Первый премьер-министр страны — о рецептах выживания в лихих девяностых, нашей газете и дне сегодняшнем
Начало 1990-х, когда ему довелось руководить правительством, Вячеслав Францевич предпочитает не вспоминать. И объясняет: «Гнетущее впечатление осталось, особенно с точки зрения воровства, хулиганства, разнузданности, бескультурья…» Сегодня он руководит Белорусским торгово-финансовым союзом, занимается привлечением в страну инвестиционных ресурсов. Во время интервью бывший премьер показывает письмо от зарубежной компании с предложением профинансировать строительство пятого сахарного завода: ставка кредитования низкая, срок — 15 лет, кредит несвязанный… В общем, понимаю, что человек даже в свои 75 (юбилей был на днях) не отошел от дел: планомерно, методично работает на благо страны. В аккуратной стопке на краю стола — свежая пресса, там и последние номера «Рэспублікі». Но об этом позже, а для начала все-таки прошу немного рассказать о тех смутных временах, когда принималось решение учредить нашу газету.
— Вячеслав Францевич, время тогда было сложное, многие его хорошо помнят. Но что было самым тяжелым с точки зрения руководителя правительства?
— Понимаете, вот сегодня все говорят о кризисе, а тогда был настоящий крах. Все мы, руководители разных звеньев — от высшего до низшего, привыкли работать, ни о чем не думая. Объемы производства спланированы, искать рынки сбыта не надо, главное — проследить, чтобы за продукцию вовремя заплатили. И вот все эти связи просто развалились, и каждый стал искать свою выгоду. Кто подошел к этому вопросу грамотно, тот выиграл, а остальные… Барахтались кто как мог. Единственным спасением для руководителей стали сохранившиеся дружеские связи и контакты.
— И вы фактически эту страну разрушенную приняли?
— Да, а тут и Россия стала искать собственную выгоду, выпустила свою валюту. И Беларусь тогда ввела «зайчики». Кстати, меня многие спрашивают, почему я такое допустил, но со мной даже не советовались. Я пришел утром на работу и узнал, что в стране новые деньги. Национальный банк тогда подчинялся Верховному Совету, они и принимали решение. В какой-то мере это было спасением, возможностью хоть как-то защитить интересы государства и населения. Позже не раз слышал в свой адрес упреки, почему не предупредил, чтобы люди вклады сняли. И я долгие годы ездил со своей сберегательной книжкой, где осталось 15 тысяч рублей, чтобы доказывать: сам об этом не знал.
— Вы употребили такое слово — «барахтались»… А что помогало выплывать?
— После развала Советского Союза в большинстве республик главами новых правительств стали бывшие председатели Госпланов. По тем временам эта структура фактически представляла собой малый Совмин. Прежде чем планировать, надо было объехать все союзные республики, установить контакты, просчитать. Опыт, накопленный мною во время работы в Госплане БССР, и стал моей соломинкой, помогал барахтаться. Многое решалось на дружеских контактах. Кто был для меня в России Черномырдин? Мы до самых последних дней его жизни оставались добрыми друзьями. Просил я у него в те годы оформить технический кредит на газ, а потом списать его. Виктор Степанович понимал, шел навстречу. То же самое и с Казахстаном — они просили, например, тракторы без очереди, урожай срочно убирать надо было, а потом поставляли нам пшеницу твердых сортов. И каждое государство получало выгоду от таких отношений. Это потом все вспомнили про свои национальные интересы.
— Как и кому пришла идея создать печатный орган Совмина?
— Не знаю, как помягче выразиться, но в те времена это не была дань моде — потребность в своем печатном органе у нас была очень острой. Практически все газеты полоскали правительство кто во что горазд, особенно после развала Коммунистической партии, когда нападать было больше не на кого. Совмин тогда держал в своих руках бразды правления не только экономикой, но и политикой. Представители БНФ предпринимали попытки скомпрометировать правительство любой ценой. Нам надо было защищаться от нападок, и тогда я принял решение о создании печатного органа Совмина. Первоначально это был «Вестник Правительства», но потом решили, что это должна быть серьезная газета.
— В первые годы существования газеты как шло взаимодействие с ее руководством?
— Я лично предложил назначить главным редактором Николая Керногу. Доступ в мой кабинет у него был всегда свободным. Был, правда, момент, когда Николай Захарович тоже стал активно выступать против власти, это было тогда повальное увлечение. У нас состоялся серьезный разговор: уж коли правительство учредило свою газету, она и должна отстаивать его интересы. Нашли понимание, и больше таких вопросов не возникало. На том сложном этапе газета выполнила свою функцию.
— Многие ваши воспоминания нашли отражение в сборнике мемуаров «Искушение властью». Вы ведь планировали к 75-летию издать вторую книгу?
— Она практически готова, но к юбилею немного не успел. Может, это и хорошо. Сегодня обстоятельства экономической и политической жизни страны резко изменились. Мне хочется, чтобы в моих воспоминаниях нашли отражение мои оценки и рассуждения по поводу того нового, что появилось сейчас. Я не хочу быть статистом в своих мемуарах, даю оценки, предлагаю решения. Сегодня вижу, что критических выступлений множество, но мало кто говорит, что надо делать. Даже великие экономисты. А вы напишите свои программы и положите на стол правительству! Сможем ли мы раскрутить обратно эту спираль? А другого пути нет… Если вдумчиво, без резких скачков, то выйдем из этого положения.
