Историк и документалист Наталья Голубева рассказала о засекреченных местах советской и белорусской истории и проблемах документального кино

— Принято носить с собой косметику, а у меня сплошные «Секретно» и «Совершенно секретно» — то, чем набита моя сумка и заняты мои мысли, — посмеивается кандидат исторических наук, писатель и сценарист документального кино Наталья Голубева. И в самом деле: из дамской сумочки извлекаются копии документов внушительными пачками и даже блокноты с личными записями Первого секретаря ЦК КПБ, первого заместителя председателя Совета Министров СССР Кирилла Мазурова, исписанные мелким убористым почерком... Лауреат первой национальной литературной премии не так давно получила медаль Франциска Скорины за вклад в развитие культуры Беларуси, однако почивать на лаврах Наталья Голубева не собирается.

— Вы часто обращаетесь к событиям новейшей истории. Как писал Николай Глазков, «век двадцатый, век необычайный, чем ты интересней для историка, тем для человечества печальней...».

— У меня сейчас серьезная, может быть, даже несколько амбициозная цель: работаю над большим проектом под названием «О чем молчало время», который включит в себя ряд книг и документальных фильмов. Это попытка переосмыслить те события ХХ века, которые многие из нас прекрасно помнят, — и застой, и ввод войск в Чехословакию, и холодную войну... Мы уже которое десятилетие живем стереотипами, и только сейчас по мере появления новых документов предпринимаются попытки их развеять. Я недавно вернулась из Москвы, где работала в архивах. В настоящее время становится доступным значительный пласт документов ЦК партии под грифом «Секретно» и «Совершенно секретно», которые раньше хранились в архиве Президента РФ. Ответы на многие вопросы, в том числе и белорусской истории, лежат там! Или в еще более засекреченных документах под грифом «Особый сектор», где находились бумаги не просто особой важности, а зачастую относящиеся к деятельности лидеров СССР, ЦК Компартии Беларуси. Они проливают свет на многие события новейшей истории, которые и сегодня остаются спорными.

— А именно?

— Взять хотя бы документы, связанные с 1968 годом и вводом войск в Чехословакию. Советский Союз и сегодня продолжают обвинять в агрессии, а документы говорят совсем о другом. О том, что в центре Европы тогда не допустили, говоря современным языком, «цветной революции», не позволили создать европейскую дугу управляемого хаоса и мы получили дельту времени — несколько десятилетий спокойной жизни.


— Но ведь это действительно то, за что до сих пор пеняют Советскому Союзу — вот, войска в Праге растоптали ростки демократии...

— Документы говорят сами за себя. Например, доклад, подготовленный в 1963 году в ЦРУ «Задачи радиостанции «Свободная Европа» под грифом «Совершенно секретно». В нем говорится: «...главное направление деятельности «Свободной Европы», подчеркивая особые интересы лиц интеллектуального труда, добиться их отхода от марксизма–ленинизма, пошатнуть основы социалистического строя... Оппозиция должна взять под свой контроль такие группы населения, как писатели, художники, артисты, журналисты, верующие, техническая интеллигенция и др. В результате новая элита завоюет доверие масс и вызовет полное отрицание существующих органов государственной и партийной власти». Этот доклад в свое время передал Павел Минаржик, капитан Корпуса национальной безопасности Чехословакии, который в течение 7 лет проработал в чехословацкой редакции радиостанции «Свободная Европа», ее офис находился в ФРГ.

Кстати, Брежнев — последний, кто дал согласие на ввод войск в Чехословакию. Ситуация была действительно сложная. Из недавно опубликованных воспоминаний участника событий, офицера Генштаба СССР Юрия Голушко известен совершенно драматичный эпизод. В день ввода советских войск 21 августа 1968 года со стороны Западной Германии на территорию Чехословакии уже вошли батальоны 1–й и 3–й механизированных дивизий армии США — под предлогом снять фильм о событиях 1945 года. И вклинились они на 5 километров. «Встреча» представителей стран НАТО и Варшавского договора грозила крупным конфликтом в центре Европы; понадобилась колоссальная выдержка военных, чтобы в доброжелательной форме объяснить «западным партнерам», что они, видимо, заблудились, и показать дорогу обратно.
— Возвращаясь к Беларуси: в нашей истории тоже есть белые пятна, с которыми документалисту можно поработать?

— Конечно, мне как исследователю интересна в первую очередь белорусская история, где в ХХ веке было немало сложных периодов. Совершенно невероятным выглядит кулацкий вопрос в начале 50–х годов. После войны в разоренной республике шел процесс выявления кулацких хозяйств; людей, оказывается, продолжали высылать в отдаленные районы Советского Союза. Например, дело № 6 (инв. № А 350 сов. секретно, том 8, начато 7 апреля 1952 года, окончено 12 апреля 1952 года). Согласно постановлению № 436 от 7 апреля 1952 года Совета Министров БССР из Полоцкой области выселена 131 семья — районы Миорский, Докшицкий, Глубокский, Шарковщина. К кулацкому отнесено хозяйство, где было 7,3 га земли, 1 лошадь, 1 корова, 8 голов мелкого скота, молотилка. Читаешь и не понимаешь, как такое могло быть: по Молодечненской области выселено 232 семьи, где было по 8 — 10 детей, Гродненской — 388. То есть репрессивная машина продолжала работать, несмотря на огромные потери во время Великой Отечественной войны. Люди, наученные печальным опытом репрессий, убегали, прятались семьями. Согласно тем же документам по Полоцкой области сбежало 32 семьи (96 человек), по Молодечненской — 57 семей.
Или, с моей точки зрения, уникальный документ под грифом «Особый сектор» — «Дневник работы ЦК КП(б) Белоруссии. Начато 22 июня 1941 года, окончено 19 августа 1941 года» (ф. 4, опись 33а, д. 4). В нем буквально по часам, включая 25 июня, когда ЦК КП(б)Б и СНК БССР по указанию Военного совета фронта переехали в Могилев, расписана деятельность Бюро ЦК, от решения жизненно важных для республики вопросов — ликвидации последствий бомбардировок Минска, восстановления связи, водоснабжения — до эвакуации предприятий, организаций, документов и культурных ценностей, которые через Могилев были переправлены в тыл. Кстати, сообщений о том, что по дороге что–то пропало, нет, контроль и учет были строжайшие, это к вопросу о спорах, что некоторые реликвии нужно искать за океаном, и о том, что партийное руководство было деморализовано в первые дни войны.

— На обывательском уровне принято думать, что все самое интересное в нашей истории уже хорошо известно, а на самом деле?

— На самом деле работы для историков еще непочатый край. Многое не сказано о руководителях республики, уникальном поколении людей, вышедших из народа, из голодного детства, из времени, которое не сулило никаких особых перспектив простому человеку. К ним относится Надежда Грекова, первый и единственный в истории Беларуси председатель Верховного Совета БССР. В сложнейшее десятилетие, с 1938 по 1949 год, она решала вопросы развития республики, но ее деятельность исследована незаслуженно мало. Кстати, многие документы об этом в Национальном архиве республики хранятся под грифом «Особый сектор». Компенсировать нехватку информации мы со съемочной группой «Творческой мастерской Владимира Бокуна» постарались в недавно вышедшем фильме «Две жизни Надежды Грековой», но за скобками остался большой исследовательский материал. Кстати, когда я писала сценарий, на некоторых документах 1939 года первая ставила свою подпись, к большому сожалению, в Национальном архиве их ни разу не затребовали.
Слабо изучена деятельность Кирилла Мазурова, особенно на посту первого заместителя председателя Совета Министров СССР. Новые материалы, особенно рабочие блокноты, которые мне для изучения предоставила семья Кирилла Трофимовича, позволяют ответить на многие вопросы о принятии тех или иных решений в стране. В них фиксировались все важнейшие моменты и проблемы, требующие конфиденциального обсуждения. Есть люди, о которых сказано незаслуженно мало: тот же Александр Червяков, которому мы обязаны нынешней территорией Беларуси. А еще Патоличев, Сурганов, Кузьма Киселев... Словом, очень многое хочется вернуть в историю. Так что проект обещает быть интересным.

— С документалистикой в Беларуси сейчас, по ощущениям, дела обстоят более благополучно, чем с игровым кино...

— Тут тоже есть проблемы — финансирование, как правило, осуществляется за счет средств телеканалов. Поступления зависят в основном от рекламы, ее количество сокращается, а значит, сокращается и число проектов. Хотя у нас прекрасный режиссерский потенциал, имеются люди, действительно работающие с фактами. Есть и другая проблема: историческое кино все больше начинает опираться на интернет. Даже продюсеры, когда смотрят материал, ориентируются: «А вот в Википедии написано...» Есть еще пресловутый формат: должно быть так, а не иначе, — хотя, с моей точки зрения, его диктует все–таки материал. Но при всем том интерес к документальному кино сегодня колоссальный, это видно по рейтингам просмотров — кстати, наиболее высокие они у фильмов военной тематики. Людям сегодня интересны не только мелодрамы, но и то, о чем так долго молчало время — малоизученные страницы истории. И этот пробел восполняют документальные ленты. Книга пока еще дойдет, да и читают сейчас не все... А кино — это наиболее короткий путь к людям.

ovsepyan@sb.by

Советская Белоруссия № 28 (25163). Пятница, 10 февраля 2017