Судьба подарила мне немало встреч с выдающимися советскими летчиками-асами. Общение с ними было настоящим праздником души, пиршеством навсегда оставшихся в сердце эмоций и воспоминаний.
Один из них - легендарный летчик-истребитель Герой Советского Союза Федор Васильевич Химич. Его имя заслуженно стоит в одном ряду с прославленными асами Покрышкиным, Кожедубом, Скомороховым, Ворожейкиным, Попковым, Колдуновым. Ни один солидный исторический труд, посвященный советским ВВС, увидевший свет в послевоенные годы, не обошелся без упоминаний о Федоре Химиче. Не забыл в своих мемуарах о славном пилоте и его командир - маршал авиации Руденко. По сравнению с Покрышкиным "настрелял" немецких самолетов Химич не так уж и много - 17. Но в перечне лучших летчиков-истребителей они рядом: Покрышкин - гениальный теоретик и практик атаки, Химич - активной обороны. Федор Васильевич по праву слыл непревзойденным мастером организации прикрытия наших бомбардировщиков от атак немецких истребителей, своего рода воздушным телохранителем номер один или, выражаясь на спортивном языке, опорным защитником, чистильщиком. За всю войну немцам не удалось сбить у Химича ни одного его подопечного. Ни одного! Это о нем пел Владимир Высоцкий: "Пусть пишут в хранители нас!" Сколько их - экипажей бомбардировщиков, которым ангел-хранитель Химич, надежно защищая спину, помог остаться в живых!
Послевоенная судьба сложилась у Федора Васильевича не так счастливо, как фронтовая. В самом расцвете сил командира авиадивизии полковника Химича "сбили" - подвели под сокращение и уволили, не присвоив давно заслуженного генеральского звания.
С 1982 года он жил в Минске. Мне довелось общаться с этим удивительным, невероятно одаренным человеком всего один раз. Но это тот самый случай, когда единственная встреча остается в памяти навечно. Как и горечь, горечь от ощущения необратимой, бездонной несправедливости: какого высокого полета авиационный военачальник получился бы из Федора Васильевича, если бы не черствость и равнодушие его горе-руководителей...
Совсем недавно я встретился с ним во второй раз, встретился в книжном магазине. На обложке книги, посвященной советским асам-истребителям, улыбался, заставив екнуть от неожиданности сердце, капитан Федор Химич! В этой книге впервые перечислены 3.200 летчиков-истребителей, сбивших в годы войны более 5 самолетов, а значит, имеющих право называться асами. Но чести быть на обложке этого уникального издания удостоен именно Химич. В этом я вижу особую, выстраданную справедливость. Что ни говорите - Бог есть.
Однополчанин Федора Васильевича по 127-му истребительному полку Герой Советского Союза Константин Трещев поведал мне как-то большую тайну: при поступлении на учебу Химич добавил себе год и исправил дату рождения - с 1918-го на 1917-й. Значит, 22 апреля нынешнего года ему исполнилось бы 95 лет.
Иллюстрация на книжной обложке сделана художником на основе фронтовой фотографии, которая летом 1943 года облетела все фронтовые газеты. Это был звездный час капитана Федора Химича: июль 1943 года, Курская битва, эскадрилья истребителей под его командованием без потерь прикрывает подопечные бомбардировщики и бьет хваленые немецкие "фоккеры". В одном только ошибся художник: летал Химич на Як-1б, а на картинке изображен истребитель Ла-5. Воевал в годы Великой Отечественной Федор Химич в трех прославленных частях. 12 июля 1941 года на Западном фронте он совершил свой первый боевой вылет в составе старейшего в советских ВВС, элитного 29-го Краснознаменного истребительного полка (в свое время в нем служили легендарные Чкалов и Грицевец, в декабре 1941 года он стал 1-м гвардейским полком), продолжил - в 127-м Варшавском Краснознаменном иап на подступах к Ленинграду, а закончил - 9 мая 1945 года в управлении 282-й Гомельской Краснознаменной ордена Суворова истребительной авиадивизии под Берлином.
У блокадного Ленинграда
В сентябре 1941-го, после того как немцы замкнули кольцо блокады вокруг северной столицы, Государственный комитет обороны принял решение об организации над Ладогой "воздушного моста" для перевозки в Ленинград оружия, продовольствия и медикаментов. Отобрали лучшие экипажи транспортно-пассажирских самолетов ПС-84 и тяжелых бомбардировщиков ТБ-3. Для их защиты от атак истребителей ВВС выделили свою лучшую часть - 127-й истребительный полк. Его усилили эскадрильей из 29-го полка, в которой служил Химич. 24 сентября с полевого аэродрома Кайвакса они приступили к выполнению задания особой важности. Выполнялось оно фактически в любую, даже нелетную погоду - в дождь и туман. Риск был огромный, но все понимали: каждый рейс, каждая выигранная минута - это чья-то спасенная в Ленинграде жизнь. Немало мне довелось посетить памятных мемориалов, но, признаюсь, нигде я не испытывал такого скорбного, тягостного чувства, как на Пискаревском кладбище. Ноги невольно подкашивались - казалось, идешь по сплошным могилам. Там покоится полмиллиона человек...
Операция "Воздушный мост" запомнилась Химичу еще и тем, что среди летчиков-транспортников, спасавших ленинградских детей, был белорус Алексей Семенков. Символично и справедливо, что именно Семенкову на Ли-2 суждено было доставить 9 мая 1945 года из Берлина в Москву исторический Акт о безоговорочной капитуляции фашисткой Германии. Навсегда остался в сердце Федора Васильевича и еще один знаменитый белорус, с которым ему довелось летать крылом к крылу - Лука Муравицкий. Лука сбил 10 немецких самолетов (3 - лично, 7 - в группе). Одного из них - таранил. 20 октября 1941 года он стал Героем Советского Союза, а 30 ноября вылетел на сопровождение транспортных самолетов и не вернулся...
Кроме полетов на прикрытие "воздушного моста", Химича чаще других посылали на разведку и штурмовку немецких войск. Уже тогда у него прорезался и особый талант - надежное, без потерь прикрытие бомбардировщиков и разведчиков. Вскоре все признали: в этом Федору равных нет.
Десять месяцев воевал 127-й иап на Ленинградском фронте. Как напоминание об этом и в знак благодарности от ленинградцев стоит сегодня памятник авиаторам полка в городе Пушкин. Высоко оценило мужество и мастерство летчиков 127-го иап и вышестоящее начальство. Командира и замполита полка наградили орденами Ленина, ордена Красного Знамени и Красной Звезды засияли на груди у летного состава. Ничего не получил только Химич, совершивший под Ленинградом 233 боевых вылета! А дело вот в чем. Приехал как-то в 127-й полк (поздравить с праздником) большой начальник - заместитель командующего ВВС Ленинградского фронта по политической части, целый бригадный комиссар. После поздравления - застолье, и, как зачастую водится у высокопоставленных гостей, опрокинутой рюмашки оказалось достаточно для того, чтобы начался сеанс нравоучений "недостаточно хорошо воюющих летчиков". Замполит полка батальонный комиссар Проскурин спасовал и остановить не в меру разбушевавшегося и не скупившегося на крепкие выражения коллегу не решился. Встал правдоруб Химич - испепеляющий поток гнева обрушился и на него. Пришлось Федору взять оратора за грудки и усадить на место. Бригадный комиссар, спешно покидая заседание, прошипел: "Ты у меня это всю жизнь помнить будешь!" Рассказывая мне об этом, Федор Васильевич признался: "А ведь действительно помню, хорошо помню. Повезло, что все было при свидетелях и по физиономии ему не съездил. А так и под трибунал мог угодить". После этого инцидента ни о каких наградах Химичу не могло быть и речи. На всех представлениях к орденам обязательно должна была присутствовать подпись того самого "оратора". За Ленинград у Химича лишь три благодарности от командующего ВВС и лично врученный им ценный подарок - немецкий автомат. И еще очень долго, воюя уже на других фронтах, Химич чувствовал неравнодушное дыхание бригкомиссара, добравшегося до довольно высоких постов.
В феврале 1942 года старший лейтенант Химич был назначен исполняющим обязанности командира эскадрильи, но утвержден на этой должности (редчайший случай на войне!) только через четыре месяца, когда 127-й иап уже убыл с Ленинградского фронта...
Под Сталинградом
Следующим этапом его боевой биографии стала Сталинградская битва. Здесь капитан Химич совершил не так уж и много боевых вылетов - 49. В основном летал на прикрытие наземных войск и сопровождение бомбардировщиков. Зато всего за месяц - с 28 ноября по 29 декабря 1942 года - сбил шесть самолетов (2 - лично и 6 - в группе). Пропахшие порохом архивные документы штаба 127-го истребительного авиаполка рассказывают: 28 ноября в составе шестерки Химич сбивает бомбардировщик Хе-111, 27 декабря четверкой уничтожает самый ненавистный для наших наземных войск самолет-разведчик ФВ-189, его называли "рама", 28 декабря лично отправляет на вечный покой "худого" - истребитель Ме-109, 29 декабря тройка истребителей Химича лишает новогоднего стола экипаж еще одной "рамы" и зазевавшегося "худого". Особо отмечен его боевой вылет 11 декабря. В этот день капитан Химич во главе пятерки истребителей смело вступил в бой с 20 Ме-109, сопровождавшими группу бомбардировщиков. Федор лично сбил 1 Ме-109, еще двоих срезали летчики его группы. Немецкие бомбардировщики были рассеяны и в панике, сбросив бомбы на свои войска, повернули назад. Немецкие истребители с задачей по прикрытию своих бомбардировщиков не справились. А Химич подобную работу делал блестяще. Подтверждение этому телеграмма от командира 221-й бомбардировочной дивизии Героя Советского Союза полковника Ивана Антошкина, в которой он благодарит капитана Химича за отличное - без потерь - сопровождение его самолетов. 1 января 1943 года было для Федора Васильевича по-настоящему праздничным - его наградили вторым орденом Красного Знамени.
Над Курской дугой
Командир одного из лучших в бомбардировочной авиации 221-й бад генерал-майор Иван Антошкин, получив задачу сформировать и возглавить 6-й смешанный авиакорпус, не забыл о Химиче и его товарищах. В корпус вошли две дивизии: 221-я бомбардировочная в составе трех полков (8-й гвардейский, 57-й и 745-й) на американских бомбардировщиках А-20В "Бостон" и 282-я истребительная (127-й, 517-й и 774-й иап) на истребителях Як-1б. Главной задачей 282-й иад определили прикрытие "Бостонов" от атак немецких истребителей. 127-й иап, в котором служил Химич, Антошкин закрепил за лучшим полком 221-й дивизии - 8-м гвардейским Краснознаменным.
Известие о том, что они вошли в состав 6-го смешанного авиакорпуса и их "приставили" присматривать за бомберами, радости у летчиков-истребителей 282-й иад не вызывало.
На прикрытие бомбардировщиков истребители летать, мягко говоря, не любили. Дело это было тяжким, неблагодарным и жертвенным. Главное в этих полетах было не сбить, а не допустить фашистских асов к нашим самолетам. За потери у подопечных реально светил трибунал. И без того сложнейшую задачу отягощал дамоклов меч ожидания наказания. Буквально по рукам и ногам летчики были связаны уникальными по своей жесткости, а я бы сказал жестокости, секретными приказами № 0171 и № 074, определяющими максимальную продолжительность полета для истребителей, и № 0685, устанавливающего понятие (!) боевого вылета. Начну с последнего: боевым для истребителя считался только тот вылет, в котором не было потерь среди прикрываемых самолетов от атак немецких асов. За боевые вылеты полагались деньги, награды, повышение по службе. Потеряли самолет - вылет не боевой, прогулка... Потеряли несколько самолетов - ждет беседа со следователем. Унизительное недоверие к летчикам породило и приказы "о продолжительности полета". Большим начальникам вдруг показалось, что летчики-истребители специально летают на повышенных скоростях и форсированных режимах, чтобы побыстрее сжечь топливо, выйти из боя и вернуться на аэродром! Горе-начальники взяли среднюю скорость 300 км/час и высчитали, сколько времени должен находиться в воздухе самолет. И не менее! Иначе - под трибунал! Это ставило наших летчиков перед носящимися на предельных скоростях немецкими асами в заведомо невыгодные, пассивные условия.
Летчики хорошо знают, что даже у летящих в паре однотипных истребителей расход топлива разный - у ведомого он всегда больше. А в группе? А при сопровождении бомбардировщиков, когда приходится постоянно дергаться и скоростной режим исключительно "рваный"?
Дважды Герой Советского Союза Ворожейкин рассказывал, что в годы войны он дважды был под трибуналом. Едва не угодил под расстрел и дважды Герой Советского Союза Попков. При желании, используя вышеназванные приказы, можно было придраться к любому. В годы войны было немало летчиков, которые имели судимость, но, правда, при этом продолжали воевать! Исполнение приговора откладывалось до... окончания войны! Стандартный срок - 10 лет... Имевшие судимость летчики не представлялись к наградам (а имевшиеся у них до этого - отбирались!), не повышались в воинском звании, исключались из партии. Вчерашние офицеры ходили в рядовых... Справедливости ради надо сказать, что искупивших "вину" мужеством, отвагой и сбитыми самолетами летчиков прощали, судимость снимали, возвращая им при этом звания, награды и прежние должности. Вот по такому лезвию предстояло теперь ходить Химичу и его товарищам.
5 июля тысячами орудий загрохотало одно из крупнейших сражений Великой Отечественной - Курская битва. Шутка ли - с обеих сторон в смертельной схватке сошлись 4 миллиона человек! В составе 16-й воздушной армии Центрального фронта генерала армии К.Рокоссовского поднялись в небо самолеты 6-го смешанного авиакорпуса. На Орловском направлении их ждал противник, серьезнее и не бывает, - асы лучшей немецкой истребительной эскадры JG-51 "Мельдерс" (она и сегодня в составе ВВС ФРГ), которая вступила в бой почти в полном составе, имея на вооружении новейшие истребители ФВ-190 А5, которые поступили в люфтваффе только в апреле 1943 года. Столь массированно "фоккеры" применялись на Восточном фронте впервые.
Немецкие истребители, стремясь ошеломить и подавить наших летчиков, атаковали большими группами самолетов. Завязались ожесточенные бои. За первый день 16-я воздушная армия потеряла 98 самолетов! 6-й сак генерал-майора Антошкина, совершив 192 боевых вылета, начал удачно - немцы сбили всего 4 самолета, еще два, получив повреждения, сели на вынужденную. 6 июля Центральный фронт наносит контрудар. В небо поднимаются все три полка "Бостонов". На свои аэродромы не вернутся 16 бомбардировщиков и 5 Яков. Добычей "фоккеров" стали 6 "Бостонов", остальных сбили зенитчики. Прикрываемые эскадрильей Химича бомбардировщики потерь от истребителей не понесли. В 16-й ВА вновь огромные потери - сбит 91 самолет. Всего за два дня сражения утрачено 159 самолетов!
Асы "Мельдерса" не могут подобрать ключи только к летчикам 127-го иап. 7 июля 221-я бад совершает 125 боевых вылетов, потеряв всего 3 "Бостона". Вновь отличились летчики 127-го полка. Капитан Химич во главе 11 самолетов Як-1б смело вступил в бой с 16 ФВ-190, напролом рвущихся к бомбардировщикам. Все 18 "Бостонов" успешно отбомбились и вернулись на базу. Хваленые асы потеряли 5 "фоккеров". В этот же день летчики успешно отбили еще две атаки больших групп ФВ-190 в 10 и 20 самолетов. По всему было видно - наступает перелом. Немцы выдыхаются. Потери 16-й ВА пошли на спад и 7 июля составили 37 самолетов.
8 июля вновь отличился капитан Химич. Прикрывая "Бостоны", пятерка Яков схлестнулась с 16 ФВ-190. Двоих сбил Федор Васильевич, еще одного "фоку" вогнал в землю его ведомый. Фрицы позорно бежали с поля боя. Слава о Химиче разнеслась по всему фронту. Набежали, и слава богу, вездесущие корреспонденты. Благодаря им мы и имеем сегодня замечательные фотографии настоящего русского богатыря, продолжателя былинной славы Добрыни Никитича, Федора Химича. И куда там до него "белокурой бестии" - немецкому асу номер один Хартману. "Капитан Химич - это лучший образец русского воина-командира, лучший представитель нашего офицерского состава" - так написал о нем 16 августа 1943 года в боевой характеристике командир 127-го истребительного полка подполковник Владимир Пузейкин.
Немцы вынуждены были признать "превосходную дисциплину и агрессивность" советских истребителей. При этом они никак не могли взять в толк: почему фанера и полотно Яков бьет дюраль и броню "фоккеров"? Формула успеха Химича была проста: всегда первым атаковать, не давать немцам опомниться и, не считаясь с численным превосходством, навязывать им свою волю. Плюс к этому - грамотное тактическое построение всей группы и организация взаимодействия, связи и взаимовыручки. Вот и все. Но это лишь кажущаяся простота. Воевать так, как Химич, могли далеко не все. К исходу 8 июля в 273-й истребительной дивизии (3 полка) осталось всего 14 самолетов, в 279-й дивизии (3 полка) - 25, а в 1-й гвардейской (6 полков) - 19... За 50 суток боев на Орловском направлении эскадрилья Химича не потеряла ни одного самолета и при этом сбила 16 "фоккеров".
15 июля началось контрнаступление советских войск под кодовым названием "Кутузов". Последняя стратегическая операция Гитлера на Восточном фронте "Цитадель" окончательно провалилась. Немцев погнали на запад. В этой победе немалая заслуга и летчиков 6-го смешанного авиакорпуса: на голову гитлеровцев они сбросили 9.436 фугасных и 3.500 кумулятивных бомб.
В начале августа Химич сбил еще два ФВ-190 и за Курскую битву был представлен к третьему ордену Красного Знамени, но "верхнее" начальство решило наградить его орденом Отечественной войны I степени. Участвуя в Черниговско-Припятской операции, он принимал участие в боях за Конотоп, Бахмач, Нежин, Чернигов. Западнее не имевшего тогда сегодняшней мировой известности Чернобыля отправил в небытие еще одного "фоку".
В небе Белоруссии, Польши и Германии
В конце октября 1943 года капитан Химич воюет на Белорусском фронте - освобождает Гомельщину. Бои за Гомель и плацдармы на западном берегу реки Днепр, овладение сильно укрепленными населенными пунктами в Гомельской области - Бывальки, Тесны, Чемерисы, Маложин, Тростенец, освобождение Мозыря и Калинковичей - это адреса славных дел Химича и его товарищей на Гомельщине. За успехи в этих боях 282-я истребительная дивизия получает почетное наименование "Гомельская", а один из полков дивизии - 517-й становится Калинковичским. Не забыли и Федора Васильевича - присвоили звание майора, повысили в должности - он стал помощником командира 127-го полка по воздушно-стрелковой службе. Написали и представление к ордену Александра Невского, которое, попав в жесткие бюрократические жернова, увы, скукожилось до ордена Отечественной войны II степени.
Особняком стоит уникальный в истории истребительной авиации бой, который майор Химич провел 27 марта 1944 года восточнее Быхова. В паре с ведомым сопровождая девятку бомбардировщиков Пе-2 на истребителях Як-1б, они подверглись нападению шести Ме-109. Ведомый был сбит. Оставшись в одиночестве, Федор не только умело отразил все атаки "худых", но и меткой очередью уничтожил одного из них. Как ни старались немцы, но "пешки" успешно отбомбились и в полном составе вернулись на свой аэродром! Ангел-хранитель Химич и в этот раз не подвел.
На всю жизнь незаживающей раной осталась в сердце Химича гибель командира 6-го сак Героя Советского Союза генерал-майора Ивана Антошкина, который 2 мая 1944 года вместе с замполитом корпуса полковником Григорием Ивановым погиб на УТ-2. Оба похоронены в братской могиле в Гомеле.
После Белоруссии были сражения в небе Польши. Однако никогда Химич не праздновал свой день рождения так торжественно, как 22 апреля 1945 года. В этот день советские войска ворвались в Берлин - и Москва отметила это событие грандиозным салютом. Победную точку 282-я дивизия поставила здесь же - в небе Берлина, получив за доблесть и мужество, проявленные ее летчиками при штурме столицы Германии, орден Суворова II степени.
"8 мая 1945 года, - рассказывал мне Федор Васильевич, - я в Лодзи получил два истребителя Як-3 и перегнал их 9 мая на аэродром 282-й дивизии под Берлином. Перед посадкой отпилотировал в честь Победы, что называется, от души. Вылез из кабины - спина мокрая, ноги дрожат, а по щекам градом текут слезы радости: мы победили!". Его вклад в Победу весом и значим - 555 боевых вылетов.
"Золотая орда"
После войны лучших летчиков отправили на учебу в Военно-воздушную академию. В январе 1947 года здесь сидели за партами 208 Героев Советского Союза! Среди них 20 были удостоены этого звания дважды, а один - Иван Кожедуб - трижды. В глазах преподавателей буквально рябило от блеска Золотых Звезд. С легкой руки одного из них послевоенный набор слушателей назвали "Золотой ордой". Звезды звездами, но уровень образования у большинства из них был крайне низок. Пришлось на первом этапе "грызть" учебники средней школы. В "Золотой орде" учился и подполковник Химич. Лучшей сотне летчиков-Героев было доверено принять участие в написании учебного пособия с примерами наиболее эффективных действий авиации в годы войны. В вышедшей в 1947 году под грифом "Для служебного пользования" книге статью "Сопровождение бомбардировщиков" написал Федор Химич.
В апреле 1951 года в списке выпускников - 71 Героя и 10 дважды Героев Советского Союза значится и его фамилия. Слушатели "Золотой орды" многие годы были на руководящих постах в военно-воздушных силах, олицетворяя собой элиту одного из самых любимых советским народом родов войск - авиацию.
После окончания академии полковник Химич получил назначение на должность заместителя командира истребительной дивизии в Германию, где освоил реактивный истребитель МиГ-15. Затем был направлен в Чехословакию - обучать летному мастерству чешских истребителей. С 1955 по 1958 год служил заместителем командира 119-й Невельской Краснознаменной, ордена Суворова дивизии (в годы войны - это знаменитая 240-я иад) в Тирасполе, где сменил на этой должности однокашника по "Золотой орде", дважды Героя Советского Союза Дмитрия Глинку. Потом были хорошо знакомые аэродромы в Польше, где полковник Химич был заместителем командира 149-й истребительной авиадивизии на истребителях МиГ-17 в Шпротаве.
И вдруг - беда. В Бжеге снимают с должности командира 172-й Кубанской Краснознаменной, ордена Суворова истребительно-бомбардировочной авиадивизии, известного летчика, дважды Героя Советского Союза, выпускника "Золотой орды". Причина - 7 катастроф МиГ-15. Последний случай просто жуткий - 4 самолета один за другим врезаются в гору в Судетах... На должность комдива решили назначить Химича. Он ни в какую: переходить из истребителей в бомберы - не желаю! Вызвали его в штаб дивизии в Бжег, а там - рыдающие семьи погибших летчиков. И доброе сердце Химича дрогнуло. Целый год он исполнял должность командира 172-й дивизии, но генеральские погоны получить не успел. Грянуло печально знаменитое хрущевское сокращение армии, безжалостно, через колено переломавшее судьбы тысяч военных.
Главный удар пришелся по бомбардировочным и истребительно-бомбардировочным частям. Попала под сокращение и 172-я ибад. Химичу предложили должность с понижением - заместителем командира в 239-ю Барановичскую Краснознаменную истребительную дивизию в польском Ключево. Федор Васильевич категорически отказался: хватит ходить в замах. Впоследствии, возможно, и жалел. Дивизией командовал знаменитый летчик Герой Советского Союза Иван Лавейкин (прототип легендарного маэстро в фильме "В бой идут одни старики"), который через год ушел на преподавательскую работу в академию Фрунзе, освободив должность комдива. Кроме этого, 239-я иад начала одной из первых осваивать новый истребитель МиГ-21.
Вместе со своей дивизией полковник Химич перелетел в Эстонию, где после ее расформирования в 1963 году ушел в отставку. Так на самом взлете и закончилась летная карьера выдающегося советского летчика-истребителя.
Здоровьем бог Федора Васильевича не обделил - до 68 лет он работал на гражданке. К 40-летию Победы полковника в отставке Химича наградили орденом Отечественной войны I степени, в 1999 году указом Президента Республики Беларусь - орденом "За службу Родине" III степени. Его имя нанесено на мрамор мемориала Победы в Севастополе и аллеи Героев в Мелитополе.
20 марта 2009 года Федора Васильевича не стало. Сегодня он дарит нам свою знаменитую улыбку с памятника на Восточном кладбище в Минске. Верно сказано: "Смерть героев подобна закату солнца". Особенно таких, как Химич.
Советская Белоруссия №82 (24219). Суббота, 4 мая 2013 года.
