Проходное свидетельство

100 лет назад их предки поехали за лучшей жизнью. В новом веке наследники проделали обратный путь, чтобы лучше понять, откуда родом деды и прадеды
100 лет назад их предки поехали за лучшей жизнью. В новом веке наследники проделали обратный путь, чтобы лучше понять, откуда родом деды и прадеды

...На добрый толк пионерами надо называть не красногалстучных советских школяров, любивших линейки и песни у ночных костров. А именно их — рисковых первопроходцев, решившихся покинуть свои насиженные места и большими семьями переселиться за Урал — реку, которую большинство знало лишь понаслышке. Тем более что век назад так оно и было: добровольно выбравшихся что в Новый Свет под названием Америка, что в бескрайнюю сибирскую тайгу именовали как раз этим звучным словом.

И вот передо мной сидят внуки этих самых пионеров–первопроходцев.

Под стук колес столыпинских вагонов

Представляю, как на рубеже XIX и XX столетий им было нелегко — со скромными пожитками и вереницей малых детей укатить в неизвестность. И какие тягостные раздумья их одолевали. Это нынче поезд из Минска до Красноярска идет 78 часов — тогда долгая дорога длилась месяц, а то и больше. Очень даже достаточно, чтобы, глядя в окно на меняющиеся с каждой верстой пейзажи, вконец истомиться сомнениями: а не обманет ли, часом, царь–батюшка вкупе с Петром Столыпиным с дележом свободной землицы?

Казалось, сами вагоны — недаром их вскоре прозвали столыпинскими — отстукивали фамилию застрельщика великого российского переселения — бывшего гродненского, затем саратовского губернатора, доросшего до министра внутренних дел, а вскоре и до председателя совета министров. Обнародованный 9 ноября 1906 года Указ «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающегося крестьянского землевладения и землепользования» был выстраданным детищем Петра Аркадьевича и началом аграрной реформы. Малоимущим крестьянам предлагалось выйти из общины, где царила круговая порука, и приобрести землю в единоличное пользование. Хочешь — в виде хутора посреди выкупленных у мира десятин, а можно и в виде выделенного по соседству с деревней отруба. На приобретение желанной собственности специально созданный Крестьянский поземельный банк давал кредиты под очень льготные проценты. Говоря нынешним языком, не столько сам крестьянин страховал свои земледельческие риски, сколько банк, покрывавший возможные убытки от неурожаев выделяемыми субсидиями из бюджета. Кому не хватило земли под боком, мог вволю получить ее за Уралом.

Дождавшись наконец законодательной отмашки для своего благого начинания, Столыпин произнес на заседании второй Государственной думы 10 мая 1907 года слова, ставшие пророческими: «Вам нужны великие потрясения. Нам нужна ВЕЛИКАЯ РОССИЯ!» Правда, провидческую их суть многие поймут намного позже. После трагической гибели самого реформатора, а также затеянной им реформы, прерванной Первой мировой войной и грянувшей затем революцией.

Аналитики потом скажут: аграрная реформа запоздала на полвека, начинать ее следовало сразу после отмены крепостного права. Сам Петр Аркадьевич надеялся, что на реализацию хватит двух десятилетий. Не получилось. Хотя позитивную роль она все–таки сыграла. Привила крестьянам вкус к собственности на землю — недаром же большевики на начальном этапе революции также обещали передать кормилицу в крестьянские руки. Времени на выполнение обещания у них было гораздо больше, чем у застреленного прямо в театре в 1911 году реформатора.

Елиферов луг

Сколько малоземельных белорусов поверило тогда обещанию и в столыпинских вагонах двинулось на сибирские просторы?

Ответ на этот вопрос можно найти в Государственном архиве Красноярского края, где сохранилась такая статистика: только за 1907 — 1914 годы сразу после публикации указа 335.366 человек из 5 западных губерний получили так называемое проходное свидетельство на новое место жительства. Переселение же, в принципе, началось гораздо раньше, чему свидетельством другая цифра: с 1896 по 1913 год из одной Могилевской губернии выехало в Сибирь 254,2 тысячи человек. Так что общее количество переселившихся за Урал белорусских душ получается очень внушительным, считают нынешние наследники первопроходцев, объединившиеся под эгидой Красноярского краевого историко–родословного общества и Белорусской национально–культурной автономии. Благодаря архивным изысканиям они восстановили маршрут великого крестьянского исхода из западных губерний тогдашней империи — читай, нынешней Беларуси. И могут с уверенностью сказать: главными поставщиками хлеборобской силы для Сибири стали Витебская, Могилевская, Минская губернии. А если еще точнее — Городокский, Двинский, Полоцкий, Оршанский, Чаусский, Рогачевский, Бобруйский, Борисовский, Игуменский уезды.

Расселялись же белорусы в основном в Тюменской, Томской, Омской, Енисейской, Иркутской губерниях и даже на Дальнем Востоке. Местные власти выделяли на каждого новоприбывшего работника мужского пола, начиная с 17–летнего возраста, по 15 десятин земли. В виде заимок, пашни, урочищ, лугов, которые зачастую получали имя владельца. Например, до сих пор покосный луг около деревни Уяр называется Елиферовым — как оказалось, в честь Елиферия Анкудиновича Подрядчикова, выходца из Могилевской губернии, в 1896 году переселившегося с семьей в Минусинский уезд Красноярской губернии. Подтверждающие эту родовую топонимику документы нашел в местном архиве студент Сибирского государственного аэрокосмического университета Александр Никишев, для которого Елиферий приходится прапрадедом со стороны отца.

Жизнь переселенцев на новом месте не всегда протекала по запрограммированному казенными бумагами реестру. Случалось — и это тоже сохранилось в архивах — коренные сибиряки не уступали плодородные пашни пришлым. Земельные раздоры старожилов с прибывшими, по мнению некоторых исследователей, стали причиной массового перехода обиженных переселенцев на сторону красных частей во время гражданской войны. Случались и возвраты ходоков на родину — в самые голодные годы.

Однако львиная доля покорителей тайги все–таки сумела выдержать все тяготы и закалиться Сибирью. Чем и гордятся нынешние потомки, аккурат в столетнюю годовщину столыпинского указа приехавшие в Беларусь. Как говорят сами, давно хотели поглядеть на историческую родину и вдохнуть воздух предков.

Чувство родины

Не могу назвать это чувство ностальгией, потому что данный термин не совсем точно отражает то, что подвигло энтузиастов самых разных профессий преодолеть тысячи километров и за свои деньги приехать на землю предков. Честно говоря, когда они накануне звонили мне в Минск и предупреждали о прибытии, я подумала: блажат, убоятся и расстояния, и расходов, и утомительных на новом месте хлопот.

Оказалось — не убоялись, что дало мне повод сказать добровольному десанту заслуженный комплимент: выходит, белорусская закалка не хуже сибирской! За долгим разговором в гостинице каждый из делегации доброй воли поведал мне свою уважительную причину для поклона земле предков. Наталья Барщевская приехала в Беларусь, чтобы, во–первых, поглядеть на родину деда, Павла Лапина, который в поисках лучшей доли из Минской губернии вначале поехал на заработки в Ригу, а затем в село Зима Иркутской области. А во–вторых, навестить братскую могилу под Острошицким Городком, в которой похоронен ее дядя, Лапин Николай Павлович, сложивший именно здесь, на подступах к Минску, голову 28 июня 1941 года при защите белорусской столицы.

— Последнее письмо от Николая, попавшего служить в Белоруссию, семья получила как раз накануне войны: «Выезжаем на учения в местечко Уручье». И все, больше никаких известий. Мы искали Колю долгих 40 лет и только в 1986 году узнали, что он погиб, защищая землю, где родились его отец и мать, где жили деды и прадеды. Такая вот горькая, но и символическая связь с родиной, — подытожила Наталья Ивановна.

Похожие чувства испытывает к белорусской земле и Федосья Яковлевна Никишева, в девичестве Воробьева, чей внук разыскал в красноярском архиве луг с наследным названием. В 1943–м при форсировании Березины погиб отец Яков Константинович Воробьев. «Хочу поклониться его светлой памяти, а также побывать на родине племянника по бабушке — Гусарова Григория Андреевича, Героя Советского Союза, который родился в деревня Олешня Рогачевского района Гомельской области», — поделилась она своими планами.

Еще на стадии подготовки поездки в Минск руководство этой по зову души сложившейся делегацией взял на себя технический директор акционерного общества «Научно–технический прогресс» Михаил Сашко. Михаил Петрович давно составил для себя маршрут знакомства с исторической родиной. «Решил, что свой знаковый 60–летний юбилей могу достойно отметить лишь после того, как лично найду, где же находится такая деревня Высокая Гора из бывшего Березинского уезда, откуда прибыл в 1908 году в Ачинск Енисейской губернии мой дед — Шашко Гаврил Корнеевич (это потом в нашей фамилии буква «ш» плавно перешла в «с»). И знаете, нашел — к счастью, она расположена недалеко от Минска. А еще у меня, как у остальных, есть причина вдвойне любить белорусскую землю: ее освобождал мой отец, Сашко Петр Гаврилович, прошедший всю войну шофером в составе Западного, а затем 1–го Белорусского фронта. Он родился уже в Сибири, в селе Дербино, на берегу малой речушки Жулдет и похоронен на Базайском кладбище на свой новой родине. А могила моей мамы Борисевич Прасковьи Ивановны осталась на дне Красноярского водохранилища. Мои родственники Сашко — Шашко оказались разбросанными по всему Красноярскому краю. Но когда я слышу эту фамилию, то знаю — корни ведут в вашу братскую республику. Надеюсь, что ваши архивисты помогут мне отыскать представителей этой фамилии и в самой Беларуси».

Я тоже на это надеюсь — возможно, они найдутся даже среди читателей «Советской Белоруссии».
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter