К этому стремятся современные белорусские сыщики
Такого уголовного дела в истории белорусского судопроизводства еще не было. 37-летний офицер милиции Александр Сергейчик обвиняется в серийных убийствах.
Сегодня в Гродно на выездном заседании Верховный суд в закрытом режиме начинает этот процесс.
Одной из первых жертв Сергейчика стала его собственная сожительница. Еще в 2000 году он сумел ловко инсценировать ее самоубийство. Остальные погибшие девушки были лишь случайными знакомыми милиционера.
Раскрытием преступлений и сбором доказательств занимались бывшие коллеги Сергейчика. Выявить «чужого среди своих» стало для оперативников принципиальным делом.
Сегодня мы расскажем об отдельных сторонах работы службы уголовного розыска, в том числе и по делу Сергейчика.
-------------------------------------
Как известно, Министерство внутренних дел Беларуси опирается в оценке своей работы не на цифры и проценты, а на общественное мнение.
В первую очередь милиционеров интересует не статистика, а уважительное отношение граждан, их спокойствие и чувство защищенности.
Есть в милиции особенная служба – уголовный розыск. «Подводную часть айсберга» ее работы подавляющее большинство населения по-настоящему не знает. О преступлениях, преступниках и телесериалах читателям «Р» рассказывает начальник Управления уголовного розыска МВД Республики Беларусь полковник милиции Анатолий САВИЦКИЙ (на снимке).
— Анатолий Иванович, от уголовного розыска большинство граждан требуют главного – раскрытия преступлений. Каждое нераскрытое из них, особенно с тяжкими последствиями, негативно сказывается на репутации вашей службы. Каковы приоритеты деятельности современных Жегловых и Шараповых?
— Сегодня мы уделяем особое внимание раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений. В то же время перед сотрудниками уголовного розыска стоит задача по раскрытию каждого (подчеркиваю: каждого!) преступления независимо от степени его тяжести и общественной значимости. По нашему мнению, нет таких преступлений, которые невозможно было бы раскрыть. Да, по каким-то отдельным фактам мы действительно порой заходим в тупик и признаем, что на данном этапе преступник остался неустановленным, но с течением времени работа по таким преступлениям не прекращается, мы возвращаемся к ним вновь и вновь, в результате чего многие злодеяния из разряда прошлых лет раскрываются. Не секрет, что в МВД есть специальные практические подразделения, которые целенаправленно работают именно по «заглохшим» делам.
— Но ведь операм приходится заниматься и другой работой…
— Что касается розыскной работы по конкретным гражданам, то здесь у нас два основных направления деятельности: розыск без вести пропавших лиц и установление местонахождения скрывшихся от следствия преступников, их задержание.
Сразу отмечу, что ежедневно в органы внутренних дел республики поступает около 50 обращений о безвестном исчезновении граждан. Сегодня позиция руководства МВД и Управления уголовного розыска такова, что каждое такое обращение должно расцениваться как заявление о совершенном преступлении и по нему немедленно должна проводиться всесторонняя проверка. Никаких промедлений здесь не может быть. Ведь если, не дай бог, с пропавшим случилось несчастье (я имею в виду убийство), именно первоначальные розыскные действия помогут изобличить виновника. Поэтому современный подход таков, что по этой категории происшествий работа начинается сразу же.
Поимка скрывшихся преступников имеет свою специфику. Сегодня система их розыска построена таким образом, что возникновение ситуации, когда объявленный в розыск человек оставался бы незамеченным, практически невозможно. Всю жизнь бегать не будешь. Бывает, что преступник попадается по прошествии многих лет. Например, совсем недавно нашими московскими коллегами был задержан подозреваемый, объявленный нами в розыск за совершение убийства в Беларуси в 1994 году. И это пример не единичный.
— Сейчас уже подведены итоги прошлого года. Как профессионал, оцените криминогенную обстановку в стране.
— Мы отмечаем снижение тяжких и особо тяжких преступлений. К сожалению, одними из самых «популярных» среди них пока остаются убийства, совершенные местными жителями в состоянии алкогольного опьянения, прежде всего в сельской местности. Поэтому считаем полностью оправданной ту борьбу с пьянством и расцветом суррогатного алкоголя с привлечением всех служб милиции.
Определенную тревогу вызывают некоторые виды имущественных преступлений. Немало головной боли доставляют разбои, грабежи. Например, для крупных городов актуальна проблема квартирных краж. Хотя мы задерживаем достаточно много и случайных воров, и организованных групп «квартирников». Недавно «повязали» двоих ранее судимых мужчин, которые проникали в квартиры минчан через вентиляционные шахты санузлов. За прошедший год в столице нами зарегистрировано 65 подобных краж. Сейчас следствие по этим делам в самом разгаре.
— Самое громкое дело уходящего года — это…
— … Конечно же, дело о серии убийств в Гродненской области. Убийств, совершенных, как ни неприятно мне сегодня говорить, офицером милиции Александром Сергейчиком.
— Я знаю, вы сами много времени провели в Гродно, организовывая работу по этому делу, знаете его изнутри. Поделитесь, пожалуйста, подробностями.
— Изобличение Сергейчика началось, пожалуй, в начале 2005 года, когда по одному из убийств он попал в довольно широкий круг возможных подозреваемых. До этого на Гродненщине оставался нераскрытым еще целый ряд схожих по признакам совершения убийств.
Выйдя на Сергейчика, мы должным образом оценили то обстоятельство, что он работает в милиции, то есть прекрасно знает методы оперативно-розыскной деятельности. Поэтому нам приходилось многократно увеличивать усилия для успешной разработки этого подозреваемого. Могу вас заверить: работа была проведена огромнейшая.
Я думаю, что, как и по многим делам, одним из основных факторов нашего успеха стали возможности генотипоскопических исследований по формуле ДНК, которые позволяют с высочайшей точностью, практически исключающей случайные совпадения, говорить о принадлежности тех или иных биологических следов конкретному человеку.
После ареста Сергейчика сотрудники уголовного розыска почти год кропотливо работали, искали доказательства. Именно благодаря колоссальной работе, в том числе по восстановлению событий многолетней давности, Сергейчик обвинен в 12 убийствах и еще в целом ряде преступлений: кражах автотранспорта и оружия, мошенничестве, хулиганстве…
— Я вижу, вы чувствуете себя неуютно, рассказывая о вашем бывшем коллеге?
— Естественно, мне становится не по себе, когда я вспоминаю это дело. Я даже не могу поставить в заслугу себе и подчиненным его раскрытие. Ведь это позорное пятно на репутации всей белорусской милиции, которое придется смывать еще очень долгое время.
— А не испытывали ли следователи и оперативники определенного «чувства локтя» на стадии расследования?
— Абсолютно нет. Я видел те усилия и прокурорских работников, и сотрудников милиции, которые они прилагали, чтобы найти как можно больше доказательств вины Сергейчика, несмотря на его принадлежность к правоохранительным органам. Может быть, таким образом мы даже пытались хотя бы отчасти реабилитироваться, отмыть милицейский мундир в глазах населения от этого позора.
Поговорка о том, что ворон ворону глаз не выклюет, в данном конкретном случае и вообще в нашей работе не характерна. Не зря в системе МВД даже создана специализированная служба, призванная сделать милицейские ряды как можно чище. Когда соответствующие задачи озвучил на недавно прошедшей коллегии МВД министр внутренних дел Владимир Наумов, я думаю, и руководители, и рядовые сотрудники его полностью поддержали. Такова сегодня наша принципиальная позиция.
— Как вы относитесь к многочисленным телесериалам о работниках уголовного розыска? Чего там все же больше: правды или вымысла?
— В этих сериалах действительно много моментов взято из жизни. Но из прошлой жизни. Просматривая их, я узнаю и вспоминаю методы, организацию работы времен Советского Союза. Но если кто-то думает, что наши сотрудники пытаются так же действовать сегодня, то это не так. Современные требования к офицерам уголовного розыска совсем другие и в плане внимания к населению, и в части подходов к собственной работе. Так что телесериалы – это все-таки кино, а не жизнь.
