Закончился очередной театральный и концертный сезон, и почти на месяц любители светских развлечений оказались без привычных раутов. Один на один с реальной жизнью, которая порой вовсе не так нарядна и пестра, как иллюзорный мир фантазий.
Завершался сезон на подмостках, как и положено, премьерами. На одной из них не удержался — ушел раньше того, как опустился финальный занавес. Замысел постановщика стал понятен уже на десятой минуте, к тому же до этого несколько часов провел на репетиции. Покинул зал, как мне казалось, незаметно — во время смены декораций, никого не задев: сидел с краю, у самого выхода. Но вдруг прочитал комментарий читателя к интервью с постановщиком той премьеры: «Статья написана на скорую руку... Видел, как вы покинули зал в середине первого акта». Вот уж не думал, что кто–то будет отслеживать перемещения зрителей в темноте. Не прибором ли для ночного видения вооружился... Тем не менее задумался: можно или нельзя покидать спектакль посреди действия?
Раньше этика зрителя была непоколебима: какую бы галиматью он ни смотрел, в каких бы моральных муках ни корчился, обязательно должен был досмотреть зрелище до конца. Встать и уйти — означало проявить крайнюю бестактность. Но времена изменились, и на зрителей обрушился такой поток откровенной коммерческой халтуры и непрофессионализма, вытерпеть который бывает не под силу. Руки у зрителя оказались развязаны: выкладывая солидную сумму за билет, он покупает не только время артиста, но и право объективной оценки предложенного продукта, возможность вести себя так, как подскажут ему внутренний голос и собственный вкус. И вряд ли сейчас можно вести речь о рядовой бестактности, все гораздо глубже: зритель стал требовательнее, пресыщеннее, нюх на фальшь у него только обострился, и он не смотрит ни на звездные имена артистов, ни на их звания. Неизбежно возникают скандалы.
В Санкт–Петербурге вернуть деньги за билеты потребовала публика, пришедшая на спектакль «Записки сумасшедшего», в котором были заняты Рената Литвинова и Александр Баширов. Артисты бродили по сцене с листами текстов Гоголя, явно не знали их наизусть и переговаривались между собой. Когда в зале запахло скандалом, Литвинова даже вступила в перепалку со зрителями. Позже она говорила, что те просто не оценили высокий замысел спектакля. Неудачным оказался показ постановки «Шестеро любимых» во Владивостоке — звезды театра им. Маяковского Ольга Прокофьева и Евгения Симонова не подобрали ключик к сердцу зрителя. Во время гастролей екатеринбургского «Коляда–театра» в Перми на «Гамлете» ушло три четверти зрителей. Драматург в своем ЖЖ посетовал: «Выходить из зала пачками начали через десять минут после начала спектакля. Нигде не было такого, ни в одном городе. Играли, как всегда, — не лучше, не хуже».
У нас вопреки сложившемуся мнению публика тоже попадается вполне строптивая. И если свои спектакли и своих актеров все–таки по привычке иногда жалеем (в одном метро ездим, в конце концов), то к гостевым антрепризам относимся строго. Когда–то больше половины зала Центрального Дома офицеров ушла с постановки «Подсолнухи» с участием Лии Ахеджаковой. Еще бы — шли на «секретаршу Верочку», а попали на странную даму в мрачной одежде из поздней пьесы Теннесси Уильямса. Так ведь часто бывает: увидят люди на афише знакомое лицо — и сразу покупают билет на всю семью, не интересуясь, что за материал будет представлен... Но случай «Подсолнухов» — исключительный. Чаще ездят все–таки не с Уильямсом, а со средненькими комедиями. Так недавняя антреприза «Мошенники», прошедшая в концертном зале «Минск» с Михаилом Ефремовым и Даниилом Спиваковским, не вызвала особых восторгов, и если зритель и не уходил пачками, то только исключительно из симпатии к знаменитому сыну Олега Ефремова. Горький осадок остался и от пропиаренного «Валенка», где в сотый раз от жены к любовнице уходил герой Станислава Садальского. Даже мощная энергетика Татьяны Васильевой не смогла вдохнуть жизнь в этот банальный материал. Когда зрителю скучно, удержать его нельзя ни цепями, ни страстями.
Принимая нас за «валенков», театральные деятели часто провоцируют на то, чтобы кресла в зрительном зале оставались пустыми. И надо перестать этого стесняться. Как не стоит есть суп до конца, чтобы понять, что он тухлый, так и с искусством. Согласны?
