Почему юмор упал «ниже плинтуса»?Доктора утверждают, что смеяться еще и полезно. Мышцы живота, спины, лица — все в работе. Тренируются, когда мы смеемся. С головным мозгом хуже, о нем доктора ничего не говорят. Да еще и вопрос: полезно ли лишний раз напрягать головной мозг? Тут советоваться надо.
На днях посмотрел передачу российского канала ТВЦ. Серьезные, солидные люди, профессионалы своего ремесла убеждали друг друга, что юмор нынче упал «ниже плинтуса». Рассчитано все на «массу», которая, как известно, все «схавает». Был, кстати, среди экспертов и доктор, почему–то психиатр. Так он легко убедил всех в том, что юмор остался прежним. А вот «масса» изменилась. Раньше она, как трава жила, ни о чем не задумываясь. А вот нынче жизнь тяжела и юмор выступает в роли буфера, смягчает, так сказать, удары судьбы. Кто–то из зала в это время вопрошал: «А почему нет политического юмора?» Вот подумайте над ремаркой психиатра — к любопытным выводам придете.
Часто звучало сравнение с юмористами и соответствующими передачами советского периода. Правильно говорили о том, что когда–то боролись с хамством, а ныне хам хозяйничает на эстраде. Как–то постеснялись добавить, что и артисты изменились. Раньше сошел Аркадий Райкин со сцены и такой же, как все, советский человек, словом. А нынче читаешь о замке, который Максим Галкин возводит в заповедных лесах, и вспоминаешь вещие слова, что «страшно далеки они от народа».
Надо признать, «обслуживают» граждан не только записные юмористы, профессионалы шутки, выдающие еженедельно программы. Точно так же обслуживают нас, например, певцы — одна «Фабрика звезд» чего стоит. Странная вещь: получается, что пресловутый «вал» из экономики перекочевал в культуру. Вот и гонят нам, не жалея сил, халтуру–песню, халтуру–шутку, халтуру–мизансцену. Как–то незаметно забылось, что концерт, выступление — вещь «штучная», к ней готовиться надо, репетировать. А чего там репетировать? «Прикид», как у «новых русских бабок», напялил, уже и смеются. Получается, что для смеха этого достаточно. Психология, брат, здесь понимать надо.
Есть, правда, у обслуживающих народонаселение артистов и продюсеров один мощный аргумент: так ведь залы — полные, рейтинги — высокие, вот и напрягаемся, ищем новые формы, от сценического воплощения до путешествий по матушке Волге, как это делает небезызвестный «Аншлаг». Думается, что здесь скрыто одно известное лукавство. Суть его в том, что вначале навязывается некая схема поведения, например: «Все смеются!» А уже затем эта схема признается общераспространенной и такой же употребительной. Вот смотрим телесериал о широко известной «прекрасной няне»: реплики есть, а кто смеется, неведомо. Этот же момент апробирован многими юмористами. Только в роли людей, профессионально щекочущих зрителей, выступают достаточно умелые ребята, натасканные на эти дела в своих школах широкого культурно–экономического профиля и прочего менеджмента.
Есть здесь и другая правда: действительно, залы полные. Действительно, хамские пассажи одного известного деятеля, обращающегося к зрителям с доверительно–наглым «эй, мужик», встречают громом аплодисментов. Получается, что обращение к «нижней половине» человека и соответствующим проблемам встречает полное понимание со стороны зрительного зала. Причем сочувствие, выраженное в самой дорогой, материальной форме. Так что, в самом деле, остается тем, кто не в зале? Не нравится — не смотри? Читай своего Достоевского и не мешай нам смеяться?
Ну, во–первых, мы все в какой–то мере заложники телевидения: и не хочешь, а увидишь. А если и не увидишь, то расскажут. Живем ведь не в вакууме. Но не это главное. Главное в том, что ведь понимаешь: можно и писать, и рассказывать со сцены смешно и, представьте себе, без мата. Что юмор может быть интеллектуальным и не обязательно хамским. Что беспардонное «тыканье», обращение к половой сфере как главному средству рассмешить оскорбляет саму половую сферу.
Перечитываешь, скажем, Аркадия Аверченко и удивляешься: если бы писали так нынче, то на сцену не показывайся, не смешно. Что уж говорить о благородной Тэффи. Джером с его изысканными шуточками в традиционном английском духе вообще неподъемен. Подумаешь, смешно: трое в лодке или на велосипедах. Может, сгодился бы Гашек с непобедимым Швейком, но почему–то тоже невостребован. Может, потому, что откровенность там сродни саморазоблачению? Из классиков популярны разве что Жванецкий и Задорнов. Так ведь тоже «старички», матерное слово если и решатся произнести, то краснеют потом, как дети.
Вот Аркадий Арканов на упомянутой встрече в телестудии молодец молодцом: резал правду-матку не стесняясь. Говоря о необходимости интеллектуальных текстов, о важности привлечения подлинных писателей к творческому содружеству с актерами, в завершение действительно умного спича во славу «настоящего юмора» и таких же текстов неожиданно и в сердцах произнес: да молодым актерам «не нужны ни хрена такие тексты и такие авторы». Вот это подлинный радетель за интеллектуальное будущее отечественной эстрады. Получается, что высказаться подобным образом — это некая доблесть, это значит — быть современным, креативным, идти, словом, в ногу или еще с чем–нибудь в нижней части тела одновременно. Причем все и с каким–то комсомольским задором подхватили лихое аркановское выражение и стали его повторять, счастливо улыбаясь при этом и дивясь собственным лихости и молодечеству.
Конечно, наш народ не надо призывать вступать поголовно в ряды орлеанских девственниц — иногда, бывает, выражаются. Иногда, простите, может, и надо выразиться. Но ведь не при дамах, так сказать, не в общественном месте. А то ведь так недолго забыть, где находишься, — то ли в пивной, то ли в публичном доме, то ли на эстраде. А может, и нет здесь нынче никакой разницы?
Фото РЕЙТЕР.
