Управленцы ОАО «Остромечево» убеждены: руководители, не желающие акционироваться, защищают исключительно свои интересы
ПРОЦЕСС преобразования сельхозкооперативов в акционерные общества или унитарные предприятия заканчивается 31 мая. Из 344 колхозов, подлежащих реорганизации, в прежней организационно-правовой форме остались еще 44. Одним не хватает времени, другие сами не торопятся «переформатироваться». В основном это крепкие платежеспособные сельхозкооперативы, которые не видят преимуществ акционерных обществ. Работают прибыльно, платят налоги, исправно выполняют госзаказ. Зачем, спрашивается, менять вывеску? Или за преобразованием стоят выгодные перемены? Чтобы ответить на эти и другие вопросы, «СГ» побывала в известнейшем сельхозпредприятии — ОАО «Остромечево» Брестского района. В новой организационно-правовой форме бывший СПК работает год. Каковы первые итоги и изменилось ли мнение работников?
Агроном ОАО «Остромечево» Александр ИЛЬЮТЧИК, тракторист-машинист Павел ПАНЬКО и управляющий отделением «Лыщицы» в ОАО «Остромечево» Анатолий ШУЛЯПИН во время сева ранних яровых культур
Фото БЕЛТА
БЕССПОРНО, в большинстве случаев переход из СПК в ОАО оправдан. Немало ведь еще хозяйств, где стоимость основных фондов в несколько раз меньше задолженности перед бюджетом. Поэтому акционирование — это цивилизованный способ решения долговых проблем: часть акций только что созданных ОАО передается государству в счет погашения долгов.
Но в случае с платежеспособными сельхозпредприятиями остается немало вопросов. Основной: сколько акций достанется коллективу, тем, кто создавал успешное хозяйство? Ведь практика показывает, что после акционирования в их собственности может остаться только десятая часть предприятия. Как сложилось в «Остромечево»?
В истории предприятия уже было несколько «преобразовательных» моментов. В 1992 году колхоз-комбинат «Память Ильича» стал сельскохозяйственным коллективным предприятием «Остромечево», в 2003-м — сельскохозяйственным производственным кооперативом. Это — чисто формальные смены вывески. И они никак не повлияли и не отразились на умении грамотно и эффективно хозяйствовать, собрать команду профессионалов и заинтересовать каждого работника. С точки зрения получения максимальной добавленной стоимости здесь с самого начала принято верное управленческое решение — объединить производство и переработку. Кстати, это единственное сельхозпредприятие в стране, которое купило промышленное, а не наоборот. Восемь лет назад приобрели убыточное «Брестское мороженое», куда сейчас поставляют свое молоко. Да, сначала отдавали сырье на «Савушкин продукт» и другие молочные заводы, а потом решили сами производить и продавать. Выращивают говядину. Своя звероферма, рядом с которой работает цех по выделке шкурок и пошиву меховых изделий. Фруктовый сад на 270 гектаров «подкреплен» современным овощехранилищем на 2,5 тысячи тонн и цехом по выпуску фруктовых чипсов и соков, который может в сутки перерабатывать 7,5 тонны яблок. Свой строительный комбинат, что позволяет в два раза экономить.
Словом, каждый вид деятельности, по сути, имеет замкнутый цикл. Неудивительно, что на момент преобразования в марте 2016 года в акционерное общество чистые активы превышали финансовые обязательства почти в 10 раз, коэффициенты платежеспособности были в 3—4 раза выше нормативных. Изменилось ли что-нибудь за первый «акционерный» год?
ЗАРАБОТАЛИ 3811 тысяч рублей чистой прибыли, рентабельность продаж, по сравнению с предыдущим годом, выросла с 5,2 до 10,1 процента, рентабельность хозяйственной деятельности в целом — 14,8 процента. От коровы здесь получают свыше 8,7 тысячи килограммов молока в год, его товарность 90,9 процента при 100-процентной реализации сортом «экстра» и высшим. Среднесуточные привесы КРС — 860—890 граммов.
Такую же высокую планку держат и в растениеводстве. Урожайность зерновых и зернобобовых свыше 52 центнеров с гектара, а сахарной свеклы почти 550 центнеров на круг. Подкачал разве что рапс: собрали свыше 16 центнеров с гектара, что почти наполовину меньше, чем в предыдущем году.
— Но такие высокие показатели в определенной мере связаны с организационно-правовой формой предприятия, — считает заместитель директора по экономике, идеологии и кадрам Жанна Горустович. — Но все-таки успех определяют команда, производственная база, технологии и грамотное управление. Но если раньше смена вывески ничего не значила, то при акционировании стало иначе. Сформирован долевой фонд за счет собственных источников и распределен между членами кооператива в зависимости от стажа и периода работы, трудового участия. Объяснили людям, что они становятся акционерами хозяйственного общества. Все с интересом наблюдали за изменениями и активно участвовали в собраниях. Сейчас в ОАО 1079 акционеров, ими стали все, кто на момент акционирования был членом СПК, а работников 734. На руках у акционеров 316 112 акций, в среднем по 293 на человека. За год получили и первые дивиденды, на их выплату направлено 113,7 тысячи рублей.
Сколько акций у государства в лице райисполкома? Без малого 53 процента. С потолка цифры не берутся, это чистая арифметика. Причем подсчеты проведены строго по соответствующей инструкции. Решения принимаются прозрачно на общем собрании акционеров, на заседаниях наблюдательного совета. Все, что касается хозяйственной деятельности, остается в компетенции директора общества, в том числе зарплаты и премии. Единственное ограничение на этот счет у руководителя — стоимость сделок по имуществу не более тысячи базовых величин.
В чем еще разница? Члены сельхозкооператива не несут реальной и законодательной ответственности за результат своей деятельности. Акционеры отвечают своими акциями как за успехи, так и за неудачи работы. Основная выгода акционера: чем выше прибыль, тем больший доход по акции он получит.
Жанна Горустович убеждена, что экономическая суть кроется не в преобразованиях, а в производстве и управлении: предприятие должно работать с прибылью. И не трудовые коллективы СПК выступают против акционирования, а руководители этих сельхозпредприятий. «Не хочу никого обидеть, но руководители защищают свои интересы, а наличие доли государства предполагает изменение привычного стиля руководства. Меняется алгоритм принятия управленческих решений, и в первую очередь это касается закупок».
ДИРЕКТОР ОАО «Остромечево» Олег БУРАК так же прямолинеен:
— Акционерное общество — это современная рыночная организационно-правовая форма предприятия. Преимущества их очевидны. Работник, обладая акциями, более мотивирован, знает, что, кроме зарплаты, может получить и дивиденды. То же касается и пенсионеров. То есть люди реально становятся собственниками. Одно из главных преимуществ акционерного общества — возможность привлечения инвестиций. При СПК закрепления его имущественного права просто не может быть. Даже если он захочет вложить средства в развитие кооператива, его право на участие в управлении и получении дохода реализовать невозможно.
— Чисто гипотетически спрашиваю: если бы к вам сегодня пришел инвестор с предложением продать процентов десять акций? Ваши действия?
— Сегодня не продам, потому что нет экономической необходимости. Но на будущее надо учитывать разные ситуации. Почему нет, если это будет выгодно хозяйству.
— Почему некоторые СПК не хотят акционироваться?
— У председателя в СПК больше развязаны руки. Это мое субъективное мнение, но, думаю, руководитель там свободно себя чувствует. А для работников разница между сельхозкооперативом и акционерным обществом в одном: акционер получает реальные дивиденды. А в остальном и те и другие как работали, так и работают.
В «ОСТРОМЕЧЕВО» не скрывают и «цену» акции — 100 рублей. По нынешним меркам для сельчанина это очень неплохие деньги. Считают ли новые акционеры себя собственниками? Судите сами: акция — реальные деньги, ее можно при условии развития рынка ценных бумаг продать, при желании подарить, завещать. То есть это и дивиденды, и право собственности.
В принципе, убеждать меня в том, что акционирование — современный рыночный механизм, нет необходимости. Понятно и то, что проблема СПК заключалась в одном. Их деятельность обычно регламентируется внутренним уставом, но на практике его нормы отличаются от требований законодательства. Если разобраться на деле, то в своем большинстве члены кооперативов не вносили имущественных вкладов. Они также не несли субсидиарной ответственности по долгам колхоза, а некоторые и вовсе давно на пенсии, но, тем не менее, остаются членами СПК. Теперь организационно-правовые формы приведены в соответствие с законодательством. И главное, что трудно, но надо понять, — коллективной формы собственности по законодательству у нас нет.
В КОНЦЕ концов, волнует другое. Десятилетиями в головы крестьян вбивалась выгодность коллективного хозяйствования и передачи собственности в общественное владение. Нынче из общественного владения передаем часть активов в частные руки, часть — государству. Сколько же должно пройти времени, чтобы люди снова начали чувствовать себя настоящими собственниками?
