Подробности громкого уголовного дела
РАННЯЯ весна 1964 года. Брестская область, Барановичский район. Менее часа назад в деревушке Зурговичи закончилось собрание актива местного колхоза. Руководитель хозяйства Богуслав Вильчковский на служебном автомобиле возвращался на центральную усадьбу колхоза «Искра». Дел невпроворот. А еще нужно успеть донести до колхозников постановления недавнего пленума ЦК КПБ, дать задания бригадирам и заведующим фермами, обсудить планы на завтрашний день со специалистами.
Обычно Вильчковский ездил один, он сам прекрасно водил автомобиль — выделенный колхозу «ГАЗ», прозванный в народе «козликом». Но в тот день Богуслав Богданович взял с собой попутчиков: нескольких животноводов, ехавших на ближайшую ферму.
Возле деревни Малая Сваротва путь автомобилю преградило лежащее на дороге дерево.
— Сиди, Богусь, мы сами вмиг его откинем, — сказали попутчики.
Никто из них не заметил, что за всеми их движениями из леса через прицел охотничьего ружья наблюдал человек. И тем более никто не мог даже предположить, что, оставив своего председателя в машине, они тем самым спасли ему жизнь...
ПЕРВАЯ половина шестидесятых годов прошлого века. Интересное и непростое время в истории советского государства. В стране уже была преодолена послевоенная разруха, колхозы росли и рапортовали о выполнении сверхплановых заданий. Передовицы газет сообщали о новых победах на пути к коммунизму. А верхушка власти стояла на пороге больших перемен. Заканчивались последние месяцы противоречивой политики Никиты Хрущева. На село, да и на всю страну, обрушились непродуманные реформы и эксперименты, перестройка колхозно-совхозного управления, искусственное разделение компартии — у горожан свои обкомы и райкомы, у сельчан — свои.
Впрочем, глубинку все это мало волновало. Для нее куда важнее было то, что именно в тот период у колхозников наконец-то появились паспорта, а еще важнее — пенсии. То есть гарантировалась относительно безбедная старость. Это поддерживало боевой дух сельчан.
НЕ ИСКЛЮЧЕНИЕМ здесь было и одно из самых передовых хозяйств Брестской области того времени — колхоз «Искра». За последние годы там был сделан ощутимый скачок вперед по всем показателям. Успехи, и не без основания, связывали с именем 36-летнего председателя Богуслава Вильчковского.
По воспоминаниям его современников, это была неординарная личность. Богуслав Богданович Вильчковский родился в 1928 году. Его родители при воссоединении в 1939 году Западной и Восточной Белоруссии стали на сторону советской власти. Сам Богуслав позже вступил в ряды КПСС и с 1959 года работал председателем колхоза «Искра». Вильчковский также являлся членом ревизионной комиссии Брестской областной партийной организации, депутатом Верховного Совета БССР. И с должностными, и с общественными обязанностями этот человек справлялся отлично. Рассказывали, что он сам ездил в Костромскую область, откуда привозил племенных коров. В его колхозе было, наверное, самое лучшее поголовье общественного стада на Брестчине. Не случайно показатели хозяйства за время правления Вильчковского намного возросли, а в 1963 году «Искра» по надоям молока на одну корову вышла на первое место в области. Итогом кипучей деятельности Богуслава Богдановича были любовь и уважение сельчан.
В доме Вильчковского всегда было полно гостей. Председатели хозяйств со всей республики приезжали к нему перенимать передовой опыт. Корреспонденты из Бреста, Минска и даже из Москвы, наслышанные об успехах хозяйства, писали об этом в газетах.
И вдруг 30 ноября 1964 года вместо привычной пафосной статьи или репортажа об очередном успехе «Искры» вся первая полоса барановичской районной газеты «Знамя коммунизма» была отдана под некролог о Вильчковском. В середине ее была помещена фотография Богуслава Богдановича и сухие строки: «27 ноября при исполнении служебных обязанностей трагически погиб верный сын Коммунистический партии Советского Союза Богуслав Богданович Вильчковский». Далее шли соболезнования семье погибшего, высказывания о нем товарищей, соратников.
Удивляло отсутствие даже каких-либо малейших подробностей о гибели председателя колхоза «Искра». А между тем о происшествии трехдневной давности уже говорили во всем районе: Вильчковского убили.
27 НОЯБРЯ 1964 года в 21.30 дежурному УКГБ по Брестской области поступило телефонное сообщение об убийстве в деревне Малая Сваротва. Незамедлительно в Барановичский район выехали сотрудники Брестского управления КГБ и Комитета госбезопасности БССР.
К моменту прибытия оперативных групп в Малой Сваротве уже находились чекисты районного аппарата, районный прокурор и сотрудники милиции, которые вели детальный осмотр места происшествия.
Вильчковский был убит примерно в 20 минут девятого вечера во время выступления на партийном собрании в помещении правления колхоза. По отверстию в стекле окна, найденному на полу, деформированному жакану и обнаруженным снаружи здания остаткам картонного пыжа удалось установить, что председатель «Искры» убит из огнестрельного оружия крупного калибра с расстояния 19 метров. Ранение оказалось смертельным. Надо сказать, что народу в помещении было немало, но никто не смог дать никаких значимых показаний. Так закручивалось одно из самых громких дел на территории БССР середины шестидесятых годов.
Это было не только ЧП республиканского масштаба. Без преувеличения, убийство в Малой Сваротве стало общесоюзным происшествием. Ведь убили не просто председателя колхоза. Вильчковский был депутатом Верховного Совета БССР, и одна только версия об убийстве на общественно-политической почве воздвигала это дело в ранг государственной важности. Не случайно буквально на следующий день после убийства, 28 ноября, по приказу руководства Комитета госбезопасности оперативную группу пополнили опытные следователи и криминалисты из Минска.
ВЫСТРЕЛ в Малой Сваротве стал неслыханной дерзостью, вызовом власти. Убийца не побоялся скопления в здании народа, был абсолютно уверен, что успеет скрыться. Естественно, спонтанно такие вещи не совершают. Очевидно, что неизвестный или неизвестные долго готовились и тщательно планировали это явно демонстративное убийство. Следственным отделом управления КГБ по Брестской области было возбуждено и принято к производству уголовное дело по признакам совершения террористического акта.
Чекисты и милиция тут же пустились по горячим следам и начали поиск подозреваемых лиц на ближайших железнодорожных станциях, автовокзалах, в поездах, на автотранспорте. Однако тщетно!
При осмотре места происшествия в трехстах метрах от здания колхозной конторы была обнаружена дорожка следов, оставленная одним человеком. Оперативники зафиксировали и исследовали эти следы, а по их направлению пустили служебную собаку.
Позже в отчетах будет написано, что собака след не взяла. Но это не совсем так. Об этом не писали и не говорили, но на самом деле зверь что-то почуял...
Николай ЩЕРБАЧЕНЯ, «БН»
(Окончание следует.)
(Окончание. Начало в номере за 12 августа)
СОБАКА привела оперативников к одному из близлежащих домов. Однако эксперт-кинолог не осмелился написать об этом в отчете. Тому были причины. Он, очевидно, побоялся, что в тот слякотный и снежный вечер собака могла ошибиться. А ведь дело было нешуточное.
Тем не менее хозяин дома, куда следователей вывела собака, стал главным подозреваемым в деле об убийстве председателя колхоза «Искра». Это подозрение еще больше усилилось, когда оперативникам удалось выяснить, что тот был очень обижен на Вильчковского. Сельчане рассказали, что хозяин любил приложиться к рюмке, а Богуслав Богданович всегда беспощадно карал за пьянку, особенно на работе.
Однако дальше подозрений дело не пошло, найти более весомые улики причастности этого человека к гибели Вильчковского оперативники не смогли. Да и его родственники в один голос уверяли, что в момент убийства председателя колхоза хозяин находился в семье. Собственно, и опыт подсказывал оперативникам, что перед ними был не тот человек, которого они искали.
КТО ЖЕ тогда отважился поднять руку на председателя и депутата Верховного Совета БССР? Не было ли там политической подоплеки? Ведь совсем недавно, чуть более месяца назад, в СССР сменилось руководство — вместо Никиты Хрущева первым секретарем ЦК КПСС был избран Леонид Брежнев. Не было ли убийство Богуслава Вильчковского своего рода попыткой смены власти в отдельно взятом колхозе под Барановичами?
Все факты, добытые оперативной группой, свидетельствовали о том, что убийцу или убийц следовало искать среди выходцев из этой деревни.
На том злополучном партийном собрании присутствовало около двух десятков человек. Примерно еще столько же людей находилось в «предбаннике» — они ожидали заседания правления колхоза, которое должно было начаться сразу после партсобрания. Следователи не исключали, что среди собравшихся могли быть и соучастники убийства. Опять же, никто из присутствовавших на собрании и ждавших в другой комнате не бросился после выстрела на поиски убийцы. Оперативники гадали: колхозники повергнуты в шок или же сознательно не сделали этого. А уважение к Вильчковскому было у них лишь на словах, на деле они таили на него обиду? Конечно, в «Искре», как, впрочем, и в стране, не все шло гладко, но жаловаться на трудности в те годы не принято было. К тому же эти трудности в равной степени делили не только рядовые колхозники, но и специалисты, руководители колхозов и совхозов. Родные того же Вильчковского, в том числе и малолетний сын, летом и осенью трудились в поле, помогая сельчанам в уходе за посевами и сборе урожая. Словом, как выяснило следствие, веских причин для расправы над председателем у колхозников не было.
Теперь ход следствия и поиск настоящего убийцы зависели от того, насколько сумеют сотрудники КГБ организовать аналитическую работу. Раз за разом следователи прокручивали ситуацию. Если Вильчковского убили из ружья, то оно, считали оперативники, должно где-то быть. Где? В Малой Сваротве проверили десятки ружей, но того, из которого стреляли в Вильчковского, следователи не нашли. Собственно, они на это особо и не рассчитывали: раз стрелявший действовал так дерзко, раз он все так спланировал заранее, то, скорее всего, у него хватило ума не нести паленое ружье обратно домой.
Была тщательно осмотрена вся близлежащая местность, где можно было спрятать оружие. Внимание оперативников привлекла небольшая, но глубоковатая речка. Чем не место, куда можно выбросить ружье?
Из Минска была вызвана группа аквалангистов. В страшный холод водолазы шаг за шагом обследовали каждый метр дна, но их поиски не принесли успеха — ружья не нашли. Дойдя до мостика, аквалангисты прекратили поиски.
Проверены также около сотни человек, входившие когда-то в состав послевоенных банд, дезертиры, которые тоже могли быть причастны к преступлению. А также люди, уехавшие из деревни ранее. Велись постоянные допросы. Раскрытие убийства Вильчковского для чекистов стало делом чести.
В ХОДЕ сбора информации следователи обратили внимание еще на одного жителя деревни Малая Сваротва. Звали того Иосиф Зенько. По словам односельчан, он находился в крайне неприязненных отношениях с Богуславом Вильчковским. Еще в 1959 году за воровство и недобросовестность по инициативе нового председателя Зенько исключили из членов хозяйства, а еще через пару лет решением правления колхоза и согласно существующему тогда законодательству уменьшили его земельный надел.
Зенько после этого ополчился на Вильчковского и не раз грозил отомстить ему. А то, что он слов на ветер не бросал, сельчане Малой Сваротвы хорошо знали. Рассказывали, что однажды, поругавшись с соседом, он завел его лошадь в лес и привязал возле муравейника. Когда животное, наконец, нашли, оно уже было мертвым. Может, поэтому жители деревни предпочитали держаться подальше от этого угрюмого и нелюдимого человека.
Оперативники выяснили, что Зенько был опытным охотником и метко стрелял. У него имелись два ружья, причем одно шестнадцатого калибра, такое же, из которого был убит Богуслав Вильчковский. Оставалось только проверить это оружие.
Но тут оперативников ожидала неудача: по словам Зенько, его одностволку два месяца назад вместе с большим ломтем сала украли из сарая, и об этом поставлен в известность участковый.
К такому повороту событий следователи были не готовы. Между тем жители деревни утверждали обратное: усадьбу Зенько все стараются обходить стороной, не то что кто-то захочет у него воровать. Пришлось приглашать из Минска психоаналитика, который подтвердил подозрения сельчан: Зенько врет.
После этого решено провести в доме и на подворье Зенько обыск. И тут оперативников ждала удача. В сорока метрах от дома на калитке обнаружили пробоину от пули шестнадцатого калибра. По словам соседа, он слышал звук выстрела за три дня до убийства Вильчковского. В доме Зенько найдены четыре гильзы, а под слесарным станком в сарае — выпиленная ниша для хранения ружья со свежими пятнами оружейной смазки.
Эти улики стали основанием для ареста подозреваемого. Но не доказательством его вины, поскольку ружье не нашли. На допросах Зенько упрямо твердил: ружье украли вместе с салом, а к убийству Вильчковского он никакого отношения не имеет.
Трудно сказать, сколько бы продолжались его препирательства, если бы однажды следователь не пошел на хитрость: он взял другое ружье шестнадцатого калибра и, обернув его газетой, поставил в кабинете, куда Зенько приводили на допрос, причем так, чтобы оно сразу же бросилось в глаза подозреваемому. Войдя в кабинет и увидев, как ему показалось, знакомое оружие, подозреваемый чуть не потерял сознание. Он попытался сдерживать волнение, но это у него не получалось.
— Чего волнуешься? — спросил следователь у Зенько.
— Так вон ружье ведь стоит, — ответил тот.
— А чего ж ты сразу не рассказал о нем?
Зенько был уверен, что в кабинете именно его ружье, и рассказал, как вечером выбросил его в речку. Тут же к тому месту была отправлена группа экспертов с понятыми, чтобы Зенько сам показал, где оно лежит. Выяснилось, что оружие находилось с другой стороны мостика, которую не исследовали водолазы. И каково же было удивление Зенько, когда он увидел, что его одностволка по-прежнему лежала в реке. На глазах у всех водолазы достали ее из воды и вынесли на берег.
Поняв, что отпираться не имеет смысла, Зенько начал давать признательные показания.
УБИТЬ Вильчковского он задумал еще несколько лет назад. Обидевшись на председателя за отстранение от работы, в колхоз он больше не пошел. Охотничал, приторговывал. Но когда урезали надел, вместе с землей он лишился и части фруктового сада, что взбесило Зенько. Подвыпив, он часто обещал отомстить Вильчковскому. Это он подпилил дерево на дороге, не раз и не два делал засады на председателя колхоза, но не решался нажать на курок. Боялся промахнуться.
В ноябре 1964 года представился стопроцентный случай. Зенько продумал все до мелочей. И собака, как оказалось, не случайно привела оперативников к дому одного из односельчан. Иосиф знал об обиде того на председателя, и поэтому сознательно протоптал дорожку к его дому, пытаясь направить следствие по ложному следу.
Судебное заседание по этому делу пришлось перенести в Минск, в Верховный суд. В Барановичах, и не без основания, опасались, что односельчане совершат над Зенько самосуд. Заседание было закрытым. Когда судья зачитал приговор — высшая мера наказания — немногочисленные присутствовавшие в зале зааплодировали.
БОГУСЛАВУ Вильчковскому посмертно присвоено звание Героя Социалистического Труда. Его именем назвали колхоз, которым он руководил, улицы в Малой Сваротве и Барановичах.
Но самым большим памятником этому человеку стала людская память...
Николай ЩЕРБАЧЕНЯ, «БН»
