Вот она, проблема современного мира: подмена понятий. В прошлом веке многие процессы были очевидны в своей неприкрытой жестокости. И у войны было свое контрастное жестокое лицо: разрушения, грязь и кровь. И чем масштабнее были боевые действия, тем страшнее последствия. Даже если схватки происходили на локальных уровнях (Корея, Вьетнам). Большие войны в современном мире ушли в прошлое. Огромные армии сменили компактные профессиональные войска, боеспособность которых обеспечивается не столько числом, сколько техническими возможностями, не только средствами поражения, но и разведки, информационных технологий… А в конфликтах «нового поколения» откровенное насилие вообще отсутствует. Акцент сделан больше на экономические рычаги. И внешне все выглядит даже благородно, но цель-то осталась прежняя. Только физические разрушения заменяются медленной деградацией. Но последствия сопоставимы как от «горячих» действий, а если по большому счету — еще более губительные.
Как ни цинично звучит, но военное противостояние провоцирует прогресс. Прежде всего — технический. До Первой мировой авиаторство было забавой избранных чудаков. К Версальскому миру все государства подошли с весьма мощными эскадрильями. Вторая мировая спровоцировала еще больший взрыв технологий. Как и холодная война. Не возникни противостояния между Западом и социалистическим лагерем, возможно, на звезды до сих пор смотрели бы с земли. Ракетные разработки финансировались из военных бюджетов. В космос и первый спутник, и Юрий Гагарин полетели фактически на баллистической ракете! Конечно, были в холодной войне и свои издержки. Но современное экономическое противостояние, пожалуй, еще более разрушительное.
Возьмем хотя бы торговую войну США и Китая. В 2016 году инвестиции Пекина в Штаты составили 53 миллиарда долларов. А в 2019-м — всего 3,3 миллиарда долларов! А какой ущерб произошел от прерывания научных связей? Оцифровать эти потери сложно. Но ключевая проблема в другом: если во время противостояния Вашингтон — СССР основным вопросом являлась военная безопасность, то сейчас — сдерживание развития конкурентов. Может кто-то на кого-то напасть или нет — вопрос на данный момент десятый. Ключевая цель — добиться деградации той или иной страны. Чем-то напоминает идеи Розенберга по политике на оккупированных территориях.
Самое парадоксальное, что в мясорубку экономического противостояния лихо включились небольшие государства. И высказывают самые неординарные предложения. То Вильнюс пускает стрелы в сторону Китая (не говоря уже про Беларусь), то в Варшаве широко озвучиваются идеи с неопределенными последствиями. Призыв к «закупориванию» белорусско-польской границы (хотя пропускную способность для фур стараются снизить всеми способами уже давно) может аукнуться драматическими последствиями для Польши. По транзитному пути по нашей территории двигаются товары с Востока на Запад и в обратном направлении. В целом отставной польский заместитель министра обороны предлагает нарушить логистическую цепочку чуть ли не всей Евразии. Провокация мирового масштаба. Застрявший в Суэцком канале сухогруз оказал весьма значимое давление на мировую экономику. Демарш Польши предлагает не меньший коллапс. И если было очевидно, что Суэцкий транспортный кризис разрешится максимум в течение нескольких недель, то польские вариации на тему «странной войны» предполагают долгую историю.
Какова цель? Беларусь? К сожалению (может, к счастью), наша страна не является центром мировой геополитики. Попадаем в повестку в контексте более масштабных геополитических игр. Ключевой лейтмотив которых — сдерживание Китая. И разные демарши на европейских границах — отрыв Азии от Западной Европы, у которой не будет иного выхода, как вернуться в ложе Атлантической конфигурации. Ведь в чем глубинная причина возникновения масштабного проекта Китая «Один пояс, один путь»? Формирование надежной логистики с ЕС, а попутно и другими регионами. Англосаксонский мир надежно контролирует ключевые морские пути. Сейчас США, Британия и Австралия сформировали военно-политический блок для усиления своего влияния на Тихий и Индийский океаны. Впрочем, такая политика проводилась в более завуалированном виде давно. И Пекин начал вкладывать сотни миллиардов долларов в диверсификацию логистики. И польская политика «на разрыв» пока в большей степени неформальная, но соответствующей риторике официальные власти не мешают, скорее поддерживают. Строго говоря, в истории Польша не первый раз под различными поводами используется как санитарный кордон на фоне местной воинственно-патриотически-националистической риторики. Другой вопрос, что для самой Варшавы такие эксперименты деятельного участия в разделе мира заканчивались весьма плачевно. И в XVIII веке, и в XX. Стоит ли рисковать в очередной раз? Основной бенефициар, США, далеко находится. А экономическая война приводит к взаимной деградации. Закрытая граница создаст сложности не только Беларуси, Китаю, России, не в меньшей степени почувствует на себе «счастье» изоляции и польская экономика. И что от нее останется — неизвестно.
volchkov@sb.by
