Рассвет над Полесьем, или Записки из сельского дневника

Сегодня мы завершаем начатую в N 30 публикацию Валентины Мохор, проведшей неделю в деревне Цна Лунинецкого района.

Вторник

Простая арифметика

Еще не успев приехать в деревню, я с досадой обнаружила, что забыла средство от насморка, мучившего меня уже целую неделю. В фельдшерско-акушерский пункт наведывалась дважды. Воскресенье здесь оказалось выходным днем, а вчера на двери появилась записка: "Медсестра на больничном". Но сегодня мне вдруг повезло. Моложавая, лет 50, женщина сметала с крыльца напорошенный снег. Узнав, кто я и зачем пришла, пригласила зайти. "Медсестры нету, так я за нее: капли для носа продам, а хотите - и давление измеряю, - санитарка тетя Катя, Катерина Филипповна, - женщина на редкость бойкая, подвижная - перемежает слова улыбкой: - Где медсестра, спрашиваете? Так на сохранение в больницу положили. Ой, молодые щас хрупкие, деликатные пошли, чтоб ребенок здоровым родился, самим в первую очередь беречься надо, от всяких забот себя оберегать. То ли дело были наши родители и мы. Мамка, когда меня носила, до последнего дня в поле работала, по хозяйству управлялась: на хуторе жить, это, милая, тебе не с балкона на прохожих сверху вниз поглядывать. Да и потом с нас, детей, никто пылинки не сдувал, игрушками-погремушками не забавлял. По большому счету, мы сами себе предоставлены были: соберем свору собак да с ними в пыли дорожной, как в песочнице, кувыркаемся, за день столько песка наедимся, что страх берет. И ничего - здоровые, гладкие, не то что теперешние пострелята, выкормленные на витаминах и искусственных смесях..."

Проводы медсестры в декретный отпуск для тети Кати - дело привычное: эта уйдет, а другой, которая тоже из Цны в роддом уезжала, придет срок выходить из трехгодичного отпуска по уходу за ребенком. Правда, еще вопрос, вернется ли она на ФАП, - у нее квартира в Лунинце, двое детей, муж - военный, в Минске служит, за собой зовет. Так что, как говорится, бабка на двое сказала... На крайний случай в резерве есть еще одна медсестра, которая в соседней деревне уже второй год своего младенца нянчит. За 19 лет работы санитаркой тетя Катя встретила и проводила уже 8 сестричек, поэтому вольно-невольно научилась сама в случае чего первую медицинскую помощь оказывать ("скорая" сюда по срочному вызову из Лунинца минут 40 едет), уколы делать, давление измерять. Одно настораживает эту жизнерадостную, неунывающую женщину: нынешняя медсестра принесла на ФАП свой собственный фонендоскоп (казенный давно сломался) и, поди, уходя заберет его с собой. Как тогда тете Кате с гипотониками и гипертониками справляться - ума не приложит. Помимо прочего, на совести и в обязанностях Катерины Филипповны уборка помещений и прилегающей территории, вся "отопительная система", состоящая из трех печек, заботы курьера: на ЦСО в Кожан-Городок бинты, пробирки по нескольку раз на неделе свозить, пригласить детей на профилактические прививки, стариков и инвалидов - на очередной медосмотр. Но вообще-то "специалист широкого профиля" Катерина Филипповна на нагрузку не жалуется: кому, да и поможет ли? Но свою простую арифметику, как и подобает рачительной хозяйке, в уме держит.

- Раньше, когда я на ставке работала, зарплата в строгом соответствии с моими стараниями начислялась. А с недавних пор район меня на полставки перевел, мол, деньги экономить надо, а для такой небольшой деревни санитарка на ставке - невиданное расточительство. Но ведь нагрузка у меня осталась прежней: печки, ЦСО, уборка. По закону я имею право работать по 3,5 часа в день, только где ж я успею все дела сделать за такой срок, - непонимающе пожимает плечами тетя Катя. - Вот и получается, что мне вроде должно свободнее дышаться при таком коротком рабочем дне, а я задыхаюсь оттого, что почти ничего за это время делать не успеваю, а надо. Или вот, к примеру, на ФАПе в соседней деревне санитарка-полставочница за истопника получает 20 тысяч доплаты, а я - только 10. Ну точно мы не одну и ту же работу делаем!

Почти 30 лет назад Катерина Филипповна собственными руками, признается, похоронила свое лучшее настоящее. Она окончила Минское полиграфическое училище, работала в Кобринской типографии, поступила во Львовский полиграфический техникум и... бросила, выйдя замуж за односельчанина и вернувшись в Цну. А теперь с горьким отчаянием уперто твердит: "Трех дочек вырастила, в люди вывела и все отдам, чтоб только они в деревню не вернулись". Тетя Катя по себе знает: чтобы более-менее сносно жить в деревне, работать нужно как проклятой, не до седьмого - семьдесят седьмого пота. На колхозную зарплату, которую получает большинство трудоспособного населения Цны, можно разве что неделю прожить. Основной доход: от подсобного хозяйства - вот на него-то и нужно вкалывать с утра до вечера. "Раньше было как: сдала в один год теленка - телевизор купила, на следующий год опять сдала - холодильник в доме появился, потом еще - "стенку" неплохую приобрели. Вот так, считай, дом "телятами" и обставили. А сейчас ращу-ращу это теля, но выручка за него даже затрат на корма не покрывает, - продолжает посвящать меня в свою нехитрую арифметику Катерина Филипповна. - Вот дед твой, заслуженный колхозник, почти 40 лет на тракторе отпахал, получал в советские времена больше 100 рублей пенсии да надбавку за "звание" в 10 рублей. Если на товары перевести, в месяц выходило аккурат два велосипеда по 60 рублей. Какая у него сейчас пенсия? Ага, около 110 тысяч. Кумекаешь? Может, хватит на один велосипед, а может, еще и доложить придется..."

За пять дней, проведенных в деревне, подобных экономических выкладок на житейском, бытовом уровне, с похожими параллелями и аналогиями наслушалась я от сельчан-полешуков предостаточно. Лейтмотив у всех один: хорошая у Президента задумка - возродить село, увеличить новостройки. Жить в домах будет кому, есть еще в деревне молодые семьи, которые делят со стариками-родителями, младшими братьями-сестрами одну на всех родительскую хату, - им ох как своего собственного угла не хватает. За жильем в деревню потянутся и пришлые люди, специалисты и просто работящий народ, даст Бог, осядут, пустят крепкие корни, влюбятся в землю и детей своих в нее влюбят. Вот эту бы надежду хорошую да укрепить достойной зарплатой, чтоб мозоли на руках не так болели, чтоб намертво присохшую грязь под ногтями не стыдясь оправдать можно было. А уж крестьянин при таком раскладе из кожи вон вылезет, но за свою работу ему не зазорно будет в глаза самому Президенту посмотреть.

Среда

Быть или не быть? Вопрос решен

Пять дней в деревне пролетели как один. С Полесья я уезжала с такими же двоякими чувствами, с какими приехала. Картинка из сельской жизни, в принципе, вырисовалась-то невеселая, если опустить лирику, живописания прекрасных полесских мест, традиционного, от дедов и прадедов перенятого уклада жизни. Материального благополучия никто из сельчан не нажил за долгие колхозные годы труда; школа на грани закрытия; кладбище свежими могилами уже давно вышло за обозначенные границы, да так, что пришлось присоединить к нему еще гектар территории... И ведь Цна не одна такая: их тысячи в разных уголках Беларуси, меняются только географические названия. Но согласиться, что деревня обречена, значило бы так или иначе оправдать и поддержать поведение того старика из электрички. Так ведь и неправда это. За примером далеко ходить не надо - 27-летний сын Нины Степановны Потурай Владимир. Исколесил всю Беларусь вдоль и поперек, в поисках счастья аж до Сибири добрался, а вернулся-таки в деревню и говорит, что только здесь может жить, земля - его стихия, лошади - его страсть. Женился, ребенка воспитывает... Еще с десяток таких же молодых семей от земли отрываться не собираются, только с ней связывают свое будущее. Так что есть в глубинке крепкие живые корни, есть молодые сочные побеги. А что еще надо? Дождаться обильной утренней росы, чтоб освежила благодатную почву, утолила жажду. Тогда и спасем деревню...