные времена. После смерти Августа III за трон развернулась битва между магнатскими группировками. Победил Станислав Понятовский, в котором текла и кровь Чарторыйских, активно поддерживавших его кандидатуру. Решающим обстоятельством оказалось, что Понятовский еще в бытность свою послом в России покорил сердце будущей великой императрицы Екатерины II, она даже родила от него дочь Анну и сохранила к бывшему любовнику теплые чувства. Поддержка могущественных соседей решала многое. Но далеко не вся шляхта признала нового короля. Начались выступления магнатов, страну охватила война. В 1764 году в своем имении Опса был убит Ян Техановецкий. А после его смерти владелицей Опсы стала его бывшая жена. Кстати, этот факт позволяет усомниться, был ли осуществлен развод или Ядвига официально оставалась женой Техановецкого?
Ядвига Техановецкая из Струтынских нового монарха признала... И притом всей душой. Вдова постоянно блистала на балах... И хотя была уже не столь юной, но оставалась столь же прекрасной и завоевала сердце Станислава Понятовского. Король даже заказал себе на память ее портрет — то есть речь шла не о мимолетной интрижке. Хотя Понятовский, как известно, был любителем прекрасного пола. Говорят, российская императрица, возведя бывшего любовника на престол, запретила ему жениться, и Станислав это компенсировал многочисленными романами. С официальной своей любовницей, Эльжбетой Грабовской, он имел пятерых детей.
Ядвига Струтынская, видимо, тоже попала в интересное положение. Выход из щекотливой ситуации был простой: брак. Вот тут и нарисовался еще один персонаж — некто граф Мануцци.
Очаровательная графиня
Об Антонио Никколо Мануцци сведения остались противоречивые. Встречается упоминание о нем в мемуарах знаменитого Казановы — оба были беспринципными авантюристами. Мануцци приятельствовал с Понятовским, и ходили упорные слухи, скорее всего, имевшие под собой основание, что он был петербургским шпионом в Речи Посполитой. Вот за Никколо Мануцци Станислав Понятовский и просватал свою любовницу. Тут опять исторические источники расходятся: в одних говорится, что в благодарность король сделал Мануцци графом, в других утверждается, что графский титул Мануцци получил от Баварского курфюрста... Во всяком случае, молодожен не прогадал, в его владении оказались и опсовские земли, и прочие щедрые дары. Свадьба Ядвиги и Никколо Мануцци состоялась в 1773 году. Молодые поселились в имении Бельмонты, теперь это деревня Ахремовцы Браславского района. Ядвига родила сына, которого назвали Станислав. Мало кто сомневался, что это был внебрачный ребенок короля.
После отречения Станислава Августа Мануцци пользовался благосклонностью новых правителей. Павел I утвердил его герб и пожаловал чин действительного статского советника.
Ядвига умерла раньше своего мужа, который стал ее наследником. А после его смерти все перешло к Станиславу Мануцци. Он женился на Констанции Броэль–Плятер, но детей у них не было. Умер Станислав в 1823 году, и Опса с Бельмонтами остались во владении рода Броэль–Плятеров.
Тайна портрета
Ядвига из Струтынских сыграла зловещую роль для рода Техановецких. Но один из этого рода, Юзеф Техановецкий, стал адъютантом ее любовника Понятовского. Иногда можно встретить сведения, что в своем имении Бочейково Юзеф построил дворец специально для приема короля. На самом деле строительство дворца было начато раньше, чем туда мог бы явиться король. Но когда это стало возможно, дворец в ожидании монаршего визита был перестроен. Одна из спален даже называлась королевской, ее украшали зеркала в позолоченных рамах и хрустальная лампа из бронзы, а также огромная кровать под красным балдахином. Правда, говорят, Станиславу Понятовскому так и не довелось тут почивать. В материале Адама Мальдиса о судьбе предметов искусства из Бочейковского дворца перечисляются картины, украшавшие его стены. Там много портретов Техановецких. А в «красном салоне», обитом понятно какого цвета тканью, висело изображение Ядвиги из Струтынских. Черноглазой блондинки из Браслава.
Как пишет Адам Мальдис, этот портрет вместе с другими ценностями был в 1916 году перед наступлением немцев вывезен в одном из трех вагонов, загруженных имуществом Техановецких, в направлении Москвы... Дальнейшая его судьба неизвестна.
