Новые подходы к роли родителя — яркая черта нашего времени. Они уже не предполагают безоговорочного доверия к специалистам–медикам: во всех моментах мамы и папы хотят сначала разобраться сами и только потом решать, нужна им помощь извне или нет. «Мы не перекладываем ответственность за себя и своих детей на других, мы готовы нести ее!» — декларируют они. И решаются на домашние роды, отказываются от ненужных, на их взгляд, прививок, а порой и вообще стараются избегать любых контактов с докторами. Почему так происходит? Готова ли официальная медицина принять новые веяния? Возможен ли диалог? В этом пытались разобраться участники нашего «круглого стола» — Светлана ШИЛОВА, заместитель председателя Постоянной комиссии Палаты представителей по охране здоровья, физической культуре, делам семьи и молодежи, доцент кафедры акушерства и гинекологии БГМУ; Людмила ВОЛОСАРЬ, врач–эпидемиолог отделения иммунопрофилактики Минского центра гигиены и эпидемиологии; Андрей ТУРОВЕЦ, психолог, директор Минского городского центра социального обслуживания семьи и детей; Наталья РАЗАХАЦКАЯ, консультант по грудному вскармливанию; Татьяна ШАРПИЛО, родившая троих детей дома, и Григорий ПРОХОРОВ, убежденный последователь идей сознательного родительства.
«СБ»: Начнем с парадокса. В нашей стране законом не запрещено рожать на дому, однако есть запрет на оказание акушерской помощи вне стен медучреждения. Получается, хочешь — рожай, но квалифицированной помощи не жди. Почему такая нестыковка?
С.Шилова: Давайте начнем с того, что у нас есть Закон «О здравоохранении», на основании которого квалифицированная медицинская помощь оказывается нашим гражданам в организациях здравоохранения любой формы собственности. А чтобы вести такую деятельность, необходимо иметь лицензию. Я, конечно, уважаю мнение и желание женщины. Но, кроме желаний, есть еще и обязанности перед ребенком, его здоровьем и жизнью. И меня как женщину, мать, врача, в прошлом — главного акушера–гинеколога Минздрава — удивляет одно: когда весь мир еще в 1994 году основной стратегией тысячелетия ООН в «Каирской платформе» признал доступность квалифицированной медицинской помощи именно матерям и детям, наши женщины сражаются за право рожать в домашних условиях! На дому, где нет не только условий для оказания экстренной медицинской помощи, но и соответствующих санитарно–эпидемиологических условий! Медиков всего мира не может не тревожить тот факт, что на Земле ежегодно умирает свыше 500 тысяч женщин во время беременности и родов только из–за того, что квалифицированная медицинская помощь оказалась им недоступна.
Т.Шарпило: Я за то, чтобы женщина имела возможность выбора. Альтернативой роддому могли бы быть роды, скажем, в платном медицинском специализированном центре. Или вызов акушерки на дом и карета скорой помощи, дежурящая у дома. Я считаю, что в этом вопросе родители и медики должны быть заодно. Если женщина хочет рожать на дому, ее не надо осуждать. Троих из моих четверых детей я родила дома. Почему? Первые роды — в роддоме — во многих нюансах меня не устроили, поэтому, ожидая второго ребенка, я стала рассматривать другие возможности — за границей либо в домашних условиях. Собрав информацию и взвесив все «за» и «против», остановилась на втором варианте. В результате я осознала, насколько разными по своей сути могут быть роды, и впоследствии, готовясь стать мамой, также без сомнения выбирала домашние роды. Иначе, возможно, я бы так и не решилась на третьего и четвертого малыша.
С.Шилова: А почему вы считаете, что карета скорой помощи должна дежурить возле дома женщины, которая отказалась ехать в роддом?
Т.Шарпило: Потому что нужно заботиться о каждом человеке, дорожить им.
С.Шилова: Уверена, что вы рожали дома не одна. Кто–то рядом был...
Т.Шарпило: Да, был. Кроме того, во дворе стоял на всякий случай автомобиль в полной готовности к выезду.
С.Шилова: А вы знаете, что в случае осложнений или смерти матери либо ребенка у этого медработника были бы большие неприятности? Конечно, врач обязан оказать помощь, независимо от того, находится он на работе или нет. В том числе и роды принять, если нет возможности сделать это в больнице. Но в вашем случае такая возможность была! Кроме того, вы рассуждаете о своих правах, но забываете о правах ребенка. Разве только родители имеют право решать судьбу своего чада? У них есть и обязанности, которые закреплены на законодательном уровне. И не только в нашей стране, но и во всем мире.
Я как врач могу однозначно сказать, что никогда не буду принимать на дому роды. Потому что знаю, чем это может закончиться. Да, в дореволюционной России, когда медпомощь была просто недоступна, рожали дома. Но какова была при этом младенческая смертность, сколько рожениц умирало! Неужели вы хотите вернуться в те времена?
Т.Шарпило: А что, в роддоме нет рисков? Бывает, не успевают помочь или совершают так называемые врачебные ошибки. Есть случаи и просто халатного отношения. Многие с этим, увы, сталкивались, поэтому настороженно и воспринимают действия акушерки и врача. В конце концов, если бы у нас была альтернатива, платные центры, где было бы гарантировано внимательное отношение ко мне и от моего мнения и желаний не отмахивались, я бы с удовольствием рожала там! Я выбираю для себя лучшее из доступного.
С.Шилова: Частные медицинские центры, говорите? Но я ни разу не видела, чтобы какой–то центр инициировал вопрос получения лицензии на акушерскую деятельность. Потому что все знают, какое это непростое дело. И сколько там рисков... Если обратиться к статистике, то мы увидим вот какую картину. В 2009 году в Беларуси было зарегистрировано 225 случаев родов на дому, в том числе 47 — в Минске, а в 2010 году — 187 и 38 соответственно. В основном речь о женщинах, которые просто не успели по различным причинам попасть в роддом. Как это ни удивительно, среди тех, кто сознательно остался дома, в основном дамы с высшим образованием. Часто это или юристы, или журналисты, которые набрались информации определенного толка, прошли продвинутые курсы. Но и они, и их дети после осложнений во время родов на дому куда поступают? В клиники и роддома. Где, обратите внимание, за их жизни борются те врачи, которым они не доверяли.
Г.Прохоров: Все, о чем мы здесь говорим, я пропустил через свое сердце и душу. Мы с женой знали и о рисках, и об осложнениях, но приняли решение рожать дома. Помогали друзья семьи, которые уже имели такой опыт. Почему мы на это пошли? Потому что, послушав рассказы женщин, побывавших в роддоме, поняли, что нам это не подходит. Я — основатель клуба для родителей и их детей, рожденных дома. Мы проводим мероприятия, из–за рубежа к нам приезжают профессиональные акушеры, которые читают лекции, ведут образовательную работу. Наши врачи, по понятным причинам, в ней не участвуют. Может, пришло время более внимательно изучить эту проблему?
Н.Разахацкая: В западноевропейских странах есть выбор: рожать дома с сертифицированной акушеркой, в частном медучреждении или в роддоме. Возможно ли у нас начать подготовку таких акушерок?
С.Шилова: Сертифицированные акушерки, имеющие соответствующее медицинское образование и частную практику, есть во многих странах, например в Германии, США. Конкретно для родов они заказывают места в клиниках или в специализированных центрах. Все это стоит немалых денег для роженицы. В случае же осложнений за оказание врачебной помощи платит дополнительно и роженица, и акушерка. И при этом, заметьте, роженица оказывается точно в таком же отделении больницы, как и у нас! Наши акушерки также все сертифицированы. Однако у нас разные системы подготовки, потому у них другие функции. У нас они помощники врача и самостоятельно вести роды не имеют права. По данным последней аттестации ВОЗ наших организаций здравоохранения, качество оказания медицинской помощи беременным женщинам и детям получило положительную оценку. Уровень младенческой и материнской смертности в Беларуси — один из самых низких в Европе. Я уверена: если у нас роды будут принимать на дому акушерки, оба этих показателя резко пойдут вверх.
Кто, скажите мне, сможет спрогнозировать, что у женщины во время родов не случится, например, тромбоэмболия? И что, смотреть потом, как она умирает у тебя на глазах? За свою многолетнюю практику я сталкивалась с такими случаями, когда никто не мог предсказать осложнения, а они происходили... Речь идет о жизни и смерти. Вы хотите обречь несведущих людей на эксперименты с риском для жизни? Я — нет. Я хочу видеть здоровых и счастливых матерей и детей. Не дай вам Бог увидеть когда–либо смерть в глазах беременной или ее младенца. Я видела.
Н.Разахацкая: Результаты исследований в Голландии, где было обследовано около 600 тысяч рожениц низкой группы риска, показали: домашние запланированные роды не увеличивают риск перинатальной смертности или тяжелой патологии. При условии, если система охраны материнства облегчает этот выбор через наличие хорошо подготовленных акушерок и возможности быстро поступить в стационар в случае экстренной необходимости.
С.Шилова: Вы не уточняете, какой промежуток времени охватили эти исследования. Но в любом случае это роженицы низкой группы риска. А что делать с группами среднего и высокого риска? Вот вы предлагаете взять голландский опыт работы. А вы сравнили состояние здоровья людей там и здесь, различия в культуре поведения? Знаете, сколько у нас женщин, которые просто отказываются находиться под наблюдением врачей и сознательно пренебрегают своим здоровьем? Знаете, что 72 процента беременных имеют или заболевания, или осложнения беременности? Если вы хотите рожать в комфортных условиях за дополнительную плату, у вас такая возможность есть. В палате — телевизор, холодильник, обстановка практически домашняя. У нас на базе 2–го минского роддома, 1–й клинической больницы, РНПЦ «Мать и дитя», областного роддома и в других медучреждениях есть отдельные родильные залы, отдельные палаты для женщины, которая может рожать с акушеркой, с врачом, в присутствии мужа.
Т.Шарпило: Но мне не нужен телевизор и холодильник. Я хочу уважительного, человеческого отношения к себе. Например, акушерка, которая помогала мне рожать, психологически очень тонко делала свою работу, спокойно, без нервозности, нагнетания страстей. Она чувствовала мое состояние. Ведь это прекрасно, когда с тобой находится человек, которому ты полностью доверяешь!
А.Туровец: В этот момент у роженицы настолько интенсивно работает гормональный механизм, что она не может ни отслеживать свое состояние, ни принимать логические решения. Для этого и нужен рядом специалист. Или кто–то из близких людей, которым она доверяет. Например, муж. К сожалению, в отдельных роддомах идет своеобразный конвейер. А если еще попадется невнимательный персонал, то все это ломает ожидания женщины. Мы с женой, например, готовились к совместным родам в роддоме областной больницы. Прошли программу «Роды без страха», получили соответствующий сертификат. В общем, сделали все, чтобы рожать вместе. Но в два часа ночи оказалось, что в больнице «карантин». И папу туда пустить не могут. Это, безусловно, хороший роддом, там реализуются программы ЮНИСЕФ. Но конкретный врач, принимающий роды, был против присутствия супруга. Я как психолог его прекрасно понимаю. Папы ведь бывают разные. Одни приходят, чтобы «контролировать» процесс родов и в нужный момент указывать врачу, что ему надо делать. Другие сами падают в обморок. Мне пришлось облачиться в униформу хирурга, и в итоге все прошло нормально, мы рожали вместе. Ощущения прекрасные. Но я бы не стал говорить всем папам, что они обязательно так должны поступать. Хотя считаю, что увидеть собственного ребенка, встретить его — это очень важно.
Г.Прохоров: Знаете, почему я стал искать свой особый путь? До 30 лет я был, скажем так, гулякой. Жил в свое удовольствие. По роду своей работы общался с состоятельными людьми. В семье многие из них — просто несчастные люди. Со взрослыми детьми практически все в непримиримом конфликте. И это с теми, в ком должны видеть свою радость, свое продолжение, если хотите, свое счастье! Я понял, что главное в жизни — не наживать состояние, а уметь правильно, не по шаблону воспитать детей.
СБ»: Судя по всему, классический образ отца–добытчика меняется. Продвинутые папы теперь берут на себя смелость даже принимать роды.
А.Туровец: Сегодня все большую популярность обретает шведский проект — «папа–школы», многие страны перенимают этот опыт. У нас они действуют уже два года. К нам приходят папы, чтобы научиться, как быть настоящими отцами, как правильно помогать маме, как участвовать в совместных родах... У нас, кстати, есть папа, который трижды «рожал» с мамой, а есть и те, которые категорически против этого. И они прекрасно сосуществуют. Это клуб, участники которого могут поделиться своими проблемами и успехами, обсудить все, что их волнует, и получить ответы специалистов... Я знаком со многими руководителями кружков, которые проводят платные занятия с папами, но там не наблюдается наплыва желающих. Прослойка продвинутых отцов — 250 — 300 человек, все они прошли через систему бесплатных «папа–школ» в Минске. А где остальные? Часто причины отказа несерьезны, а ведь два часа в неделю можно найти. Немало молодых мам уговаривают мужей прийти. Я заметил, что если их уговорили два раза, то они потом уже сами охотно посещают «школу», потому что видят реальную помощь.
Кстати, в Швеции провели исследование: опросили 8 тысяч человек, которые прошли «папа–школу», и 8 тысяч, кто ее не проходил. Выводы были просто удивительными. У пап «из школы» укрепляется положение на работе, они реже болеют, у них практически не бывает конфликтов с детьми. И разводов в таких семьях — всего 5 процентов, тогда как в среднем по стране их от 35 до 50 процентов.
«СБ»: Сейчас очень востребованы услуги консультантов по грудному вскармливанию. Судя по тому, сколько таких специалистов появилось, явно существует информационный пробел в этом вопросе.
С.Шилова: Есть 10 принципов грудного вскармливания, рекомендуемых ВОЗ. Они размещены на стенде в каждой женской консультации, да и в других лечебных учреждениях.
Н.Разахацкая: Я сталкиваюсь с тем, что врачи не всегда дают верную информацию по поводу грудного вскармливания. Допустим, маму разлучили с ребенком после рождения, потому что он нуждается в интенсивной терапии. Что делать в это время с грудью? Врачи всякие попадаются. Могут посоветовать ничего не делать, пока не прибудет молоко. Но это не совсем правильно, поскольку лактацию стимулировать нужно уже через 6 часов после родов, если ребенок не приложен к груди. Иначе это может привести к задержке прихода молока или к сильному набуханию грудной железы. Периодически я сталкиваюсь и с тем, что матерям рекомендуют делать спиртовые либо камфорные компрессы. Хотя они противопоказаны кормящим!
При всем желании персонал роддома вряд ли найдет свободный час, чтобы уделить его разговору с женщиной, дать совет, оказать ей психологическую поддержку. А за 5 минут не объяснишь толком, как правильно прикладывать ребенка к груди. Эту работу можно было бы выполнять более эффективно, если бы в роддомах работали обученные консультанты по лактации и грудному вскармливанию. Причем не важно, имеют они медицинское образование или нет. Для этого хватило бы курсов.
С.Шилова: Я считаю, что вводить дополнительные штатные единицы не нужно. Это прямая обязанность акушерок, за это они получают зарплату. И еще это функциональная обязанность врача, который занимается пациенткой после родов. Он на каждом обходе должен рассказывать и показывать основные принципы и приемы грудного вскармливания. Не думаю, что для того, чтобы показать, как приложить ребенка к груди, нужно тратить час времени. Нет, я не оправдываю медработников, если они не выполняют эту работу, ссылаясь на то, что это не их обязанности. Но важно еще и желание самой женщины научиться. Я бы хотела, чтобы будущие мамы, получая дородовый отпуск с 30 недель, активно готовились к материнству и знали все, что может им в дальнейшем пригодиться. Мне кажется, здесь причина больше в лености самих женщин. Сегодня масса литературы, за 10 недель перед родами можно и почитать, и встретиться с врачом, с консультантом. Было бы желание. То, что вы помогаете наладить грудное вскармливание, очень хорошо. Но вы ведь помогаете тем, кто может оплатить ваши услуги.
Т.Шарпило: Проблема не в том, что информации мало. Учиться кормить по книге очень тяжело — жизнь часто задает вопросы, на которые в литературе нет ответа. И только опытный специалист подскажет, как поступить в том или ином случае. С каждым из детей, а я кормила четверых, у меня возникали разные трудности при кормлении. И я была очень рада, что можно было обратиться к консультанту.
«СБ»: Российские врачи уже признали, что проиграли борьбу с родителями, отказывающимися прививать детей. А у нас какая тенденция?
Т.Шарпило: Старшая дочь получила все необходимые с точки зрения медицины прививки. Второго и третьего ребенка я вакцинировала, так сказать, по своему усмотрению. А младшую вообще не прививала. Скажу, что в целом отношение к «отказникам» сейчас изменилось, стало более лояльным. Думаю, это произошло благодаря людям, которые задолго до меня отказались от вакцинации. Почему я так решила? Видите ли, я не готова взять на себя ответственность, если с моим ребенком что–то случится после прививки. И совершенно готова к тому, что может произойти, если прививки не будет.
Л.Волосарь: У нас почему–то становится нормой не соглашаться с врачами. Да, в интернете можно найти подтверждение любой, даже самой абсурдной идеи. Подумайте, есть ли среди ваших знакомых хоть один, который бы умер от прививки или стал инвалидом в результате тяжелых осложнений? Зато я могу привести массу примеров, когда такое происходило с теми, кто своевременно не привился. Думать, что все будет хорошо и без прививки, — опасное заблуждение. В средние века в Европе от чумы умирало до трети населения. Сейчас чума, как и многие инфекционные болезни, побеждена...
С.Шилова: ...И побеждена именно с помощью массовой вакцинации!
Л.Волосарь: Другого пути же нет. Например, полиомиелит. Он у нас сейчас практически не регистрируется. Но сколько в мире территорий, где эта инфекция присутствует! В Иране, Индии, Пакистане... И вероятность заноса в нашу страну всегда будет: мы выезжаем, к нам приезжают. Отказ от прививки — риск. Вы даже не догадываетесь, что это заболевание может протекать незаметно. На одну видимую форму, когда наступает паралич, приходится до тысячи бессимптомных. А человек тем временем инфицирует окружающих. И как справится инфицированный этим вирусом организм, еще неизвестно.
Г.Прохоров: Тем не менее наши непривитые дети болеют гораздо меньше, чем привитые у знакомых, хотя и бегают, как говорится, голые–босые.
Л.Волосарь: Хорошо, что вы их закаляете, естественно, это укрепляет иммунитет и они не простужаются. Но против опасных вирусов ни одна закалка не поможет. Всего лишь 30 — 50 лет назад дети умирали от дифтерии, столбняка, коклюша, полиомиелита и других инфекций. Да, эти болезни побеждены, но вероятность заражения остается. И вирусы начнут распространяться именно через тех, кто не прививался. Просто сегодня их циркуляция затруднена, поскольку основная масса детей вакцинирована. Скажем так, сложно найти подходящий организм. Но не факт, что непривитый ребенок не подхватит вирус в поездке.
С.Шилова: Я хотела бы отметить, что календарный план прививок разрабатывается ВОЗ. Мы выбираем из рекомендуемого списка те вакцины, которые наиболее значимы для нашей страны, против тех заболеваний, с которыми сталкивается наше население.
Т.Шарпило: Вакцинация меня пугает тем, что мой ребенок перед ней не проходит достаточного обследования, чтобы мы, родители, убедились: ему эта вакцина подойдет, не вызовет осложнений.
Л.Волосарь: Можно сделать иммунограмму. Но, поверьте, она тоже не дает достаточно точной картины состояния иммунитета. А вот то, что вакцинация поможет в случае инфицирования, это точно.
«СБ»: Может ли отсутствие прививок ограничить человека в выборе профессии?
Л.Волосарь: Наше законодательство не вводит в этом плане никаких ограничений. В качестве рекомендательных такие перечни профессий есть. Но вы имеете право отказаться от прививок и это не может быть основанием в отказе принять вас на работу.
А.Туровец: Да, есть у нас несколько прививок, которые нужно сделать. Но, думаю, нашим поликлиникам порой недостает тонкости в отношениях с родителями и детьми. Бывает, прививка делается в неподходящий момент просто потому, что в потоке пациентов у врачей не хватает ни времени, ни сил уделить каждому ребенку и его маме больше внимания. Развеять опасения. А от недосказанности у мамы сначала появляется сомнение, а потом возникает уже и недоверие...
Л.Волосарь: В Минске есть центр вакцинопрофилактики, где делают прививки на платной основе. Там посетители получают должный объем внимания. Врач осмотрит, выслушает, ознакомится со всеми анализами, успокоит, даст рекомендации. Как правило, родители полностью доверяют этим специалистам.
«СБ»: Как мало надо для доверия! Ни больших средств, ни дорогостоящего оборудования — всего лишь изменить отношение к пациенту.
Л.Волосарь: Да, действительно, часто не хватает того, что мы называем индивидуальным подходом. Многие родители говорят, что, в принципе, не против прививок. Но есть у них некоторые вопросы, некоторые сомнения. И если на эти вопросы не ответить, сомнения не развеять, они откажутся вакцинировать ребенка.
«СБ»: Интересно, что заставляет мам и пап искать свой, особый путь, не довольствуясь предыдущим накопленным опытом и рекомендациями врачей?
А.Туровец: Это нормально, когда в обществе есть альтернативные мнения, даже если они кому–то режут слух. Но ведь как непросто добиться нормального взаимодействия между различными полюсами, понимания и разумного компромисса! Надо, конечно, сказать спасибо нашей медицине, она добилась очень многого за последнее время. Но как система она достаточно консервативна и не успевает за изменениями, которые происходят в родительском сообществе. А ведь это плохо, когда кто–то отвечает за нас. Надо больше доверять родителям, иначе они утрачивают чувство инициативы и ответственности. У таких потом чуть что не так, все кругом виноваты: государство, врачи, но только не они сами.
«СБ»: Но государство, как мы видим, особо не торопится передавать ответственность родителям.
А.Туровец: Оно не торопится из–за благих побуждений, хочет помочь. Но представьте себе: отец воспитывает сына и в 5 лет, и в 15 одними и теми же методами... Это невозможно! То же и с обществом. Оно постепенно развивается. К нам нельзя применять те же подходы, которые использовались, скажем, в начале 90–х. Мы, родители, уже другие.
Н.Разахацкая: Мне часто приходится бывать за рубежом на конференциях по грудному вскармливанию. В мае ездила в Киев. Там было очень много врачей. И медики не воспринимали альтернативное мнение как покушение на чьи–то права. Не отвергали новые подходы, а советовали, как сделать их более правильными и безопасными. Были открыты для диалога. Хорошо, что и у нас намечаются сдвиги.
С.Шилова: Но при этом не надо забывать, что осознанное родительство не означает: я хочу роды на дому и в воде, не хочу делать прививки своему ребенку! А именно так некоторые и считают. Осознанное родительство — это каждому ребенку подготовленные родители, обеспечивающие ему здоровье, образование, равные возможности и защиту.
