Так случилось и на этот раз. Завершив дела, я направил свой внедорожник к улице детства. Здесь было привычно тихо в этот полуденный час, и я обрадовался, когда еще издали увидел соседку Тамару, сгребавшую у своих ворот опавшие листья. Мы не виделись много лет и теперь охотно и вполне искренне обменялись комплиментами на тему того, как оба хорошо сохранились. Она всегда была занятой и о чем-то хлопочущей женщиной и не изменяла своей привычке.
— Слушай, — сказала Тамара, — ты на машине, так что подбрось, пожалуйста, меня в церковь, что на улице Минской. Хочу сегодня, в день рождения Виктора, свечку поставить за его упокой.
Жили наши соседи не совсем мирно, но, видимо, действительно любили друг друга. Тамаре не нравилось увлечение мужа, которому он отдавал немало времени. Любовь к птицам сохранилась у мужчины с детства и прошла с ним через всю его не самую длинную жизнь. Мальчишками мы все завидовали Виктору. Каким-то образом только ему удавалось вылавливать столько разных птиц и усаживать их в клетки. Одно время мы все поддались такому увлечению, но мне не удалось в этом отличиться.
В мою западню попадались в основном синицы, которых я тут же отпускал, а они далеко не улетали. Однажды, правда, заметил в западне красногрудого снегиря. Я бережно взял его в руки и отнес в дом, где в тот час был один и делал уроки. Долго любовался этой красивой птицей, но к приходу родителей выпустил ее на волю, так как отец с матерью не одобрили бы моего поступка.
Зато каких только птиц не было у Виктора! У него имелась небольшая комнатка наверху, плотно заставленная клетками. В них жили чижи, зеленушки, снегири, канарейки, щеглы. Виктор не только часами мог заниматься своими питомцами и слушать их пение, но разрешал и нам навещать этот маленький зооуголок. Я всегда любил птиц и потому чаще других пользовался добрым расположением своего старшего товарища.
Перед уходом в армию мой сосед демонстративно выпустил на волю всех своих птиц, а когда вернулся домой, то соорудил над родительской хатой, половина которой осталась ему в наследство, еще один этаж и в просторной комнате развесил клетки. Разумеется, вскоре они все уже звенели песнями пернатых. Даже будучи студентом, я приезжал в родной Бобруйск на каникулы и поднимался в этот птичий храм послушать такое разноголосие. Виктор мог много рассказывать о своих питомцах. Всякий раз, когда они ссорились с Тамарой, он оставался ночевать на этом птичьем этаже. Иногда целыми неделями.
Виктор был трудолюбивым мужчиной. Своими руками почти заново переделал дачу и построил роскошную деревянную баню. Однако случилась беда, скорее из-за его собственной оплошности. Дача далековато находилась за городом, и он не поторопился, когда сильно заболела рука, поехать домой или вызвать скорую. Перевязал ее потуже и продолжил работать. Однако это было только начало опасного инсульта.
Бежали годы. Выросли их с Виктором две дочери и подарили Тамаре внуков. Один из них унаследовал любовь к птицам и перебрался жить в отдельный деревянный дом к бабушке Тамаре. В тот день, когда мы разговаривали с бывшей соседкой, парень был на занятиях в техникуме. Тамара слегка замолкла, а потом пригласила меня подняться на второй этаж в ту самую птичью комнату. Я удивился увиденному. Все было, как в те годы. Я понял, что это в основном дело рук самой Тамары. Такая вот память о муже.
Женщина ушла, а я задержался в комнате наверху. Птицы сначала притихли, а потом вдруг наперебой стали рассказывать мне о чем-то своем.
Я сосредоточился и попытался вспомнить свои детские ощущения от нахождения в такой необычной компании. Не получилось… Попробовал говорить — все то же. И только мгновением позже до меня дошло, что это уже совсем другие птицы. Мои же навсегда улетели. Не вернуть ни их самих, ни их звонкие голоса. Словно обнаженной душой я ощутил разницу времени из своего прошлого и нынешнего. Как же они далеки и непохожи!
Я спустился вниз и увидел, что пожилая женщина ждет меня возле машины. Пора везти ее в церковь. По дороге можно еще поговорить с соседкой о былом…
