ВОМ4, ВОМ5 «Камень»
Дело в том, что с автором концепции и создателем альбома Антоном Кривулей у автора этих строк связаны прямо–таки фантастические воспоминания. Фантастические в силу их воплощенной невероятности. До нашей памятной встречи я и подумать не мог, что можно записать сорок пять минут музыки за сорок пять минут. Но когда появлялся Антон, все менялось. Когда наше глубоко интуитивное творчество становилось публичным (музыку мы всегда сочиняли по ходу выступления), вопросы техники уступали место полной и неконтролируемой свободе. Это было веселое время, полное эстетических провокаций, в художественной ценности которых мы не всегда отдавали себе отчет. Как сейчас, помню концерт под сценой, когда зрители, нагнувшись, через арматуру пытались рассмотреть группу с закрепленными фонариками на инструментах. Потом совершенно готическое выступление в крохотном лесном домике, к которому зрителей вели специально обученные провожатые. И, несмотря на то, что нам не всегда сопутствовал однозначный зрительский успех, интуитивно пробивающиеся тогда ростки волшебной одноклеточной музыки потихоньку притирались друг к другу. Чтобы в законченном виде стать тем, что я услышал на этом диске.
Через какое–то время наши пути разошлись. Мы все реже стали появляться на сцене вместе, чаще выступая в одном концерте, но в составе разных групп. Это было неизбежно, поскольку я занялся музыкой, мелодически выверенной. Антон же из нашего совместного опыта выделил абсолютно чистую абстрактную составляющую. Причем настолько абстрактную, что перестал быть Антоном, взяв себе псевдоним Бэтман Кривуля. И улыбка его при встрече озаряла все вокруг каким–то надмирным мерцанием. Я и не подозревал тогда, что он уже создал свою волшебную одноклеточную музыку, которая состоит из акустических исследований одной ноты. То чеканно подчеркнутой ударными, то размытой радиошумами. То рассыпающейся стаей золотых рыбок, вибрирующих переливчатой чешуей, то собирающейся в одну, до боли конкретную точку. Хотя при прослушивании и создается ложное впечатление, что задача как бы спонтанно начинающихся композиций заключается в том, чтобы довести слушателя до полного эмоционального изнеможения.
Читатель уже догадался, что одноклеточная музыка — это не законченное произведение, а скорее плодотворная дебютная идея. И на каком–то этапе лидер группы понял, что для повсеместного охвата зрительской аудитории одного состава музыкантов явно недостаточно. Так на свет появились ВОМ2 и ВОМ3. На этом двухдисковом издании представлено творчество отпочковавшихся уже ВОМ4 и ВОМ5 соответственно. Когда я слушаю эту музыку, меня охватывает неизбежное чувство зависти к тому, что недоступно в силу творческих принципов мне самому. Это то, насколько непосредственно музыканты с помощью одного звука растягивают, сжимают и выворачивают наизнанку такую (как раньше казалось) элементарную субстанцию, как время. Показывая его многомерность, делая его плотным, а затем нежно–расслабленным. Для этого жертвуя мелодическим разнообразием и максимально сосредоточившись на самом для себя главном.
Презентация диска проходила в минской галерее «Подземка». Она была недолгой. Антон и его соратник Александр Галецкий стояли с большим чемоданом. Когда чемодан раскрыли, идейный лидер одноклеточной музыки совершенно неожиданно раздал все его довольно недешевое содержимое бесплатно. Кажется, абсолютно не заботясь о практической стороне дела. Поскольку очень хорошо знает, что успех все равно придет, но с другой стороны. Он, как и все идеалисты, убежден, что однажды люди все поймут. Не для того, чтобы сделать его богатым и знаменитым. А просто поймут одну простую мысль. Что музыка — это не что–то, созданное в голове.
