"Ёжие из группы Джек". По своей живучести и результативности белорусская группа вошла в английский каталог лучших разведок мира

Павел Крылатых, Наполеон Ридевский, Зинаида Бардышева, Иосиф Зварика, Иван Мельников, Анна Морозова, Иван Овчаров, Николай Шпаков, Иван Целиков, Геннадий Юшкевич. Почти все – белорусы, но в Беларуси о них почти не знают. Зато в Калининграде о подвиге этих людей рассказывают в школах, пишут и издают книги, имена героев увековечены в памятниках. Они – бойцы разведгруппы «Джек», заброшенной в Восточную Пруссию ночью 27 июля 1944 года. Вернулись только трое, хотя по всем законам ада должны были погибнуть. Целикова и Ридевского уже нет. Последний из группы Геннадий Юшкевич живет сегодня в Минске. Он выжил тогда, чтобы сегодня рассказать нам о своих товарищах, о героическом подвиге советских разведчиков, проложивших путь к Великой Победе тем, кто шел за ними. * * * Мама до революции была балериной, самой настоящей! Жила и танцевала в Крыму, в Воронцовском дворце. После Гражданской и изгнания Врангеля семья подалась подальше от голода, в Минск, где Елизавета Константиновна повстречалась со своим будущим супругом Владимиром Андреевичем. Выступала она и на минских подмостках, но это было еще до рождения детей, поэтому знают они об этом лишь по рассказам. Будучи человеком образованным, работала в Наркомпросе БССР, инспектировала детские дома. Война женщину застала секретарем у наркома просвещения Евдокии Ураловой. 24 июня на крыше Дома правительства бывшая балерина тушила зажигательные бомбы. В то утро к ней подошла Уралова: «Елизавета Константиновна, вы уж тут подежурьте немножко, а я скоро…» Но обратно нарком вернулась только в 1944-м… Отец Геннадия, выпускник первого потока медфака Минского университета, был военным врачом, хирургом. В Великую Отечественную его часть попала под Бобруйском в окружение, кадровые военные перешли на положение партизан и до самого освобождения сражались на Полесье, где военврач возглавлял госпиталь Наровлянской партизанской бригады № 27 им. Кирова. Дожил Владимир Андреевич почти до ста лет и ушел из жизни аккурат за год до чернобыльской трагедии. Немногим старше своего брата была и семиклассница Юля Юшкевич. С первых дней войны отважная 14-летняя школьница ушла в минское подполье: снабжала партизан оружием, боеприпасами, медикаментами. Потом стала разведчицей отряда им. Пономаренко бригады им. Чкалова, что действовала под Заславлем. Сегодня Юлия Владимировна Тулуевская живет во Владимире. * * * Двадцать восьмого июня на столичных улицах появились первые немецкие танки. А с оккупацией начался и новый порядок. Пошли аресты и казни советских патриотов. Виселицами был уставлен весь город. В сентябре прямо на улице гестаповцы схватили и Елизавету Константиновну, а 26 октября она была казнена. Незадолго до этого из Володарки женщине удалось передать записку на клочке газеты: «Сыночек, если можешь, помоги хлебом и передай что-нибудь тепленькое…» К тому времени Генка уже «воспитывался» в детдоме № 4, что на углу Бакунина и Торговой набережной. Записка попала к директору, ставленнику гитлеровцев, и с подростком «поговорила» многожильная плетка. Досталось и воспитательнице Вере Андреевне, пристроившей сюда большевистского выкормыша. Она же вскоре помогла мальчику бежать из «богадельни», двери которой директор на ночь исправно запирал на ключ. Соседи помогли оставить город, и весной 1942-го Генка оказался у соседской родни под Минском, в деревне Сеннице. Но не корову пасти и зарабатывать на жизнь игрой на гармонике мечтал пионер, а идти к партизанам. И уже в декабре отправляется он в сторону Негорелого… Заветная встреча состоялась в деревне Ляховичи под Дзержинском. Однажды вечером на сельской улице с мальчиком поравнялась повозка. Людей с ружьями рассмешило, когда худенький незнакомый паренек поинтересовался, не партизаны ли они и не возьмут ли в отряд. До винтовки, мол, не дорос, а туда же, смеялись они. Но после рассказа о казненной матери смех поутих. При повторной встрече Генке уже сказали, чтобы никуда из деревни не уходил (в Ляховичах юного гармониста в парубки взяла одна солдатка): будут давать поручения. Так вчерашний школьник стал партизанским связным. * * * Гораздо позже Геннадий узнает, что повстречался он с разведчиками спецразведгруппы «Чайка», которая действовала от штаба тогда еще Западного фронта. В августе 1942-го командир группы Михаил Ильич Минаков вместе с радистом Виктором Путято и разведчицей Анной Хромовой были сброшены сюда на парашютах (как говорили, из Москвы). Занималась «Чайка» агентурной разведкой, фиксацией железнодорожных и шоссейных перевозок со стороны Бреста на Минск, вела и рельсовую войну. Почти год ходил Генка в Дзержинск, Негорелое, Станьково… Был проводником, курьером; смотрел, где какие гарнизоны, вооружение… А в ноябре 1943-го пареньку объявили, чтобы искал себе оружие, — возьмут в отряд. Тогда соседский паренек Лявон подсуетил целый ящик с патронами, свою гармонь Генка выменял на затвор от карабина, а ложе с прикладом ему уже сделали в лесу. Там же Михаил Ильич объяснил новоиспеченному партизану его обязанности, а премудростям партизанского боя Ёжика (так за колючие волосы прозвали мальчика в отряде) обучали бойцы диверсионной группы Наполеон Ридевский, Борис Ципушкин и Франак Станкевич. К тому времени группа пополнилась радисткой и двумя бойцами. Одним из них был кадровый разведчик Павел Крылатых, который позже возглавит группу «Джек» в Восточной Пруссии, но об этом ниже. А тогда немцы уже предчувствовали скорый конец, что сказывалось и на их настроении. Парадокс, но когда Генка на коне скакал мимо немецкого гарнизона под Уздой, по нему даже и не стреляли, а приветливо махали руками, крича: «Гутен морген, кляйне партизан!» Этот маленький партизан доставлял из Дзержинска сводки, а радист Виктор Путято тут же отстукивал их «в центр». * * * Освобождение по Беларуси прокатилось, как огненный вал. Вместе с бригадой им. Ворошилова Геннадий освобождал Узду, Дзержинск… После освобождения Минской области часть бойцов «Чайки» осталась в Дзержинске, где нужно было налаживать мирную жизнь, а Павел Крылатых, Наполеон Ридевский, Иосиф Зварика, Владимир Михалевич и сам Юшкевич на попутках отправились в Смоленск, в разведотдел штаба фронта. Генке тогда шел 15-й год. Немудрено, что в Смоленске несовершеннолетнему бойцу предложили идти в ремесленное училище, но парень расплакался, и его определили на зенитную батарею. Но и это решение не устроило бывалого разведчика. Заметив, как отъезжает машина с боевыми товарищами, он сбежал от сопровождающей, на ходу запрыгнул в кузов и был таков. * * * Люди, запретившие воевать малолетке, были немало удивлены, когда снова увидели настырного мальца. Вышел целый скандал, но Павел Крылатых и другие вступились за парнишку: они убедили командиров, что у подростка боевой опыт и, кроме того, он может быть очень полезен разведке, поскольку неплохо владеет немецким. Поставленным перед фактом армейцам пришлось закрыть глаза на то, что Геннадий приписал себе в анкете возраст. «Постаревшего» почти на два года Генку сфотографировали, и таким образом был он включен в группу «Джек» на «законных основаниях». Правда, про «Джек» паренек еще не знал, как и про то, что группа вскоре отправится на верную гибель в Восточную Пруссию. * * * Всех переодели в гражданские шевиотовые костюмы. Раздали кепки, кирзовые сапоги, ППШ с боекомплектом, ТТ, финские ножи, провизию и по две Ф-1. А потом был прощальный вечер с пожеланиями скорого возвращения. Разговор шел о паре месяцев, однако осенью 1944-го наступление советских войск сорвалось, и пришлось «немного» задержаться… Группа состояла из бывших партизан с большим опытом диверсионной работы, только одни воевали на Минщине, а другие – на Витебщине и в других регионах. Среди них были две радистки – москвичка Зина Бардышева и смоленская девушка Аня Морозова, до этого руководившая интернациональным подпольем на Брянщине. Позже ей присвоят звание Героя Советского Союза… посмертно. Останки разведчицы сегодня покоятся на территории Польши. * * * Восточная Пруссия для разведчиков, действительно, была сущим адом. Здесь располагалось знаменитое «Волчье Логово» — штаб-квартира Гитлера. Регион находился под личным контролем Гиммлера. Ни один самолет не мог пролететь незамеченным, любой выход в эфир пеленговался, а на земле – полевая жандармерия, фольксштурмовцы, ягат-команды (отряды охотников с собаками)… Большинство жителей Восточной Пруссии были убежденными фанатами Гитлера, и на поддержку местных можно было также не рассчитывать. Против разведчиков была и сама природа: леса – как ухоженные парки отдыха, открытые пространства с множеством ручьев и каналов… Нужно ли говорить, что группу все время преследовали, она несла потери, радиостанцию «Север» пеленговали. Но люди продолжали выполнять задание, и позывной «Джек!» продолжал бесить контрразведчиков. …Шел четвертый месяц «прогулки». От Инстербурга пробирались на север, к железной дороге. В одной из схваток контузило Наполеона Ридевского. А по неписаному закону, который еще называли законом совести, любой тяжело раненный боец должен был принять последний бой и не даться врагу живым. Так последнюю пулю для себя приберег Николай Шпаков (принявший после гибели Крылатых командование на себя). Так ушла из жизни и Зина Бардышева. Но контузия – не ранение, и очередной командир Иван Мельников предлагает вариант: кому-то остаться с Ридевским и помочь ему добраться до «2-го почтового ящика». «Ящиками» разведчики называли явки, условные места, где отбившиеся от группы могли оставить весточку, дождаться остальных. Но все понимали, что остаться с Ридевским, значит, остаться с ним навсегда. И тогда тягостное молчание прерывает Генка… * * * Какое же задание выполняла группа «Джек» в Восточной Пруссии? — Дело в том, что в Москве об этом регионе Германии знали меньше всего, — комментирует Геннадий Владимирович. – Группа должна была фиксировать все перемещения гитлеровцев по железной и шоссейным дорогам от Кенигсберга в сторону фронта – Тильзита и литовской границы; собирать информацию о различных укрепрайонах (крепостях, дотах, защитных линиях), аэродромах, базах снабжения, о хранилищах горючего и других стратегически важных объектах. Все это необходимо было передавать в разведотдел по рации, а «Северок» был настоящей бедой. После каждого сеанса поблизости начинали гудеть моторы, квадрат оцеплялся, и начиналась блокада… Добавим, что из всех групп, заброшенных в Восточную Пруссию, а их было порядка пятидесяти, группа «Джек» продержалась полгода! По своей живучести и результативности она вошла в английский каталог лучших разведок мира. * * * …Три недели 15-летний разведчик тащил на себе контуженного товарища (около 50 километров), а когда добрались до «2-го ящика», оказалось, что наших здесь не было. Тогда, выждав двое суток, перешли к «1-му» (все – в районе Минхенвальде). Та же картина… Дело в том, что основная группа ушла на юг, в сторону Польши, где все, кроме Ивана Целикова, погибли (Целиков прибился к группе «Максим» майора Владимира Максимова). А Геннадию Юшкевичу и Наполеону Ридевскому выжить помогли, как ни странно, немцы. Антифашисты Август и Отто Шиллят. Стояли декабрьские, а вслед за ними – и январские морозы. С более-менее оклемавшимся Ридевским вырыли две землянки и жили в них, меняя лишь «кварталы» леса. Последний схрон находился в «242-м», в откосе карьера у кормушки для диких зверей. Здесь, в угодьях Геринга, в «лесу монахов» (как переводится Минхенвальде), случайно и повстречались разведчики с лесником Августом Шиллятом, который познакомил их со своим сыном Отто. Немцы приносили в лес теплую одежду и еду, ставили в известность о передвижениях гитлеровцев, снабжали развединформацией. Таким образом группа «Джек» продолжала действовать. Правда, передавать собранные материалы не было возможности, да и других разведгрупп в округе не было (работали бы пеленгаторщики). Зато когда подошли советские войска, передали подробную карту с важнейшими сведениями об укрепрайонах Ильменхорст, вплоть до самого Кенигсберга… Но эта встреча у деревни Минхенвальде утром 21 января 1945-го чуть не стоила Геннадию жизни. Парня с подробными картами и ТТ в кармане чуть было не расстреляли (подумали, убил советского разведчика). Но вскоре все утряслось, и после соответствующей фильтрации война для юного разведчика фактически закончилась, не считая того, что под самый занавес умудрился подорваться на мине. В одном прусском доме городка Гумбиннин, когда искали немецких солдат, решил поиграть на пианино. Инструмент оказался заминированным, разведчика тяжело ранило, но Бог миловал – остался жив, и после госпиталя в Нижнем Новгороде вернулся Геннадий в родной город. * * * …Куда только ни забрасывала судьба бывшего десантника. После войны освобождал от банд Западную Белоруссию, служил в МВД БССР, был сыщиком Минского уголовного розыска, а в отставку ушел следователем УВД столичной области. До недавнего времени возглавлял Белорусский фонд «SOS – детская деревня». Сам сирота, занимался сиротами, и две белорусские «SOS-деревни» (под Марьиной Горкой и в Боровлянах) – это его детище. А до этого долгое время работал Юшкевич в обществе дружбы и культурной связи с зарубежными странами, объездив почти весь мир. Во время одной из поездок познакомился Геннадий Владимирович в ФРГ с одним пожилым немцем… За месяц до Рождества общества дружбы «СССР—ФРГ» в Дортмунде устраивало немецким гостям своеобразный «русский чай», и за одним столом лицом к лицу оказались два ветерана, два бывших врага… Узнав, что Геннадий Владимирович из Минска, старый немецкий солдат рассказал, что ему однажды «посчастливилось» побывать в столице Беларуси. В 1941-м их танк вошел в Минск одним из первых. Остановились на возвышенности вблизи какого-то большого круглого здания. Никакого сопротивления не было, но командир на всякий случай (или просто так?) приказал несколько раз пальнуть по какому-то красному костелу. После трех прицельных выстрелов по малой башне, которая почему-то устояла, танк двинулся дальше. Юшкевич сразу понял, что возвышенность – это Троицкая гора, круглое здание – оперный театр, а красный костел – костел святых Сымона и Алены у Дома правительства. Поразительно, но как раз эту же сцену вспомнил и он. С его Рымарской костел хорошо просматривался, и Геннадий с друзьями как раз стоял на улице и наблюдал за вторжением. Вдруг откуда-то слева раздался глухой выстрел. Мальчишки заметили, как на башне что-то сверкнуло, и только облачко красной пыли поднялось в небо. Затем последовали второй, третий выстрел… Но башенка выдержала и их. …Бывшие враги смотрели друг другу в глаза, но почему-то не было в этих глазах ненависти. Ветераны вспоминали молодость, шутили, смеялись, а потом сошлись в одном: война, кроме фанатиков, не нужна была никому. Немец рассказывал, что вскоре после кощунственной выходки с костелом он был ранен и угодил в госпиталь и, слава Богу, поскольку остался жив, вернулся домой и смог многое переосмыслить… * * * Два года назад Геннадий Владимирович похоронил свою Ларису Георгиевну. Более полувека были они неразлучны. Видимо, поэтому у ветерана такой грустный вид, он нетороплив и задумчив… Но есть еще две дочери, внуки и правнуки. Жизнь продолжается. Сердце последнего из группы «Джек», как «Северок», отбивает свою «морзянку», а значит, позывной «Джек» продолжает звучать в эфире жизни. 75-летний необычайно крепкий человек – за ее здоровый образ: занимается гимнастикой, летом ходит за грибами и навещает боевых товарищей, которые у него повсюду. У подполковника милиции в отставке много медалей и орденов, но больше всего дорожит Юшкевич своими динамовскими «корочками», испещренными марками членских взносов. Спорт для заядлого самбиста Юшкевича всегда был на особом счету. Спорт помог выжить в войну, спорт помогает продолжать жить сегодня… А недавно бывший разведчик написал автобиографическую повесть «Последний из группы «Джек», которая ко Дню Великой Победы должна увидеть свет в одном из калининградских издательств. Там, в Калининграде, о них знают почти все.