Малая родина - на всю жизнь

Родинка на сердце

Вечер. Иду вдоль Свислочи, параллельно Зыбицкой. Снег, лед кое–где под ногами похрустывает. Огни в реке дрожат. Весной пахнет.

Звоню по телефону приятелю за океан, в Нью–Йорк. Знаю, что у нас вечер, а у них полдень. Разговариваем про свое, спорим, перебивая друг друга, а потом он спрашивает: «А ты что, идешь по городу? А где ты сейчас, в каком месте?» Отвечаю, а он умоляющим голосом просит показать. Я говорю, что в Минске вечер, темно, особо и показать нечего, а он не унимается, просит. Очень хочет знакомую улицу, набережную, реку, деревья увидеть... Поворачиваю медленно смартфон, делая панораму. В камеру попадают: темное небо, огни, пятна снега, река, дома, бывшая 2–я больница, мост через Свислочь у Троицкого предместья, огни проспекта Победителей...


Он после паузы осипшим голосом благодарит и просит в следующий раз прогуляться по улице Волгоградской, по тому району, где прошла первая часть его жизни...

Малая родина — это очень серьезно. Это как родинка, с которой ты родился и умрешь. Можно ее удалить, но ты всегда будешь о ней знать, шрам–след останется и время от времени станет напоминать о себе сладкой болью.

Ее называют малая и поясняют, что есть еще большая. Вроде бы правильно, но я думаю, что малая она и по другой причине. Человек был малышом, когда ее получил. И тогда, в еще нежном возрасте, он даже и не осознавал, что это такое: улица, дом, чердак, река, тропинка, забор, хлеб, намазанный вареньем, вкус и запах жаренных на костре колосков... Примеры–метафоры можно множить до бесконечности, и каждый для кого–то будет бесценным. Тут и родители, и друзья, и школа, и разбитый нос, и велосипед, с которого ты упал на повороте улицы, и резиновые сапоги, полные талой воды... Там, на малой родине, теснятся и хранятся самые простые, сокровенные и ценные воспоминания. А может, и бесценные!

Вот я вдруг вспомнил, как блестит и пахнет расплавленный в консервной банке свинец. Блестит, как осеннее небо над гаражами. Переливается, плещется... И чего это я про свинец? Не знаю, но это маленькая частичка того места, где я родился и рос, микроскопическая толика моей жизни. У того костра одноклассники в кирзовых сапогах — такая мода была в моем городском поселке.

А еще есть запахи. Оттуда, из тех лет, из детства. Помните, как пахнет нагретый солнцем песок или пыльный асфальт, когда на него падают первые капли летнего дождя? Он и сейчас, в другом городе, пахнет. Но как–то не так.

Да, к малой родине подходят слова с прилагательным первый... Звонок, глоток, урок, поцелуй, рубль, друг, враг, товарищ, голубь... Ведь именно там и тогда все случалось впервые. Как счастья, так и несчастья. И ключ от дома, тот самый, что ты носил на шее, как крестик, взял и потерялся. Где, почему? И ты сидел на лестнице в подъезде, и по щекам текли слезы. Соленые–пресоленые, горькие–прегорькие. И ты думал, что сегодня ты самый несчастный ребенок на всем белом свете. А потом ключ нашелся — и твоему счастью не было пределов...

Малая родина — это то, что забрать невозможно. Она с тобой всегда и везде. Она настолько твоя, что ее не отнять. С ней человек приходит в жизнь, получает ее, живет и забирает с собой, уходя, покидая мир. И это единственное, что можно забрать все и целиком, ибо она вся с миллионами воспоминаний, запахов, цветов, звуков — только твоя.

Да, обязательно исполню просьбу коренного минчанина, моего приятеля. Пройду по улице Волгоградской с включенной камерой. Пусть он там, за океаном, повздыхает, вспомнит себя ребенком, возвращающимся домой из школы с тяжелым портфелем.

ladzimir@tut.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter