Кадрам не хватает мобильности
Чтобы разобраться в том, какой мы хотим видеть систему выхода на рынок труда молодых специалистов, необходимо отделить друг от друга две разные задачи. Как помочь выпускнику университета получить первое рабочее место с нормальной зарплатой и соцгарантиями, чтобы не допустить молодежной безработицы? И как заполнить пустующие вакансии в регионах, где не хватает рабочих рук?
Действительно, ситуация с трудоустройством молодых людей у нас лучше, чем во многих странах ЕС. Однако важна ведь не только формальная статистика, но и человеческие судьбы. Зачастую выпускники едут совсем не туда и не на ту работу, куда им хотелось бы. Их, может, и рады бы принять частные предприятия, но государственные — в приоритете. В результате человек вынужден начинать путь с нелюбимой работы, порой даже без адекватных бытовых условий — и у него просто нет альтернативы.
Как сохранить тот хороший опыт, что есть у нас, и избавиться от недостатков? Можно, например, оставить саму процедуру, запросы от работодателей, социальные гарантии. Но при этом, наконец, сделать распределение добровольным. Если мера декларируется как преимущество, то зачем делать ее обязательством? Да, есть те, кому распределение помогает в жизни и кто хочет им воспользоваться. Но странно говорить о поддержке, которая навязывается всем без исключения.
Либо нужно объективно воспринимать распределение как помощь не столько выпускникам, сколько предприятиям и организациям, которые таким образом имеют возможность закрыть свои бреши. Любой грамотный кадровик знает, что если сотрудник не дорожит работой, то отдачи от него добиться сложно.
Ко всему прочему, сегодня распределение становится бременем и для самих университетов — ведь далеко не на все специальности легко найти профильные вакансии.
Чтобы меньше было проблем, нужно хотя бы ограничить список направлений, по которым проводится распределение. Сохранить его только для тех специалистов, которых стабильно не хватает. Беларусь, кстати, уже пообещала это сделать, присоединившись к Европейскому пространству высшего образования и подписав “дорожную карту”. А слово надо держать. Если посмотреть на положительный зарубежный опыт, то страны с успешной экономикой (например Германия) системой распределения давно не пользуются. Напротив, считается важным развивать у молодежи мобильность — чтобы выпускники университетов и профессиональных училищ не считали зазорным поехать в другой город и регион на работу. Кстати, это очень пригодилось бы и Беларуси, чтобы не допускать паразитических настроений, — мол, раз в небольшом городе нет работы, то государство должно ее предоставить. Помимо всего прочего, мобильность способствует экономическому росту и снижает социальную напряженность.
Распределение же в нынешнем виде приучает молодежь к безынициативности: зачем к чему-то стремиться, если в итоге государство все равно обеспечит тебя первым рабочим местом? И там тоже можно из кожи вон не лезть, ведь уволить молодого специалиста практически нереально. В результате человек привыкает плыть по течению. Но разве именно такие люди нужны нам на рынке труда?
Система распределения определяет судьбы десятков тысяч молодых белорусов ежегодно. И так или иначе влияет на их окружение и родственников. Да, мужа с женой распределяют по закону вместе, но что если молодые люди еще не готовы на момент окончания вуза формализовать свои отношения, как это часто бывает? А когда из-за расстояний распадаются пары, то это не только личная трагедия — это в том числе и вопрос демографической безопасности страны. Так что подходить к распределению нужно взвешенно и комплексно — обсуждать необходимые изменения, в том числе с самими выпускниками и специалистами из общественных организаций, чтобы из-за спешки не наломать дров.
Вадим Можейко, эксперт ОО “Дискуссионно-аналитическое сообщество “Либеральный клуб”
Долг отработкой красен
Сейчас распределение воспринимается многими чуть ли не как каторга. Но давайте отбросим излишние эмоции и будем рассуждать логически. Да, государство у нас социально ориентированное. Но в последнее время мы привыкли воспринимать это определение однобоко — с точки зрения только своей выгоды. Причем этот “потребительский экстремизм”, если так можно его назвать, прочно привили и детям. Мы хорошо знаем свои права, но благополучно забываем об обязанностях, которые есть у любого гражданина любого государства, независимо от его внутриполитического устройства. По этому поводу когда-то хорошо сказал Джон Кеннеди: “Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас, спрашивайте, что вы можете сделать для нее”. Заметьте, речь о капиталистической Америке, где люди могут рассчитывать только на себя, квоты на бесплатное образование (если уж мы рассматриваем сейчас именно этот узкий сегмент), предоставляемые государством, ничтожны, а большинство абитуриентов берут кредиты на обучение, которые выплачивают потом чуть ли не половину жизни. Для нашей страны, где мы имеем множество благ (бесплатная медицина и так далее), это высказывание тем более справедливо. Теперь посмотрите, что получается. Государство потратило деньги на подготовку специалиста. Так, наверное, оно все же имеет право требовать от человека ответить услугой за услугу — отработать определенный срок на тех направлениях и в той местности, где государство ощущает нехватку кадров. В чем же тут несправедливость или ущемление прав?
В СССР распределение всегда было обязательным. Конечно, люди старались закрепиться в крупном городе. Но в большинстве случаев никто не делал из отработки трагедию. Более того — многие известные люди (врачи, ученые, педагоги) вспоминают время профессионального становления с благодарностью и говорят о том, что это отличная школа жизни. Вообще говоря, мне кажется, что если человек выбрал профессию не просто так, а осознанно, как свою судьбу, то любые трудности он воспринимает как необходимые ступеньки к обретению новых знаний и умений. Но сейчас, к сожалению, мы утратили этот воспитательный момент в образовании.
Мы очень любим сравнивать нашу систему и западную. Однако не будем забывать о том, что и там есть нюансы, которые для нас непривычны. Например, выпускнику медицинского вуза никогда не предложат должность врача — только интерна. Заработная плата при этом, мягко говоря, невысокая, да и сроки приличные, в зависимости от специальности (терапия — 3 года, различные виды хирургии — от 5 до 9 лет). Нужно ли говорить, что в сравнении с таким подходом наша двухгодичная обязательная отработка выглядит просто подарком судьбы. Но, к большому сожалению, современная молодежь настолько разбалована, что оценить его не в состоянии.
Конечно, есть большая проблема с организацией первого рабочего места, что особенно характерно для провинции. Когда в XXI веке молодой специалист приезжает туда, где нет элементарных условий труда, то он имеет полное право быть недовольным. В то же время при другом подходе он, вполне возможно, захочет остаться надолго, если не навсегда. Закрепление кадров сейчас одна из важнейших задач. Но для этого придется хорошо поработать всем — и местным властям, и заинтересованным государственным органам, и законодателям. Нужно тщательно проанализировать ситуацию и разработать различные меры поддержки молодежи. В том числе если по каким-то причинам невозможно платить приемлемую зарплату, тогда нужно как минимум компенсировать стоимость съемного жилья или предусмотреть возможность заселения в общежитие. Все это тесно увязано с другим вопросом — улучшением комфортности жизни вдалеке от крупных городов в целом.
Еще один важный момент. В СССР количество студентов регулировалось Госпланом — то есть реальными потребностями экономики страны в определенных специалистах. Сейчас же мы решаем проблемы вузов, увеличивая количество студентов и давая работу преподавательскому составу. Но одновременно создаем огромные проблемы для государства и самих выпускников, которым просто некуда деваться. Поэтому я считаю, что не вузы должны определять, кого и сколько им набирать на обучение, а соответствующие министерства и ведомства в зависимости от потребностей экономики. Тогда и проблема с распределением не будет такой острой.
Валентина Леоненко, кандидат исторических наук, доцент
