Интроверт, без сомнения. Из тех людей, которые достаточно замкнуты, в полной мере раскрываясь лишь с близкими. Постороннему остается только догадываться, какая внутренняя жизнь кипит за внешне спокойным и безмятежным фасадом. Смотрю и поражаюсь: как Алексея Жигалковича вообще могло занести на эстраду, да еще с таким результатом — одну из двух побед Беларуси на детском «Евровидении» принес он. Чтобы потом покинуть сцену именно потому, что звездность и публичность — это совсем не про него.
— Когда меня спрашивают, почему я перестал выступать, каждый раз отвечаю по-разному, — признается молодой человек. — Нет однозначного ответа. Как-то жизнь сама шла и пришла. Я ничего не сделал, чтобы продолжить оставаться на эстраде, и ничего не сделал, чтобы это завершить. Хотите знать, как выглядела моя жизнь в 13 лет?
И он рассказывает. Как пел песни, которые ему не нравились, — потому что на тот момент в стране просто не было настолько современных авторов, которые соответствовали бы вкусу стремительно взрослеющего мальчишки и его представлениям об актуальной музыке. О публичности, которую привык терпеть, но удовольствия она не доставляла. О том, что после «Евровидения» начались рабочие будни — и если правительственные концерты еще задавали планку, то корпоративы, на которых приходилось выступать, оставляли чувство недоумения: зачем я здесь, среди людей, которые собрались поесть и попить? Разве им нужны песни, если они не слушают и не смотрят?
Кто-то впал бы в депрессию, организовал себе внутренний кризис и долго, со вкусом страдал от людского непонимания. Алексей же просто отошел в сторону — чтобы тут же найти в жизни новый смысл.
— Голос я не потерял — наоборот, после возрастной мутации диапазон расширился, но лет в 13 — 14 увлекся съемкой. Взял камеру, на которую родители еще мое детство снимали, и понял, что тут я сам себе хозяин, создаю произведение и полностью несу за него ответственность. Вот он я, здесь. На сцене — там не было меня вообще: я просто выходил и пел то, что давали. Да, петь мне нравится до сих пор, но это не значит, что мне нравится профессия артиста.
В 15 лет Алексей Жигалкович пошел в Минскую киношколу и прослушал там целых три годичных курса вместе со взрослыми студентами. И снимал, снимал, снимал, монтировал... Так что к моменту поступления в Академию искусств на специальность режиссера телевидения основы профессии были уже крепко «прошиты»:
— Я с 16 лет уже начал зарабатывать видеосъемкой. Думал о кино, и периодически меня в эту сферу заносит, но в целом я довольно быстро понял, что фильмы снимать не буду.
Нашел себя Алексей в несколько иной сфере. В свои 22 года Жигалкович — уже востребованный режиссер музыкальных клипов и рекламных роликов. К нему обращались Кирилл Гуд, Ольга Сацюк, экс-солист «Песняров» Андрей Усанов, Зина Куприянович (ныне Зена), которая будет представлять Беларусь на «Евровидении-2019», и другие. Даже Игорь Матвиенко — создатель групп «Любэ» и «Иванушки International» — захотел, чтобы Жигалкович снял клип для одного из его продюсерских проектов — группы «ЛОVI».
Вместе с женой-художницей он планирует в недалеком будущем создать собственную линейку мужской одежды. Да и в целом идеи у него есть. Хотя сейчас в качестве достижений Алексея интересуют совсем не конкурсы и общественное признание (этого ему хватило за несколько лет, проведенных на эстраде, и детское «Евровидение», к слову, не самая блестящая его победа. Была вершина покруче — итальянский конкурс Zecchino d’Oro). «Сейчас мне хочется как можно больше делать для своей семьи, это я считаю достижением», — говорит он. Хорошее желание, которое нечасто можно встретить у молодых людей. Но Алексей Жигалкович рано попробовал славу на вкус — от души, полной ложкой, — и повзрослел тоже необычайно рано.
ovsepyan@sb.by
