Голос дочери Милетий Кастрица из Дисны впервые услышал через 50 лет...
У Милетия Александровича Кастрицы, жителя небольшого городка Дисна, за плечами 88 лет. Но в свои солидные годы он держится бодро и моложаво. Память сохранила незабываемые судьбоносные страницы из биографии.
Мать-Тереза...
4 июня 1942 года его, 20-летнего юношу из деревни Заутье Миорского района, фашисты в принудительном порядке угнали в Германию.
— После объединения в 1939 году Восточной и Западной Беларуси, — рассказывает Милетий Александрович, — чувствовал себя счастливым человеком. В местечке Язно, что в 7 километрах от моей деревни, были организованы МТС и комсомольская организация. В 1940 году я первым вступил в комсомол. Кстати, до сих пор храню свой комсомольский билет. Тогда все виделось в розовом свете. С нами проводили политучебу, допризывную подготовку. Не ожидал, что судьба сделает совсем иной поворот в моей жизни...
Начавшаяся Великая Отечественная война все перевернула с ног на голову. Немцы угнали Кастрицу в Германию. Он попал на юг страны — в деревню Банкхольцен земли Баденвюнтерберг. Это в 7 километрах от Швейцарии, а до границы с Францией — 70 километров. Столько же километров до известного в Швейцарии города Базеля. Милетию повезло, что люди, к которым он попал, были простыми хозяевами. Их мозг не был одурманен пропагандой Гитлера и Геббельса. В деревне было 102 двора. Сюда на принудительные работы привезли 13 человек. Были земляки Милетия из Беларуси, украинцы.
Милетий занимался обычным крестьянским делом: пахал, сеял, досматривал животных. Безусловно, тосковал по родным. Даже думал убежать, но только это были мечты.
Вскоре статного высокого юношу знали во всей деревне. И так получилось, что он познакомился с девушкой — немкой по имени Тереза.
Дом его хозяина Гнедингера стоял напротив дома родителей Терезы. С нею у Милетия завязались дружеские отношения. Произошло это через два года его пребывания, когда он уже мог понимать и более-менее говорить по-немецки. Были тайные встречи, про которые знали и родители Терезы, и хозяева Милетия. Но они как могли оберегали их любовь. Не донесли на него куда следует. В противном случае за связь с немкой ему грозил концлагерь и верная смерть. Да и Терезе не поздоровилось бы. По их обычаям ее бы остригли и обесчестили.
Когда закончилась война, стало очевидно, что любовь 24-летнего белоруса и девушки из Банкхольцен, на два года моложе его, переросла в нечто большее. Тереза была беременна, и пара обратилась к деревенскому пастору, чтобы назначить свадьбу. Но он отговорил их, так со свадьбой ничего и не вышло. Милетий должен был решить, что ему делать. Было желание остаться с Терезой здесь. Но в деревню приехали представители советского командования. Они сказали, что если Милетий добровольно не захочет вернуться в Беларусь, то его доставят принудительно и вместе с семьей сошлют в Сибирь. В любом случае, возвращение было для него небезопасным. Бывали случаи, когда, вернувшись, люди попадали в сибирский лагерь как предатели своего народа.
С тяжелым сердцем он принял решение уехать на родину в октябре 1945 года. Тереза провожала его до вокзала в Зинген 15 километров пешком. Терзаясь сомнениями, пара надеялась, что они вскоре снова смогут жить вместе, несмотря на многие трудности.
В самом деле, тогда Милетий пытался сделать невозможное, чтобы наладить контакт со своей любимой. Да только усилия были напрасны: граница была уже на надежном замке.
Пять лет отходив в холостяках, в 1951 году женился. Он так и не узнал, родился ли его ребенок, поэтому никогда дома не говорил, что хотел бы поехать в Германию.
Из воспоминаний Йоханны Райхерсдерфер — дочери Терезы:
«На родине его, наверное, расстреляли...»
— Я родилась в феврале 1946 года и выросла в Банкхольцен. До поступления в школу тема безотцовщины меня не волновала. Но после первых же дней в школе я пришла домой заплаканная, надо мной насмехались: «У тебя вообще нет отца!» И вот впервые мама поведала мне о несуществующем отце и пояснила: «Он белорус, работал здесь не по своей воле, а в конце войны ему нужно было уехать домой. Вероятно, его уже нет в живых, ведь у него на родине таких людей расстреливали».
Это все, что могла мне сказать мама о моем отце. А в 1951 году она вышла замуж.
Как и многим в подростковом возрасте, мне захотелось больше узнать о своем происхождении, и я обратилась к семейному альбому. Там находились фотографии молодого человека, о котором никто не говорил. Сравнивая снимки со своим собственным изображением в зеркале, я убеждалась: это мой отец. Но, несмотря на свои догадки, я никогда не задавала вопросы, а только тайком достала из альбома фотографии. Мне очень хотелось узнать про отца побольше, но разговоров на эту тему в семье не заводили. Я пробовала искать отца через разные международные организации, в том числе и через Красный Крест. Однако эти поиски не дали результатов, потому что на снимках было написано только одно имя.
В 1995 году, по воле судьбы, я и муж Адольф проводили отпуск вместе с бывшими соседями Мозер из Банкхольцен на острове Тенериффе. Беседуя вечером в располагающе уютной обстановке, Манфред Мозер обронил предложение, которое совсем неожиданно стало для меня открытием: «Я знал твоего отца». Манфред, в то время 12-летний мальчишка, как и многие в деревне, знал о любви Терезы Пфайферс и «русского». Он рассказал, что иногда видел молодую парочку гуляющей вместе.
Я почувствовала огромное облегчение, что наконец-то удалось найти след отца и появилась возможность говорить о нем. Вместе стали думать, как узнать еще что-нибудь, и решили расспросить во дворе, где отец когда-то работал.
Вернувшись из отпуска, Манфред разыскал сына крестьянина Гнедингер из Банкхольцена. Альбин Гнедингер показал письма подневольного белорусского рабочего, в которых тот просил официально подтвердить свой статус и время пребывания. Также Милетий прислал новый снимок, как говорят, на память. А еще просил написать о переменах, которые произошли в селе в послевоенное время. Гнедингер же пока ничего не предпринял, потому что не был уверен, стоит ли ворошить прошлое и не оставит ли эта история неприятный осадок в душах ее участников.
Манфред Мозер, в свою очередь, не откладывая, выполнил поручение бывшего подневольного и сам написал Милетию Кастрице, который так неожиданно заявил о себе. Мозер сообщил ему, что у него есть дочь и что его прежняя любовь Тереза жива, а после смерти своего первого мужа она вторично вышла замуж.
Ответное письмо папы пришло на имя Манфреда, у которого появилась блестящая идея сделать сюрприз мне к 50-летию. И 5 февраля 1996 года это письмо вместе с другими подарками лежало у меня на столе. Мое счастье было безграничным! В письме, переведенном одним из друзей, учителем по профессии, отец писал: «Судьба жестоко обошлась с твоей матерью и со мной, таковы были обстоятельства, что нам пришлось так горько расстаться. Ты, Йоханна, выросла без помощи и любви отца. Это произошло против нашей воли».
Мое первое ответное письмо заняло несколько страниц. Все те мысли и чувства, которые я не хотела и не могла доверить маме или другим людям, я открыла своему отцу. Всю ночь просидела над первым письмом, адресованным ему.
С тех пор наша переписка стала регулярной. Из писем отца я узнала, что у него трое детей: Таня, Лида и Петр, которые родились в период с 1952 по 1960 годы. И что отец, как и мама, овдовел и женат второй раз.
Из воспоминаний Милетия Кастрицы:
«Когда успокоились, выпили шампанского»
— 16 февраля 1997 года, когда у меня был 75-летний юбилей, Йоханна позвонила мне, общаясь с помощью переводчика. Тогда я более чем через полвека впервые услышал голос своей дочери. Это было удивительное, непередаваемое чувство.
Вскоре дочь пригласила меня в гости. В тот же год я с сыном Петром, который жил в Риге, поехал в Германию.
Приехали в город Ульм, который в 70 километрах от Ицнанга в окрестностях Баденского озера (Бодензее), где проживает Йоханна с мужем. Позвонили. Дочь ответила, что примерно через час приедет за нами.
И вот — наша встреча. Такая долгожданная и желанная! Словами эти чувства, что мы испытали тогда, трудно передать. Мы и плакали, и смеялись. И не могли друг на друга насмотреться. Когда успокоились, отъехали километров 15, остановились в кемпинге и выпили шампанского за встречу.
Потом была такая же радостная встреча с Терезой, мамой Йоханны. Поседевшие, мы долго стояли, обнявшись, не веря счастливой действительности. И не могли наговориться.
Терезе выпало много жизненных испытаний. Она родила двух сыновей. Через 7 лет умер муж. В 17-летнем возрасте разбился сын. Второй умер в 32 года. Но она выдержала и эти удары судьбы.
Я наслаждался возможностью пройтись по знакомым местам, где раньше работал и тосковал по малой родине. Но на этот раз не в качестве рабочего, а под руку со своей такой взрослой дочерью! Соседи, знавшие меня в прошлом, радовались новой встрече.
В торжественной обстановке, в воскресенье, а это был первый день Святой Троицы, в местном костеле было специальное богослужение. Ксендз выступил перед собравшимися с приветственной речью.
А еще я выполнил просьбу дочери. У нее все эти годы в свидетельстве о рождении не был указан отец. Она хотела изменить это. И загс в Радольфцеле получил единственное в своем роде поручение: выдать новое свидетельство о рождении женщине, которой исполнился 51 год.
В следующем году Йоханна с мужем Адольфом приехали и в Ригу к Петру, и к нам в Дисну, познакомились с сестрами и их семьями.
Она полюбила родину отца
Взаимные поездки с востока на запад и наоборот, несмотря на преклонный возраст Милетия Александровича, стали хорошей традицией. Йоханна с мужем Адольфом живут в красивых курортных местах. Отец со своими детьми много раз побывал у них в гостях. В свою очередь, Йоханна знает по своим многочисленным поездкам те места, где живут отец и ее брат и сестры.
Как и в каждой семье, стали привычными разговоры по телефону и поздравления с днем рождения и Новым годом, а в альбоме семьи Райхерсдерфер, у которой нет детей, фотографий сестер и брата с семьями, племянниц и племянников и их детей с каждым годом становится все больше. Каждую встречу и фотосъемку они обязательно датируют, чтобы потом не ошибиться в хронологии.
Нынешним летом чета Райхерсдерфер в очередной раз наведала белорусских родственников. Впервые побывали на «Славянском базаре в Витебске», от которого они были в восторге.
В этот раз Йоханна привезла отцу в качестве сюрприза книгу, которую написала немецкая журналистка Ротраут Биндер.
Она часто с немецкой делегацией посещает город Полоцк — побратим города Фридрихсхафен. В одну из поездок они побывали в деревне Полота, в местной средней школе. Там учительницей работает дочь Милетия Александровича Лидия Захаревская. Она и рассказала свою семейную историю немецким гостям.
Спустя время Ротраут Биндер написала книгу о Полоцке, и несколько глав в ней посвятила невыдуманной истории любви белорусского юноши и немецкой девушки во время войны и необычного воссоединения семьи спустя многие годы.
Книга написана на немецком языке, но ее согласился перевести для Милетия Александровича один учитель из Дисны.
…С момента воссоединения семьи прошло уже 13 лет. Все эти годы Йоханну поражает белорусское гостеприимство. Она полюбила родину отца и теперь уже большую и дружную семью.
А еще все они говорят про чудо, что вернуло ей отца, и о том, что Бог помог им.
Тамара ЯЦКЕВИЧ, «БН»
НА СНИМКЕ: Йоханна с Адольфом показывают отцу книгу-реликвию.
Фото автора
