Вот и мой дом № 48. Первый подъезд. Окна на последнем, 5-м этаже. Кто теперь живет в нашей квартире — типовой трешке с проходной комнатой, гордо именуемой зал? И сколько хозяев у нее сменилось за почти сорок лет?
На улице невольно всматриваюсь в лица. Понимаю, наивно. Но вдруг узнаю кого из бывших соседей или друзей? Или кто-то узнает меня? Увы…
Читайте также
У подъезда с утра до вечера сидели все про всех знающие бабушки. Кто куда пошел, кто к кому приехал, кто что купил — от них не утаишь. Да и не слишком таились. Жили, не как теперь, не здороваясь, а по-соседски дружно: одалживали деньги, помогали и советом, и делом. А был случай, наши соседи с 3-го этажа, родители моей подружки-ровесницы, взяли меня с собой на море. Не Минское — Черное, которого я тогда еще ни разу не видела. Даже красивое название того абхазского поселка помню — Гульрипши. Вы можете себе сегодня представить подобное: дорога неблизкая, своих детей двое да еще соседская девчонка 14 лет! Это ж какая ответственность и лишние хлопоты-заботы в отпуске! И как меня мама с отцом в такую даль отпустили с чужими-то людьми? Но, выходит, как себе, доверяли тете Наде с дядей Жорой — соседи же.
Вообще, подъезд у нас был интересный с точки зрения обитателей. Литераторский, как теперь бы сказала. В нем жили с семьями автор нашего знаменитого «Буквара» Анатоль Клышка, писатели Михась Стрельцов, Анатоль Вертинский, Юрась Свирка. Но нас, тогдашнюю дворовую детвору, их профессиональная деятельность не слишком, а по правде, совсем не интересовала. Для нас они были просто папы наших друзей — Ники, Иры, Жени, Алеси... И мог ли кто из нас, десятилеток, тогда подумать, что забавный дядечка из второго подъезда — это будущий белорусский классик Владимир Короткевич?
Как-то, кстати, наткнулась в интернете на старый фотоснимок 1971 года: Владимир Короткевич с будущей супругой идет в загс. Узнала место сразу: улица Веры Хоружей, загс был всего через несколько домов от нашего.
Но меня в те годы занимали совсем другие вещи. Как там в песне: «Пропадали пропадом мы во дворах». В нашем дворе детей собиралось довольно много. И мы совсем нескучно проводили там время в играх: «хали-хало», «вышибала», «съедобное-несъедобное», «испорченный телефон», «штандер», пионербол. И, конечно же, «казаки-разбойники». Помнит кто? Одна команда убегает, обозначая свой путь меловыми стрелками на асфальте и в разных укромных местах, чтобы запутать следы. Вторая — спустя немного времени отправляется в погоню. Сегодняшним мальчишкам и девчонкам такие забавы, по-моему, неизвестны. А тогда названия и правила этих и не только дворовых игр знала практически вся городская ребятня большой советской страны. Теперь вы видите во дворах ватаги играющих младших и средних школьников? Я — нет. Только мамы с малышами в песочнице.
А по воскресеньям мы бегали на Сторожевский рынок, его еще называли Колхозным. Он располагался за пересечением улиц Веры Хоружей и Червякова, там, где теперь мемориальный комплекс жертвам Первой мировой войны. Продавали на рынке аквариумных рыбок, попугаев с канарейками, котят и щенят, кроликов, хомяков, нутрий, кур… В карман — стакан купленных тут же жареных семечек, и ходи, глазей на всю эту живность и базарную суету. Чем не забава?
Как же давно я здесь не была, Улица моего детства…
svirko@sb.by
