Закончились съемки нового детского фильма Елены Туровой «Киндер–Вилейское привидение». В последний съемочный день в павильонах «Беларусьфильма» до кости промерзла и я. Тысячу раз пожалела наших киношников — это бригада сумасшедших, они фильмы варят, натурально, из топора. Вот к потолку подвесили актера в гриме привидения, он жалко болтается на тросах, ожидая команды режиссера. Турова разводит мизансцену: на экране призрак должен летать, как та Маргарита с метлой. С полчаса 10 человек колдуют над трюком несчастного, наконец мотор, хлопушка, загримированный оживает, принимает позу парящего мага Волана–де–Морта. «Хорошо летит», — комментирует Елена Викторовна. А я ничего не вижу: ну актер, ну подвешенный, как так летит? Специалист по спецэффектам Леша меня успокаивает: мол, не боись, обработаем и будет у нас привидение самое стильное в мире, такое и Спилбергу не снилось.
Алексею, кстати, я верю: в двух предыдущих лентах Елены — «Новогодние приключения в июле» и «Рыжик в Зазеркалье» — сказочные персонажи ожили так, что даже современным детям их показать не стыдно. Помнится, нынешний директор студии Олег Сильванович хвастал, как люди валом ходят на эти две сказки. На «привидение», уверена, тоже пойдут. Правда, пока неясно, будут ли фильм в кинотеатрах показывать. О национальном кинематографе, компьютерных играх и разводе Анжелики Агурбаш мы поговорили с Еленой Туровой в то счастливое время, когда на съемочной площадке прозвучало священное: «Обед!»
Дожить бы, доснять бы
— Елена, бюджет вашего предыдущего фильма «Рыжик в Зазеркалье» был один миллион долларов. Нынешнего «привидения» и того меньше — чуть больше чем 800 тысяч. Вас когда–нибудь посещала мысль: «Эх, мне б 200 миллионов долларов, я бы «Гарри Поттера» сняла»?
— Другая мысль ко мне пришла, когда я однажды слушала интервью с Андроном Кончаловским. Накануне вышла в прокат его картина «Щелкунчик», и,
объясняя ее провал у зрителей, Андрон Сергеевич говорил: «У меня было всего 90 миллионов долларов на съемки и 5 миллионов на рекламу. Что с такими маленькими деньгами я мог сделать?» Да я бы только за один рекламный бюджет Кончаловского пять «Рыжиков» сняла» (смеется. — В.П.) А на рекламу у нас и вовсе статья расходов смешная. Называется, дожить бы, доснять бы.
— Съемки закончились, что дальше?
— Один из проблематичных этапов — производство компьютерной графики, анимации. Денег, как всегда, мало. Дальше — звук. Тоже есть вопросы, поскольку наша студия звукозаписи сейчас, к сожалению, на реконструкции и закрыт тот отдел, который занимался перезаписью фильма в формат «Долби». А выпустить в XXI веке на киноэкран фильм без «Долби» — это нонсенс. Если мы не сможем найти возможность отправить на одну неделю бригаду из трех человек в Москву, чтобы сделать перезапись, будем выпускать телеверсию фильма в стереозвучании.
— Я вот смотрю на это все, слушаю вас и думаю: «Беларусьфильм» скорее жив или мертв?
— Скажем так, сейчас мы поддерживаем свое существование. Думаю, студия будет жить, но дело ведь не в длительности жизни, а в ее качестве.
— «Беларусьфильм» совсем недавно заявлял громкие проекты: мол, открыты к сотрудничеству со спонсорами, придумали всякие бонусы для частных продюсеров. Где это все? Не работает?
— Для того чтобы найти частного продюсера, заинтересованного в нашем национальном кинематографе, нужна нормальная школа менеджмента, грамотные специалисты. Их нет. Я тоже не знаю, как искать деньги. Я умею придумать интересную историю и красиво ее на экране показать. Конечно, было бы здорово иметь поддержку продюсеров. Но поскольку их нет, снимаем за те деньги, которые выделены из бюджета.
Бомбить космических пауков
— Ваши картины отмечают высокими наградами на кинофестивалях, зрительская аудитория у фильмов тоже завидная. А что вас лично больше всего радует после того, как лента выходит в прокат?
— Самое приятное, когда сидишь в кинозале среди публики и дети начинают комментировать твой фильм, допустим, предвосхищать развитие сюжета или пугаться экранных героев там, где я запланировала, чтобы они испугались. Иногда они непосредственно во время просмотра фильма начинают делить роли: «Я вот этот волшебник». — «Нет, я». — «А я зато королева». Обожаю, когда дети включаются в мою игру. Никакие фестивальные призы, а порой и случайные не дают такого удовлетворения, как живые детские реплики в зрительном зале.
— Вы как–то рассказывали, что в детстве любили инсценировать чужие сказки. Сейчас дети цитируют ваши фильмы, снятые по вашим же сценариям. По–моему, круто.
— Вы не понимаете, я — недоигравший ребенок. В одном глянцевом журнале вычитала замечательный термин о себе — «кидалт», или взрослый ребенок: от английского kid — ребенок и adult — взрослый. Это не значит, что я инфантильный человек, неадекватный или за мной нужно носки стирать. Но детство застряло у меня в какой–то части мозга и не собирается оттуда уходить. У меня ребенок растет — дочке 10 лет. С интересом воспринимаю все ее увлечения. О компьютерных играх и говорить нечего: могу просиживать за ними часами.
— Страдаете от игромании?
— Берегу себя от нее. Боюсь закачивать себе всякие новые игрушки. Помню, когда появились первые SuperDendy, мы с мужем на неделю пропали: не отвечали на звонки по телефону, не открывали никому дверь, сидели и бомбили этих пауков космических. Но сейчас у меня получается себя контролировать, иначе когда бы я сценарии писала и кино снимала.
— И дочке запрещаете «гамать»?
— Нет. Стараюсь загрузить ее по полной. Она у меня ходит на каратэ, занимается рисованием, изучает английский, но если у нее остается свободное время, — почему бы ей не поиграть? Что ж она, из другого мира? Ну придет она в школу, в класс, а подружка у нее спросит: «А Свомпи у тебя есть?» А моя дочь не знает, кто это. Ну как? Это неправильно.
— Вообще не понимаю, как вы с современными детьми общий язык находите. Они ж все поголовно инопланетяне.
— Они другие, да. Проблематично кого–то из них на улице увидеть, вот прям чтоб такие команды, как в моем детстве, носились, в «казаки–разбойники» играли или в «штабы», сейчас такого и близко нет. Ребята сидят по домам, «чатятся»... А фильмами их заинтересовать не проблема, кстати. Кино–то они как раз любят, «закачивают» и смотрят.
Туровская осень
— Какого резонанса вы ожидаете от нового фильма?
— Чтобы люди его просто полюбили, на цитаты растащили и пересматривали по нескольку раз. Я понимаю, что это большие амбиции и даже наглость. Но это именно то, чего мне больше всего на свете хочется.
— Что вас заинтересовало в новелле Оскара Уайльда «Кентервильское привидение»? Почему именно это произведение захотелось перевести на язык родных осин?
— В детстве мне нравилась его мистика, повзрослев, я сумела оценить юмор Уайльда, его стиль... Но мне кажется, что сценарий только отдаленно перекликается с новеллой. Действие перенесено в наши дни, на Вилейщину, и многие повороты сюжета тоже связаны со здешними реалиями.
— А вы это любите — наше, белорусское?
— Да, я патриотка. И это не шутка. Люблю Беларусь реально. И мне нравится мысль, что мы — центр Европы. Я в это очень верю.
О любви не говори
— В свое время вы удачно выступили в песенной области, написав целый альбом для Лики Ялинской — «Бумажная луна». До сих пор сотрудничаете с Анжеликой?
— Нет. Когда она стала Агурбаш и переехала в Москву, мы потеряли связь.
— А как относитесь к ее теперешнему разводу?
— Никогда не верила в искренность чувств в этом браке. Хоть и афишировалось, что большая любовь и союз, небом данный, почему–то мне не очень в это верилось. Может быть, в какой–то момент Анжелика не выдержала тех условий, в которые сама себя поставила. Возможно, другое что–то произошло. Меньше всего люблю копаться в чужих семейных проблемах, дай бог каждому человеку решить свои. Можно я уже работать пойду?..
Сюжет фильма «Киндер–Вилейское привидение»
Грандиозное шоу энергичного продюсера, очкарика Кости, терпит провал. В тяжелый для героя момент помощь приходит от самого неунывающего члена семьи. Столетняя прабабушка Клава предлагает Костику новый проект — дом, который остался ей в наследство в Вилейском районе. Правда, с ним связана какая–то мрачная родовая тайна, но сейчас выбирать не приходится. Почему бы не создать на его территории городок аттракционов — «Киндер–Виль»? Костику деваться некуда, и он соглашается. Все его семейство переезжает в старый дом и вскоре сталкивается в нем с настоящим привидением.
Картина выйдет на экраны в 2013 году.
