Взгляд из Минска.
Уходящий год запомнится прежде всего как год невиданного доселе глобального финансово-экономического кризиса.
Однако любой кризис надо рассматривать не только как испытание, но и как шанс заявить о себе в момент, когда пошатнулся привычный порядок вещей. Поэтому, по прогнозам аналитиков, в ближайшее время мы будем наблюдать рост внешнеполитической активности государств, стремящихся расширить свое влияние в мире. К примеру, «большая восьмерка» уже уступает роль мирового экономического штаба «большой двадцатке», в состав которой входят Китай, Бразилия, Индия и другие страны с восходящей экономикой. То есть в современных условиях балом правит не примитивная сила, а способность страны к жесткой конкуренции на мировом рынке. И прагматизм во внешней политике, последовательное отстаивание национальных интересов – это уже не только вопрос дипломатии, но и естественный ответ на вызовы времени. Этим и объясняется растущая внешнеполитическая активность Беларуси, направленная на поиск новых экономических рынков, технологий и инвестиций, развитие взаимовыгодных отношений в первую очередь со своими стратегическими партнерами и соседями.
Между словом и делом
Сейчас пока рано судить о том, насколько успешной и эффективной оказалась эта стратегия в целом. Но определенные позитивные подвижки белорусская дипломатия может записать в свой актив. В этом кризисном году страна «открыла» для себя полтора десятка новых рынков. Но, наверное, одно из самых заметных достижений состоит в том, что диалог Беларуси и Европейского союза стал более сбалансированным и приобрел другую, более лояльную и взвешенную тональность. С одной стороны, в этом нет ничего удивительного, учитывая, что на государства Евросоюза приходится наибольший объем белорусского экспорта – 44 процента. При этом Беларусь обеспечивает около 30 процентов поставок российского газа и почти половину поставок нефти в страны ЕС. Через территорию Беларуси автомобильными и железнодорожными путями ежегодно следует свыше 100 миллионов тонн грузов, причем около 90 процентов из них составляют грузы из Европы в Россию и обратно.
С другой стороны, много лет белорусско-европейские отношения напоминали отношения соседей на лестничной площадке, которые знают друг друга в лицо, и не более. И вот прозвучали первые приветствия, обозначены взаимные интересы и приоритеты. Беларусь активно налаживает контакты с политиками и деловыми кругами западных стран, с международными финансовыми институтами в лице МВФ и Европейского банка реконструкции и развития. Президент Александр Лукашенко совершил, без преувеличения, исторические визиты в Италию и Литву, в Минск пожаловали итальянский премьер Сильвио Берлускони, генеральный секретарь Совета ЕС – верховный представитель по общей внешней политике и политике безопасности Хавьер Солана и другие влиятельные фигуры.
Своеобразным символом новых отношений стал запуск весной этого года программы «Восточное партнерство» с участием шести постсоветских республик, в том числе и Беларуси. На Западе поняли, что политика «задушить, задавить, изолировать» суверенное государство в центре Европы контрпродуктивна и бессмысленна. Ведь кто, как не соседи, имеют общие интересы в области региональной безопасности, торгово-экономических отношений, энергетики, транспорта, транзита, управления границами, общего культурного и исторического наследия. Кстати, Беларусь, Литва и Украина уже представили около 20 совместных проектов в рамках программы «Восточное партнерство».
Впрочем, деклараций и намерений пока больше, чем конкретных дел. Складывается впечатление, что, сказав «а», европейские чиновники не торопятся говорить «б», превратив процесс нормализации отношений в некую торговлю. В Европарламенте, к примеру, развитие контактов с Минском по-прежнему видят исключительно через призму пресловутой «демократизации», применяя в отношении страны двойные и явно завышенные стандарты. Понятно, что такая политика только во вред развитию отношений с Европейским союзом.
По мнению экспертов, расширению двусторонних связей мешает отсутствие соглашения о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Беларусью. Кроме того, Беларусь остается единственной страной в Европе, для граждан которой шенгенская виза стоит
60 евро. Вопрос о стоимости шенгенских виз для белорусов поднимался в начале декабря на совещании министров иностранных дел стран – участниц «Восточного партнерства» в Брюсселе. Предложения белорусской стороны услышали и активно поддержали главы внешнеполитических ведомств Польши, Литвы, Латвии и других государств. Отмечалась необходимость как минимум вдвое снизить стоимость виз для белорусов, а также упростить и ускорить процедуры их выдачи. В итоге Совет ЕС разрешил начать подготовку соглашения об облегчении визового режима с Беларусью, а также поручил разработать промежуточный план сотрудничества со страной в рамках европейской политики добрососедства.
Еще одним проблемным звеном в белорусско-европейских отношениях остается ограничение поставок белорусских товаров на рынок ЕС, исключение Беларуси из Обобщенной системы преференций. Евросоюз применяет к Беларуси торговый режим, аналогичный действующему, в отношении США, Австралии, Японии и других индустриально развитых стран. Естественно, экономический потенциал Беларуси и этих государств пока несопоставим, стало быть, и последствия для белорусской стороны от такого рода ограничений куда более ощутимы.
Баланс интересов
По какому бы сценарию ни развивались дальше отношения Беларуси и ЕС, очевидно, что даже в среднесрочной перспективе Евросоюз по значимости не сможет заменить белорусам сотрудничество с Россией. И события этого года в очередной раз показали, что восточное направление остается стратегическим приоритетом для Беларуси.
Конечно, хотелось бы, чтобы союзное строительство шло быстрее, однако между скоростью и успехом далеко не всегда поставишь знак равенства. В этом году ситуацию серьезно «подпортил» мировой экономический кризис, почти на 40 процентов сократилась взаимная торговля. Но это падение несопоставимо с прежними, рекордными цифрами роста. Или вот такая показательная статистика. Бюджет СНГ составляет примерно 500 миллионов рублей. Свыше 90 процентов этой суммы идет на содержание аппарата, при этом не реализуется ни одной производственной или научно-технологической программы. Бюджет ЕврАзЭС и ОДКБ и того меньше. А в общей копилке Союзного государства Беларуси и России сегодня почти 5 миллиардов рублей, более 90 процентов этих средств идет на финансирование совместных программ и мероприятий.
Политологи говорят, что создание Таможенного союза также во многом стало возможным благодаря белорусско-российской интеграции. Следовательно, Союзное государство – это как раз та самая экономическая и политическая модель, по которой могут быть выстроены объединительные процессы между странами, составляющими единое евразийское целое.
Безусловно, проблем и непонимания хватало и в этом году, что в принципе вполне объяснимо. Ведь Беларусь и Россия – суверенные государства со своими интересами. Но принятые в ходе последнего заседания Высшего Госсовета решения формируют стратегическую линию двустороннего взаимодействия. Сейчас на первый план выходит системная и последовательная работа над качественным состоянием интеграционного взаимодействия, реализацией намеченных ранее планов.
Север – Юг
Если до сих пор белорусская внешняя политика в большей степени концентрировалась на линии Восток – Запад, то в этом году отчетливо наметилась активизация контактов по линии Юг – Север, считает профессор кафедры международных отношений Белгосуниверситета Юлиана Малевич.
О значении юго-северного вектора публично было заявлено во время встречи Александра Лукашенко с украинским коллегой Виктором Ющенко в Чернигове, когда белорусский лидер говорил о необходимости создания Черно-морско-Балтийского транспортного коридора. Понятно, что его существование невозможно без участия Беларуси хотя бы в силу географических причин. Но не только в этом важность традиционно добрососедских белорусско-украинских отношений.
– Сегодня Европа пересматривает свое отношение к Лукашенко, и ведущие европейские страны, такие как Германия, Великобритания и другие, уже говорят не о последней диктатуре в Европе, а о прагматичном диалоге. Киев должен был бы стать провайдером этой новой политики относительно Беларуси и предложить ее ЕС. Однако мы шли в фарватере, – говорит украинский аналитик, директор Центра исследования проблем гражданского общества Виталий Кулик. – Между тем именно Украину Минск рассматривает как одного из возможных партнеров для налаживания диалога с ЕС. Мы одни из тех, кому в Минске доверяют.
Что касается северного измерения внешнеполитической стратегии Беларуси, то оно связано с активизацией двусторонних отношений с ближайшими прибалтийскими соседями – Литвой и Латвией. В связи с этим сентябрьский визит белорусского лидера в Вильнюс и его переговоры с литовским коллегой Далей Грибаускайте многие аналитики назвали историческим шагом, закономерным продолжением сбалансированной внешней политики белорусского государства.
Взгляд из Москвы
Прогнозы на нынешний год, которые делались в конце 2008-го, оптимизма не внушали. Очень многим политикам и экспертам казалось, что глобальный экономический кризис может перерасти в глобальную катастрофу – не только экономическую, но и, что естественно в условиях экономического краха, в социальную и политическую. Вообще, давно замечено, что для большинства экономистов свойственно прогнозировать бесконечное продолжение той тенденции, которая имеет место в данный момент. Когда был рост, они прогнозировали, что этот рост будет вечным. Когда начался спад, они стали прогнозировать, что все рухнет чуть ли не до нуля. Но не рухнуло.
Теперь многие экономисты научены горьким опытом, поэтому пишут о том, что кризис еще не закончен, впереди, может быть, вторая его волна. Вполне вероятно, что так оно и есть, ведь фундаментальные причины кризиса не устранены. Однако уже можно точно сказать, что в уходящем году катастрофы не случилось. Хотя некоторые серьезные изменения в глобальном балансе сил произошли, только их не очень заметили.
Президент США настолько хотел продемонстрировать, что он не Буш, что за это ему даже авансом дали Нобелевскую премию мира. Обама отказался от ПРО в Восточной Европе. Система эта была практически совершенно бесполезна с военной точки зрения, но в политических баталиях ее значение было очень велико. Столь же велико и значение отказа от нее. Обама продолжил процесс вывода войск из Ирака (надо отметить, что эту возможность ему обеспечили успехи, достигнутые американцами еще при Дж. Буше). В Афганистане военные усилия США, как обещал Обама в ходе своей избирательной кампании, сейчас даже наращиваются. Тем не менее в конце года американский президент четко назвал дату начала вывода американских войск из этой страны (июль 2011 г.), причем никак не обусловив ее достижением военной победы. С высочайшей долей вероятности такая стратегия обрекает США на поражение. Особенно учитывая тот факт, что эта самая дата начала вывода войск приходится еще на первый срок президентства Обамы (причем незадолго до начала новой избирательной кампании). То есть он должен будет выполнять свои обещания. Воюют ведь до победы, а не до даты. А к дате можно только проиграть.
Вообще, ситуация в Афганистане и Пакистане, которые связаны как «сиамские близнецы», продолжала обостряться. В начале года, когда президент Пакистана Зардари официально передал талибам контроль над долиной Сват недалеко от Исламабада, казалось, что сбываются самые апокалиптические прогнозы – скоро талибы получат баллистические ракеты с ядерными БЧ. Об этом открыто заговорили в Вашингтоне, причем на официальном уровне. Но талибы явно поторопились, почти сразу начав наступление в направлении столицы. В итоге они не только ее не взяли, но были изгнаны из долины Сват. Зардари оказался сильнее, чем можно было предположить. Осенью он приказал армии провести операцию еще и в Южном Вазиристане, главном оплоте талибов. Чем эта операция завершилась – не очень ясно. Есть ощущение, что ничем. В конце года Зардари заявил, что передает контроль над ядерными силами премьер-министру страны. Затем Верховный суд Пакистана отменил принятый в 2007 году закон об амнистии, что грозит судебным преследованием самому президенту и 8 тысячам чиновников, включая самых высокопоставленных. Это свидетельствует о шаткости позиций Зардари и, следовательно, о том, что положение в стране остается в высшей степени нестабильным.
Военная ситуация в Афганистане быстро ухудшалась, потери коалиции стремительно росли, каждый новый месяц становился рекордным с точки зрения потерь сил США и НАТО (или, точнее, США и Великобритании). Поэтому энтузиазм европейцев по поводу продолжения войны стремительно падал (хотя и раньше был ниже некуда). О необходимости ухода из Афганистана в ближайшее время заговорили даже англичане и канадцы. Европейцы категорически не готовы вести никакую серьезную войну, поэтому перспективы афганской операции НАТО становятся все более туманными.
Европейцы в этом году продолжали увлеченно строить «почти государство» в лице Евросоюза. Точнее, этим занималась все более усиливающаяся евробюрократия. Ей удалось сломить сопротивление ирландцев, чехов и поляков, после чего в конце года в действие вступил наконец Лиссабонский договор. Он резко усиливает роль наднациональных органов ЕС. В рамках договора этому «почти государству» срочно выбрали руководство – «президента» (председателя Совета Европы) и «министра иностранных дел» (Верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности). То, как это произошло, вызвало сильнейшее недоумение как в Европе, так и за ее пределами. Поразили, во-первых, процедура избрания (собственно, она такова, что степень легитимности новых «вождей Европы» вызывает серьезные сомнения), во-вторых, то, кого выбрали. Потому что фамилии Ван Ромпея и Эштон за пределами их собственных стран были, мягко говоря, не очень известны. Откровенно говоря, баронессу Эштон даже и в ее родной Великобритании знали не очень хорошо.
Сам по себе процесс строительства единой Европы представляет огромный интерес. Особенно для стран постсоветского пространства, потому что дает нам ценнейший опыт: как строить единое государство на совершенно новых принципах. Увы, крайняя забюрократизированность того, что происходит в Европе, входящая в противоречие с демократическим устройством самих стран – членов ЕС, снижает эффективность и привлекательность евростроительства.
После парламентских выборов не только сохранила, но и упрочила свои позиции канцлер Германии Ангела Меркель. В Японии впервые за послевоенный период утратила власть либерально-демократическая партия. Пришедшая ей на смену демократическая партия во главе с Юкио Хатоямой, похоже, собирается ужесточить внешнюю политику страны по отношению одновременно как к России, так и к США.
Выборы в Иране чуть было не стали причиной гражданской войны, но все-таки Ахмадинежад сумел удержаться у власти. Прогнозируемо ухудшалась ситуация на Корейском полуострове, где на ужесточение политики Сеула по отношению к Пхеньяну тот ответил ужесточением политики по отношению ко всем.
Но самое главное наследство уходящего года – это стремительное возвышение Китая. Он лучше всех в мире справился с экономическим кризисом, сохранив рекордные темпы роста. Судя по всему, по итогам года он покажет прирост ВВП выше критических для себя 8% (считается, что если рост ниже этого значения, начинается неконтролируемый рост безработицы, опасный для социальной стабильности). Вложение почти 600 млрд. долларов в инфраструктурные проекты, похоже, себя вполне оправдало. Социальные волнения в стране хотя и имели место, но до критической черты было очень далеко. Не поколебали устойчивость системы и летние события в Урумчи. Синьцзянский сепаратизм и взаимные претензии уйгуров и ханьцев были, есть и будут. Но никаких шансов на отделение СУАР не имеет. Просто потому, что любой мятеж Пекин задавит массой.
Поскольку подавляющее большинство ведущих экономик мира по итогам года покажет либо падение, либо крайне незначительный рост (чуть выше нуля), доля КНР в мировом ВВП, и без того уже очень высокая, значительно вырастет, выводя страну на качественно новый уровень влияния. И этот факт не может не оказывать воздействия и на военно-политическую составляющую.
Военные расходы Китая продолжали расти ударными темпами, вдвое большими, чем растет китайский ВВП. Осенью в КНР были проведены беспрецедентные по масштабам учения НОАК, на которых отрабатывались крупномасштабные наступательные операции на глубину 2 тыс. км. А 1 октября на площади Тяньаньмэнь в Пекине состоялся грандиозный военный парад, продемонстрировавший, что ВС Китая не зря едят народные деньги.
Осенью Президент России Дмитрий Медведев и председатель КНР Ху Цзиньтао подписали «Программу сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири Российской Федерации и Северо-Востока Китайской Народной Республики (2009–2018 гг.)». Она позволит Китаю решить как минимум проблему острой нехватки ресурсов. Что даст эта программа России – вопрос дискуссионный. А затем, в ходе ноябрьского визита в Пекин Барака Обамы, китайские руководители очень ясно продемонстрировали, что теперь именно свою страну они считают главной в мире. По сути, во время этого визита Обама уступил во всем, китайцы – ни в чем.
На постсоветском пространстве продолжался бесконечный процесс политической борьбы всех со всеми на Украине. Совершенно уникальным стал уходящий год для Молдовы. В этой стране дважды прошли парламентские и четырежды – президентские выборы, кроме того, имел место разгром правительственных зданий Кишинева антикоммунистической молодежью. При этом президента у Молдовы так и нет, в следующем году страну ждут новые парламентские и президентские выборы. Для страны, которая «борется» с Албанией за звание самой слабой экономики Европы, это «немножко много». Можно также отметить начавшийся процесс нормализации армяно-турецких отношений, вызвавший крайнее недовольство в Баку, а также провал попыток грузинской оппозиции свергнуть Саакашвили.
Главным же событием года на территории бывшего СССР стало, конечно, подписание соглашения о создании Таможенного союза России, Беларуси и Казахстана. Уже давно ясно, что строить настоящее, а не формально-декларативное объединение постсоветских стран на новой основе должны те, кто, во-первых, этого действительно хочет (ни в коем случае никого не надо затаскивать насильно), во-вторых, кто это может. То есть уровень социально-экономического развития членов Союза не должен различаться слишком явно и сильно.
Вслед за Таможенным союзом президенты трех стран продекларировали создание единого экономического пространства. Хочется надеяться, что дело дойдет до единой валюты и единых ВС. Еще при нашей жизни.
