Развлечения с летальным исходом

Обычно Владимир Степурко переживает все перипетии уголовного дела, которое рассматривает в судебном процессе, до вынесения решения. До этого мучается, сомневается, еще и еще раз выверяет формулировки приговора, который намеревается вынести обвиняемому или обвиняемым. В это трудно поверить, но мозг, постоянно настроенный на одну и ту же «волну», в особо сложных случаях бодр-ствует, ищет нужное решение даже ночью. Бывало не раз в практике Степурко, что это самое решение приходило во время сна. Просыпался он ночью и сразу, по горячим следам, приходил к выводу, что вариант, пришедший во сне, единственно правильный. Такова доля каждого совестливого, незакостеневшего от бюрократизма и бумаг судьи: день и ночь думать о людях, чьи судьбы в его руках. А как только написал на бумаге и зачитал в финале судебного процесса приговор, Владимир Михайлович старается освободиться от мыслей и терзаний о скрупулезно проштудированном и сполна пережитом уголовном деле. Такая своеобразная защитная реакция необходима и для мозга, и для сердца. Но на сей раз эта защитная реакция срабатывала с явной задержкой. Давно вынес Степурко приговоры по двум уголовным делам, а в мыслях постоянно к ним возвращался. Может, потому, что за два с лишним десятилетия, что трудится в судебной системе, с таким дерз-ким и открытым вызовом обществу Владимиру Михайловичу еще не приходилось сталкиваться. Плюс ко всему странное совпадение дало о себе знать: почти все многочисленные обвиняемые, проходившие по двум никак между собой не связанным уголовным делам, до суда жили в соседних домах по улице Лещинского. Неужто здесь, возникала мысль, средоточие некоего особо кошмарного зла?..
Как можно урезонить волчью стаю? Этих шестерых парней, оказавшихся на скамье обвиняемых, Степурко сразу назвал про себя волчьей стаей. Потому что они казались волками в человеческом обличье. Когда еще, готовясь к судебному процессу, читал многотомное уголовное дело, то у Владимира Михайловича, немало всего повидавшего на своем судейском веку, чуть ли не волосы вставали дыбом от описаний того, что они натворили. Но когда начался процесс, вести себя старался со всеми ровно и корректно, несмотря на то, что шла речь о жутких вещах. Молодые люди весело и шумно встречали Новый год, собравшись в квартире А.Пикузы. Около двух часов ночи двумя группами отправились к елке, которая была установлена неподалеку, в микрорайоне Кунцевщина, возле универсама «Заходнi». Объединились на время в одну компанию в ближайшем от елки баре. Часть ребят после этого отправилась по домам. А шестеро наиболее неугомонных и стойких жаждали продолжения новогодних развлечений и острых ощущений. Павел Ходорович, который был на пару лет старше остальных, в основном несовершеннолетних ребят, предложил прихватить с собой приятеля, который жил на улице Лещинского, 25. С шумом, демонстрируя пьяную удаль и бахвальство, Вадим Колтович, Евгений Курьян, Сергей Занкевич, Сергей Кулабухов и Виталий Слепец во главе со своим предводителем поднялись на лифте на девятый этаж. Но приятель Ходоровича отказался присоединиться к компании. Тогда искатели приключений решили действовать, не утруждая себя долгим поиском объекта для развлечений. Настойчиво начали стучаться в соседнюю квартиру № 103, где жил почти шестидесятилетний Иван Белавой со своей подругой Еленой Курчевской, которая была почти на двадцать лет его моложе. Эти горемычные люди годились подросткам соответственно в деды и матери. Но они называли их слишком уж панибратски — Ваней и Леной. Причиной тому было чрезмерное увлечение этой пары спиртным. Из-за этого пристрастия они потеряли свой былой социальный статус, уважение окружающих. Поэтому с ними пренебрежительно могли обходиться даже несовершеннолетние наг-лые и циничные юнцы. Дверь никто не открывал. Незваные гости стали стучаться ногами. И вскоре вышибли не слишком-то укрепленную дверь. Ввалились в квартиру. На кровати лежала женщина, на диване — мужчина. Приводили их в чувство кулаками. Изрядно и беспричинно отколошматив обоих, снова отправились к универсаму. Веселились возле елки. Пили пиво в баре. А затем опять гуськом потянулись в квартиру, где остались избитые Ваня и Лена. И последовал второй раунд неравного «боксерского поединка». Он сопровождался соответствующим шумовым сопровождением. Кулабухов сбросил с тумбочки работавший телевизор. Посыпались искры, поэтому Колтович на всякий случай выключил разбитый аппарат из розетки. И он же разбил на столе зеркало, выбросил из шкафа на пол все вещи. Шум в подъезде, все больше погружающемся в сон, ночные искатели развлечений подняли нешуточный. Один из соседей проснулся от удара упавшего телевизора и зашел в квартиру, где куролесила шестерка юных разбойников, стал им выговаривать за такое вызывающее поведение. Юнцы пригрозили страждущему тишины, и тот счел, что благоразумнее будет ему удалиться в родные апартаменты. Компания же, покидая квартиру в очередной раз, потехи ради бросила на диван, где лежал Белавой, две петарды. А затем в соответствии с законами жанра наступил раунд третий, решающий. К этому времени от компании откололось трое ребят. В «гости» к Ване и Лене после того, как снова посидели в баре за пивом, в третий раз за ночь отправились Ходорович, Кулабухов и Курьян. Первый раздел своих жертв и предложил им заняться оральным сексом в присутствии зрителей. Елена от такого циничного предложения отказалась. Тогда Павел Ходорович решил осуществить еще более дерзкий и циничный секс-сеанс. Он нашел пустую коньячную бутылку и ввел ее в интимное место строптивой женщины. При этом действовал безжалостно, даже зверски: добиваясь, чтобы бутылка зашла глубже и причинила больше боли Елене, несколько раз ударил по ней ногой. И добился желаемого: жертва получила особые страдания. Перевернув на живот Белавого, ту же бутылку ввел ему в анальное отверстие… Просмотр такой вот жестокой порнушки наяву устроили себе жаждущие острых ощущений молодые зрители. За ней последовала откровенно садистская сцена: вооружившись небольшим кухонным ножом, Ходорович нанес им не менее 18 ударов по различным частям тела Елены. Закончились же эти новогодние развлечения трагически. И Елена Курчевская, и Иван Белавой от полученных повреждений скончались. Во время судебного заседания от бывшей бравады подростков не осталось и следа. Каждый из парней старался уйти от ответственности, под различными предлогами откреститься от своей вины. Вспоминали свои мыслимые и немыслимые заслуги в спорте и других областях. Почти все они, кроме Павла Ходоровича, который работал осмотрщиком-ремонтником вагонов Минского вагонного депо, до суда учились в колледжах и училищах. Свидетели по каким-то причинам в судебном заседании поменяли показания, которые они давали следователю на стадии предварительного расследования… Когда судья Владимир Степурко вместе с заседателями закрылся в совещательной комнате и стал писать приговор, он испытывал весьма противоречивые чувства. Возмущало и побуждало к жестким оценкам вызывающее поведение шестерки, их неприкрытое желание если не полностью уйти от ответственности, то хотя бы смягчить ее. Когда-то, на заре своей судейской карьеры, столкнувшись с таким нежеланием молодого человека, изнасиловавшего свою бывшую жену, признавать в суде очевидные и доказанные факты, Степурко «выписал» ему за это больший, чем следовало, срок. Опытный судья Мингорсуда отечески попенял тогда ему, начинающему коллеге из районного суда, за горячность и импульсивность. С тех пор Владимир Михайлович старался никогда не поддаваться сиюминутному настроению, эмоциям при вынесении приговора. Когда в судейской мантии сосредоточенно-строгий Владимир Михайлович в зале судебных заседаний стал оглашать только что написанный приговор, и обвиняемые, и их родственники, стоя, внимательно слушали и внимали каждому его слову. — Ходоровичу Павлу Александровичу, — дошел до главной, резолютивной части приговора председательствующий, — на основании части 3 статьи 72 УК по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначить наказание в виде лишения свободы на срок семнадцать лет с отбыванием его в колонии строгого режима… Услышав цифру 17, Ходорович низко опустил голову. Еще больше напряглись его приятели, с нетерпением дожидавшиеся, когда наконец будет озвучена судьей их персональная цифра. И дождались: Евгений Курьян получил три года ограничения свободы, Сергей Кулабухов – срок в один год и семь месяцев с отбыванием его в воспитательной колонии, вдвое больший срок в такой же колонии предстояло провести Вадиму Колтовичу. Свое вполне заслуженное наказание получили также Сергей Занкевич и Виталий Слепец… В предусмотренный законом срок, исчисляемый десятью сутками, приговор не был обжалован и опротестован в кассационном порядке. Это обстоятельство весьма удивило судью Степурко. Он-то ожидал другой реакции. Но, видимо, осужденные рассудили так: «Многовато, но справедливо», а потерпевшие: «Маловато, но справедливо». И согласились с вынесенным приговором. Вполне устроил он и государственного обвинителя. Красотки убили ухажеров… Не прошло и двух месяцев после вынесения предыдущего приговора, как в том же зале судебных заседаний Владимиру Степурко пришлось оглашать новый. И также внимательно ловили каждое его слово, решающее их дальнейшую судьбу, трое новых обвиняемых. Это были необычные обвиняемые. Точнее, три молодые женщины в возрасте 21, 22 и 26 лет. Красивые. Очаровательные. Эффектные. Их бы не в суд, а на подиум. Тем не менее вытворили такое, что по ним плакали не только поклонники, но и тюрьма. Братья Валерий и Сергей Истрати, несмотря на свои молдавские корни, решили счастья искать в белорусской столице. В Минске сошлись с Анатолием Ефремовым, с которым их объединяло тираспольское происхождение последнего. Свободное время проводили со знакомыми девушками, снимавшими квартиру на улице Лещинского, 41. Однажды парни просматривали газетные объявления, и им попался на глаза такой текст: «Две симпатичные дамы хотят познакомиться с симпатичными парнями…» Заканчивалось объявление знакомым им номером телефона, по которому они не раз звонили. Парням стало понятно, чего добиваются их знакомые красотки. Возможно, именно тогда во взаимоотношениях представителей солнечной Молдовы и их симпатичных приятельниц из Минска появилась трещина, которая потом испортила эти самые отношения до невозможности. Правда, к этому моменту Валерий Истрати уехал в Москву, получив от одной тамошней фирмы предложение занять весьма солидную и престижную должность. Сергей и Анатолий снимали квартиру по улице Богдановича, 133. Юрий Ефремов, брат Анатолия, служил в армии, затем стал старшим оперуполномоченным по особо важным делам Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД России, получил звание полковника. У него постоянно болела душа за брата, который в свое время три года проучился в военном училище, в котором готовили специалистов для войск стратегического назначения, а затем был отчислен по причине неуспеваемости. Анатолий мечтал восстановиться на учебу в московском военном училище, мечтал об этом и его брат. Юрий Владимирович старался поддержать Анатолия, покупая для него необходимые вещи, передавал деньги. Несколько улучшив свое материальное положение, приятели решили пригласить к себе знакомых подруг. Татьяна Петрашкевич, Олеся Рылькова и Татьяна Угрин не заставили себя долго ждать. Около десяти часов вечера они появились на пороге квартиры, что снимали Анатолий и Сергей. Вначале компания из пяти человек расположилась на кухне, где сообща опустошила две бутылки коньяка. Затем Татьяна Петрашкевич уединилась в комнате с Сергеем Истрати. Их интимные развлечения закончились тем, что молодая женщина с помощью майки задушила своего ухажера. Затем трое прелестниц убили Анатолия Ефремова. При этом они нанесли ему не менее 32 ударов руками, бутылками, кухонным ножом и «розочками» — горловинами от разбитых бутылок. Парню при этом были причинены особые страдания, от которых и наступила смерть. После этого убийцы-прелестницы нашли в квартире объемную сумку, погрузили в нее телевизор, две мужские куртки, четыре бутылки коньяка. А затем, чтобы сокрыть следы преступления, подожгли квартиру… На улицу Лещинского молодые женщины возвратились поздней ночью на машине частника. Рассчитались с ним двумя бутылками прихваченного чужого коньяка. Не успели прелестницы как следует отоспаться после тяжелой ночи, как ими уже заинтересовалась милиция. И вскоре им пришлось отвечать за содеянное. Возмущенные родственники погибших пытались поговорить по душам с судьей Степурко, который председательствовал на судебном процессе. Однако Владимир Михайлович от этого уходил, неуклонно выполняя требования и установки, которые предъявляются к судье. Конечно же, потерпевшие далеко не лучшим образом его поминали, подозревали в грехах, в которых он никак не был замешан. — Я прошу самого жесткого наказания обвиняемым, — в сердцах, не надеясь, что судья прислушается к его словам, заявил, когда получил слово, потерпевший Юрий Ефремов. Бывший десантник, несущий службу в российском МВД, крепкий и коренастый, он был одет в гражданскую одежду, но военная выправка и выучка чувствовались во всем, в том числе и в четких формулировках судебного выступления. — Пусть живут и тяжкий груз совершенного дикого преступления у них постоянно висит на шее. Из их слов следует, что девочки-отличницы заглянули на огонек и нечаянно получилось два трупа. Но ведь они убили двух человек. Мне кажется, что эти девушки вышли на «тропу войны». Свидетельство тому — факт, что Петрашевич, завершая убийство моего брата, перерезала ему ножом горло. Могло быть еще хуже, еще больше жертв, если бы взорвался дом, а он вполне мог взорваться… Как обычно, пропустив это уголовное дело через душу и сердце, взвесив все «за» и «против», Владимир Степурко вынес свой приговор, который, как и все прочие, до этого им оглашенные, держался на трех «китах»: законности, справедливости и человечности. В данном случае он выразился в таких конкретных цифрах: Татьяна Петрашкевич получила 22 года лишения свободы в колонии строгого режима, Олеся Рылькова и Татьяна Угрин — по восемнадцать лет содержания в таком же далеко не курортном учреждении. И это при том, что были учтены такие смягчающие ответственность обвиняемых обстоятельства, как частичное признание и чистосердечное раскаяние в совершенных преступлениях, наличие на иждивении у Рыльковой и Петрашкевич малолетних детей, в отношении которых суд вынес частные определения, направив их в органы местной власти. Оглашенный приговор стал шоком для юных прелестниц, оказавшихся на скамье обвиняемых. Они все трое вскоре настрочили многостраничные кассационные жалобы на приговор в Верховный суд. Его судебная коллегия по уголовным делам тщательно и скрупулезно изучила все претензии осужденных и пришла к выводу, что они либо надуманны, либо трактуются весьма своеобразно. И вынесенный приговор менять не стала. Вместо послесловия — Спасибо, уважаемый судья, за вынесенный суровый, но справедливый приговор, — поблагодарил Владимира Степурко Юрий Ефремов. — Скажу откровенно: я ожидал более мягкого наказания. Но у вас, в Беларуси, более справедливое правосудие, чем у нас в России, а подход к наказанию преступников очень правильный. Это я вам говорю как профессионал. Когда нашлось свободное время, Владимир Михайлович взял в архиве уголовное дело «волчьей стаи». Полистал его, изучил новые документы, которые поступили в последнее время. И с удовлетворением для себя отметил: при вынесении наказания несовершеннолетним соучастникам преступлений матерого волка Ходоровича он не «недоборщил», как, быть может, кому-то показалось, а правильно определил ту золотую середину, которая требуется от судьи. В данном случае подтверждением правильности судейского решения стало то обстоятельство, что осужденные им парни сделали необходимые выводы, хорошо зарекомендовали себя в местах лишения свободы. Один за месяцы неволи заслужил условно-досрочное освобождение, другой — амнистию… Порадовался Степурко такому повороту событий. Ведь, по большому счету говоря, предназначение судьи именно в том, чтобы уменьшать, а не множить ряды преступников. Перегни Владимир Михайлович в порыве эмоций или по иной причине палку в отношении несовершеннолетних подростков, увеличь им для острастки сроки — и, скорей всего, волчья стая преступного мира пополнилась бы матерыми волками. В данном же случае подобного не произошло, и, вероятно, ребята, случайно или в силу сложившихся обстоятельств оказавшиеся в одной стае, в дальнейшем не станут «выть по-волчьи». Со всеми идущими отсюда последствиями. Именно такого рода факты и обстоятельства и побуждают судью Владимира Степурко остро переживать за каждую человеческую судьбу, с которой ему доводится сталкиваться в силу своих должностных обязанностей и полномочий. Ведь не с железяками имеет дело, а с людьми, у которых своя боль и беда. Исходный материал — большое человеческое горе, слезы и страдания. И судья должен, обязан не оставаться равнодушным к этим видимым и невидимым миру слезам. От «Р». Мы рассказали о делах и проблемах всего лишь одного представителя квалифицированного и работоспособного судейского корпуса столицы. Владимир Степурко — человек исключительно скромный, не привыкший каким-либо образом выпячивать себя. Не случайно на снимке работников Мингорсуда, который мы сегодня публикуем, Владимир Михайлович на заднем плане (второй слева). Достаточно сказать: несмотря на почти четвертьвековой стаж безупречной судейской работы, он ни разу не давал интервью газете. И сейчас очень хотел остаться в тени… Таких добросовестных и скромных работников в Минском городском суде, который 25 мая празднует свое 25-летие, немало. Это Лидия Патронова, Анатолий Сушко, Елена Дулуб, Инна Лугина и другие. Со дня образования столичного суда им неизменно руководит опытный профессионал Михаил Ардяко. За четверть века нагрузки на судей возросли неимоверно: если в 1989 году (более ранними цифрами редакция не располагает) Мингорсуд рассмотрел 53 уголовных дела по первой инстанции, 836 — по кассации и 589 — в порядке надзора, то с тех пор эти показатели существенно увеличились. Судите сами: в прошлом году по первой инстанции рассмотрено 59 уголовных дел, по кассации — 1803 и в порядке надзора — 1983. Гражданских дел в 2003 году рассмотрено по первой инстанции 208, в кассационной – 2569, в надзорной — 1271, что в несколько раз больше, чем в 1979 году. Думается, за абсолютное большинство приговоров и определений, принятых решений конкретным судьям и коллективу Мингорсуда в целом не стыдно. Совесть у них чиста. Решения принимались справедливые, в соответствии с законом. Мы сердечно поздравляем тружеников Минского городского суда с юбилеем. Всех благ вам и человеческого счастья. И пусть осуществляемое вами правосудие будет человечным и справедливым, таким, как у судьи Владимира Степурко.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter