Собеседник Олега Сердобольского, корреспондента ИТАР-ТАСС, — писатель-фантаст Борис Стругацкий
В начале этого года на экраны вышел блокбастер Федора Бондарчука «Обитаемый остров», созданный по одноименному роману братьев Стругацких, чьи произведения пользуются у кинематографистов поистине фантастической популярностью. Вслед за авторами романа, написанного в 1969 году, авторы картины предлагают зрителям перенестись на полтора века вперед и вместе с героями высадиться на неизвестной планете, где и разворачивается лихо закрученный сюжет. Известно, что это самый дорогой проект российского кинематографа: каждая минута фильма обошлась в 308 тысяч долларов США, а общий бюджет составил 36,5 миллиона долларов. Декорации планеты Саракш создала международная команда профессионалов. Для картины придумано 3 тысячи костюмов. И даже далеко не все баскетболисты обладают ростом 2 метра 15 сантиметров, которым природа наделила исполнителя главной роли Максима Каммерера — московского студента Василия Степанова. Наверное, можно поверить, что этот богатырь-землянин способен бросить вызов пяти анонимным властителям обитаемой планеты, манипулирующим сознанием жителей с помощью специальных излучателей. В звездный состав фильма вошли Гоша Куценко, Сергей Гармаш, Михаил Евланов, Анна Михалкова, Андрей Мерзликин, Сергей Барковский. Режиссер-постановщик не забыл и о себе, снявшись в роли Прокурора.
— Борис Натанович, как на этой картине вам взаимодействовалось — творчески и человечески — с режиссером Федором Бондарчуком? Что убедило вас согласиться с его предложением экранизировать роман?
— Никаких контактов у нас не было: ни творческих, ни человеческих. Я предпочитаю не вмешиваться в работу режиссера. Старое доброе правило: «Не лезь, советчик, к игрокам, не то получишь по рукам». В свое время я видел его «Девятую роту», и у меня создалось впечатление, что этот режиссер отлично понимает ценность достоверности в фильме. А в фантастике главное — достоверность.
Продолжая звездную тему, нелишне упомянуть, что по своей первой профессии Борис Натанович астроном, имеет стаж работы в Пулковской обсерватории. И на двоих у него с братом, Аркадием Натановичем, есть в космосе именная малая планета номер 3054, открытая в 1977 году. Более чем за три десятилетия совместного творчества они увенчали брендом «Братья Стругацкие» свыше 25 фантастических романов, повестей и рассказов, создав, если можно так выразиться, собственную литературную вселенную.
— Уже не первое десятилетие мы являемся свидетелями огромного интереса к фантастике братьев Стругацких со стороны очень разных по мироощущению режиссеров: от Андрея Тарковского до Константина Лопушанского и Алексея Германа. Что, по вашим личным наблюдениям, привлекает мастеров кинематографа к фантастике? И чем вам интересно сотрудничество с этими мастерами?
— Фантастика способна сочетать в себе динамику острого сюжета и определенную глубину мысли. Это очень перспективный для кино жанр. Вообще, главный художественный прием фантастики — изображение реальной жизни, искаженной чудом, — соблазнителен для любого, кто обладает развитым воображением, и в руках мастера способен породить шедевр типа «Сталкера» или «На последнем берегу».
— Говорят, что переводчик прозы следует за автором, а переводчик поэзии соперничает с ним. Фантастика, как мне кажется, ближе к поэзии. Кто же для вас режиссер-постановщик экранизации: ваш бережный переводчик на язык кино или в каком-то смысле соперник? Случалось ли, что большие киномастера своим участием обогащали содержание ваших произведений, открывали их для вас какой-то новой гранью?
— Я вспоминаю нашу работу с Тарковским. Ни о каком соперничестве там и речи быть не могло. Мы были старательными подмастерьями. Задача наша была — создать сценарий, который соответствовал бы внутреннему видению режиссера. При том что сам режиссер, как правило, совершенно не был способен передать нам свое видение словами. Это была отчаянная игра вслепую. Восемь вариантов сценария мы перебрали, пока на девятом режиссер не сказал: «Все. Это то, что мне нужно».
— Алексей Герман уже много лет работает над фильмом «Трудно быть богом». Участвуете ли вы в этом кинопроцессе на разных его этапах? Общаетесь ли с режиссером? Что привлекает вас в его личности?
— Герман — замечательный режиссер и обаятельный человек. Мне довелось работать с ним довольно долгое время, еще при совке, над самым первым вариантом сценария «Трудно быть богом», который тогдашним начальством «Ленфильма» был запрещен немедленно, как только наши танки вошли в Прагу. Времена были тогда вполне мрачные, но о совместной с Германом работе воспоминания у меня остались самые приятные. Нынешний вариант фильма он делал уже без моего участия, и теперь я с нетерпением (и некоторым страхом) жду результатов.
Съемки фильма «Трудно быть богом» начались в 1999 году и неоднократно приостанавливались, в том числе и из-за болезни режиссера. Сейчас идет озвучивание картины. Своеобразная композиция, составленная из ее фрагментов, была впервые показана на вечере, посвященном 70-летию Алексея Германа, и, судя по отзывам, произвела на гостей юбиляра мощное впечатление. Так что есть основания полагать, что эта лента станет событием в нашем кинематографе.
— Когда вы говорите кинематографистам решительное «нет»?
— Когда мне не нравятся условия договора. Это проблема не творческая — чисто коммерческая. Я давно уже не жду от экранизации ничего хорошего. Кроме хорошего гонорара.
— В чем, на ваш взгляд, плюсы и минусы сотворчества литературной фантастики и кинематографа?
— Это вопрос о сотворчестве литературы и кино вообще. Тема для докторской диссертации.
— Есть ли фильм по произведениям братьев Стругацких, который вам особенно дорог? И чем именно?
— Наверное, «Сталкер» Тарковского. Уж очень много сил и нервов было на него потрачено. Да и фильм получился, согласитесь, недурен.
— При развитии компьютерной графики экранизировать фантастику вроде бы стало гораздо легче. Пошло ли это на пользу ее киновоплощению?
— Все, что способствует достоверности фантастической реальности, хорошо. Все, что достоверность нарушает, плохо. К компьютерной графике это относится тоже.
— Как вы относитесь к широкомасштабным западным кинопроектам типа «Звездные войны»?
— Я к ним довольно равнодушен. Как к детским книжкам. Впрочем, попадаются ведь и отличные детские книжки.
— Предпринимались ли в других странах какие-то экранизации ваших произведений, о которых мы, может быть, не знаем?
— Есть несколько экранизаций, оставшихся у нас неизвестными, в Чехии, Польше, даже в Греции. На мой взгляд, они мало интересны.
— Есть ли на вашей писательской полке произведение, мимо которого проходят кинематографисты, хотя вам лично оно кажется очень кинематографичным?
— Откровенно говоря, мы с братом всегда считали, что любое наше произведение — готовое кино. Я до сих пор не понимаю, почему никто из собратьев-режиссеров не взялся за «Хищные вещи века» или за «Далекую Радугу», или за «Стажеров» в конце концов.
— Сбылись ли какие-то пророчества, высказанные в ваших произведениях?
— Я много раз говорил уже и повторю еще раз: пророчества невозможны. В лучшем случае можно почувствовать дух будущего, его ауру, его атмосферу. Конкретности предсказать можно только случайно — или это будут банальности. В «Хищных вещах» нам удалось почуять дух будущего, и теперь я вижу, что человечество действительно идет по тому пути в мир потребления, который виделся нам в 1963 году.
— Борис Натанович, а были случаи, когда идеи, высказанные братьями Стругацкими, оказывались предметом дискуссий в научном мире?
— Именно в научном? По-моему, нет, никогда.
— На сколько языков переведены ваши произведения и где за рубежом они пользуются особым интересом?
— По моим данным (неполным, естественно), на 31 язык. Больше всего изданий в Польше и Германии. (В других источниках я нашел иную статистику: «Произведения Стругацких переведены на 42 языка в 33 странах мира» (всего более 500 изданий). — прим. авт.).
— О чем чаще всего говорят фантасты мира, собираясь вместе?
— Представления не имею. Я человек, скорее, нелюдимый.
— Есть ли у российской фантастики свой путь?
— По-моему, нет. Хотя своя специфика есть. В среднем наши произведения более психологичны, философичны, если угодно. Сказываются традиции великой русской литературы XIX века, хотим мы этого или не хотим.
— Случалось ли вам произносить слово «фантастика» не как обозначение жанра, а как средство передачи вашего восхищения или изумления по поводу какого-то события, поступка, человека?
— Вряд ли. Мне не очень нравится такое словоупотребление. Хотя… Не знаю. Не помню.
— Что пожелает сам себе выдающийся фантаст современности?
— Того же, что и всем нам: здоровья, успехов, удачи.
---------------------------
Слова после премьеры
Стало известно, что Борис Стругацкий посмотрел новую экранизацию и в целом остался доволен:
— Фильм понравился, считаю его удачей режиссера. Картина снята очень близко к тексту. Герои, как правило, хороши. Особенно меня впечатлили кадры драк и сражений. Максим Каммерер (главный герой) такой, каким мы с братом его себе представляли. Хорош Прокурор, Странник. Однако не все актеры в фильме на месте. Мне показался неубедительным Гоша Куценко в роли Вепря, надеюсь, что он сможет развернуться во второй части картины.
---------------------------
Кстати
В ушедшем году Борису Стругацкому исполнилось 75 лет. Он по-прежнему бодр, работоспособен и востребован многомиллионным миром читателей. С 1991 года, после кончины своего старшего брата, Борис Натанович продолжает литературную работу, но уже не как «Братья Стругацкие», а под псевдонимом С. Витицкий. Эта фамилия значится на обложках романов «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики» (1996 г.), «Бессильные мира сего» (2003 г.). В 2001 году писатель был удостоен премии президента России в области литературы и искусства. Он входит в число лауреатов Международной премии Хьюго в области научной фантастики.
