Предание гласит: средь театральных подвижников Беларуси, часто не имеющих в должной мере ни званий, ни чинов, оказывается, неутомимо работает ученик Петра Наумовича Фоменко. Рука так и тянется написать: любимый ученик. Сразу вырисовываются и сюжет, и внутренняя драматургия, и образы. Так и вижу, метет метель на платформе Белорусского вокзала, хлопья снега кружатся в свете фонарей. Петр Наумович в заячьем полушубке и ондатровой шапке грациозно крестит ученика перед тем, как посадить в поезд. Учитель и ученик обнимаются, целуются по русскому обычаю три раза. Глядя на все это, не может сдержать эмоций корпулентная проводница, искренне принявшая их за отца и сына. Она знает, что такое безотцовщина: сама вырастила в одиночку мальчугана, победителя международных математических олимпиад.
По щеке ученика тоже катится крупная хрустальная слеза, застывающая на трескучем морозе. Петр Наумович, может быть, даже говорит ему что–то в духе: «Не поминай лихом!» или «Подпруга слаба, надо подтянуть». Хотя какую подпругу? Ученик же не на лошади скачет, двадцать первый век на дворе. В купе оперившийся птенец рвет зубами курицу в фольге, чтобы заглушить стресс, и, глядя на удаляющиеся огни, думает о системе Станиславского. Он решает перевернуть мир, начинает копить на лучшую жизнь и в целях экономии даже не берет постельное белье.
Естественно, потом он становится знаменит, богат и любим критикессами в коралловых бусах. Какая милая пасторальная картина! Правда же состоит в том, что такой ученик действительно есть. Но его путь в профессии не был идиллическим и продуктивным. Говорят, диплом ему выдали с условием, что будет ставить спектакли только за пределами России, на глаза больше не попадется и учитель о нем больше никогда не услышит. Ученик слово сдержал.
После ухода Петра Фоменко из жизни в 2012 году театр возглавил его соратник режиссер Евгений Каменькович, муж одной из знаменитых сестер Кутеповых. В отличие от многих современных режиссеров Евгений Борисович совсем не боится ставить на сцене большие толстые романы. Все глаза проглядел в ожидании нового Вампилова, но его пока нет. Потому, наверное, на сцене «Мастерской» он воплотил пятичасовой спектакль «Улисс» по одноименному произведению Джеймса Джойса, а также роман одного из лучших современных писателей России Михаила Шишкина «Венерин волос». Названием стало словосочетание, встречающееся на его страницах «Самое важное». Поставил также пьесу Фридриха Горенштейна «Волемир». Язвительное, мизантропическое творчество Горенштейна только недавно стало выходить к широкой публике. Изданы его огромные толстенные «талмуды», Каменькович поставил «Волемир», режиссер Никита Кобелев — «Бердичев» в театре им. Маяковского, Александр Прошкин экранизировал повесть Горенштейна «Искупление» с Сергеем Дрейденом и Виктором Сухоруковым. Для большинства же зрителей Горенштейн по–прежнему остается соавтором популярных советских картин «Солярис» Тарковского, «Раба любви» Михалкова и других.
Мы с моим любознательным армейским корешем Викентием Вератилой попали в театр Фоменко на жизнеутверждающий спектакль «Русский человек на rendez–vous», названный так по статье Николая Гавриловича Чернышевского. В спектакле, поставленном по повести Ивана Тургенева «Вешние воды», режиссер Каменькович выступил худруком постановки. А идея и концепция принадлежат молодым артистам театра, новому поколению. Взгляд их свеж, психика подвижна, каждый исполняет сразу несколько ролей. «Вешние воды» экранизировал в 1989 году робот Вертер из фильма «Гостья из будущего», ныне депутат Московской городской думы, «единорос» Евгений Герасимов. Там артист Жигунов целовал в оголенную грудь актрису Наталью Лапину. И для своего времени, только начинавшего оголяться на экране по поводу и без, это было сильное эротическое потрясение. У «фоменок» подобной клубнички нет.
Русский легкомысленный помещик Дмитрий Санин в исполнении молодого актера Федора Малышева статен и эффектен. На его месте вполне можно представить, допустим, Кирилла Пирогова. Есть тут, как ни крути, свой актерский формат и свой высокий стиль исполнения. Это озорство заразительно, и пожалеть можешь только об одном, что на такие рандеву наш человек выбирается нечасто.
Уходя из театра Фоменко, любуясь величием и гордыней Кутузовского проспекта, расположенного поблизости, мой армейский друг строго меня вычитывал: «Шею не сверни, не про тебя театр. Ишь разлакомился». Чтобы вернуться к реальности, мы не удержались и сделали крюк: принесли гвоздику к дому № 26 на Кутузовском проспекте, где тридцать лет прожил кумир Вератилы, политик Леонид Брежнев. «Старик во многом опередил свое время», — задумчиво молвил мой доморощенный философ.
Добрый зритель в 9–м ряду.
Советская Белоруссия № 239 (25121). Вторник, 13 декабря 2016
