Прогулка по галантному веку

Кусково Бог хранит...
“Бог хранит все” — именно такой девиз по-латински начертан на гербе рода Шереметевых, ведущих родословную с ХV века. Крупнейшие землевладельцы, перед реформой 1861 года они имели уже около 800 тысяч десятин земли и 300 тысяч крепостных, владели развитыми промышленными центрами, такими как Иваново-Вознесенск в селе Павлово. Мысль о неслучайности девиза на гербе рода Шереметевых, думаю, приходит на ум многим экскурсантам. Действительно, Кусково “Бог хранит”. Иначе как могло пройти через катаклизмы ХХ века и остаться почти в нетронутом виде это архитектурно-парковое диво, так давно сотворенное руками первоклассных зодчих, художников и мастеровых? Как русских, так и иностранных. Да что посетители — сотрудники не устают изумляться чудесному спасению “Усадьбы” в роковых тридцатых годах ХХ века. Именно в это время в Кусково был переведен Государственный музей керамики, имеющий крупнейшую коллекцию декоративно-прикладного искусства от античных времен до наших дней. Возникли оба музея в первые годы советской власти, после декретов о национализации помещичьих имений и частных художественных коллекций. Так что бывая в Кускове, посетители делали широкий экскурс в историю, а не только любовались тем, как жили графы.
Современному посетителю трудно судить, перед кем в большей степени склонить голову — то ли перед французским художником Луи Лагрене (старшим), расписавшим великолепный плафон “Слава роду Шереметевых” в танцевальном зале дворца, то ли перед зодчими Карлом Бланком и Юрием Кологривовым, то ли перед рвением безвестных крепостных, по легенде, за ночь, вырывших огромный пруд перед приездом Екатерины Второй.
Собственно, куплена усадьба была основателем рода Шереметевых — фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым, а обустройством ее в 40—80-е годы занимался его сын Петр. Разворачивая строительство на трехстах гектарах, этот разносторонне образованный и обладающий тонким художественным вкусом вельможа, один из богатейших в России, зачем-то вступил в соревнование с “сильными мира сего”. “Увеселительный дом” графа Шереметева красотой и величием должен был затмить все доныне известные дворцы и никак не уступить царским. Для чего это было нужно умному человеку? Неужели ради демонстрации состоятельности или желания покрасоваться?
Разумеется, нет. Вблизи Итальянского домика и Грота все взывало к спокойному и созерцательному отдыху, здесь можно было поиграть в кегли и прокатиться на карусели. Но главное было не в этом. На зеленых холмах был устроен Воздушный театр — сцену окружала стена стриженого барбариса и березовые боскеты с клубникой и земляникой, а сотня зрителей располагалась в дерновом амфитеатре на мягких подушках. Спектакли смотреть могли не только сто счастливчиков, но и многочисленная публика с дорожек парка. Иные, чтобы лучше видеть, забирались на деревья и буквально повисали на них. Один из участников такого праздника писал: “Простолюдины при каждом забавном слове помирали со смеху, всему давая свой толк, и чрез то представляли из себя очень занимательное зрелище”. Сегодня воспоминанием о Воздушном театре остались робкие очертания холмов на его месте, восстановить театр, считают специалисты, невозможно, для этого пришлось бы перекрыть движение на улице Юности.
В семидесятых годах ХVIII века управлять усадьбой начинает Николай Шереметев, тонкий знаток театра и любитель музыки. Благодаря дружеским связям в “Гранд-Опера”, которые приобрел в недавнем заграничном путешествии, он строит новый театр, открывает театральную школу и очень быстро сколачивает первоклассную труппу, давшую фору лучшим театрам Москвы и Петербурга. В репертуаре нового театра было более ста опер, балетов и комедий, как зарубежных, так и русских авторов. Вольтер, Реньяр, Сумароков. Все иностранные пьесы шли в переводе Василия Григорьевича Вороблевского, “домашнего библиотекаря его сиятельства”, что говорит об уровне “сотрудников” Кусковской усадьбы. Среди зрителей, случалось, оказывались царствующие особы — Екатерина Вторая, Павел Первый, польский король Станислав-Август Понятовский, граф Сегюр.
На сцене Кусковского театра блистало много актрис, но история его связана прежде всего с творческой и личной судьбой Прасковьи Жемчуговой, дочери кузнеца и фаворитки Николая Петровича, ставшей впоследствии его женой. В подарок ей граф выстроил новый — Останкинский театр. Но неравный брак оказался недолгим, да и объявил о нем Шереметев свету лишь после смерти Прасковьи — в 1803 году она скончалась от чахотки, оставив двадцатидневного сына Дмитрия. В эпитафии на ее могиле каждого остановит строчка — “Храм добродетели душа ее была” — увы, запоздалое признание супруга.
Из потомков Шереметевых, разбросанных по свету, в Кусковской усадьбе знают Петра Петровича Шереметева из Франции и Марию Никитичну Шереметеву-Абернези из США. Они бывают в Кускове, общаются с сотрудниками музея, являя тем самым разорванную связь времен. С Марией Шереметевой в начале девяностых ХХ века, помню, мы провели целый летний день в Кускове, экскурсию для нас вела директор Елена Сергеевна Ерицян.
Прасковья Жемчугова — Мария Шереметева: встреча в веках
Мария Шереметева-Абернези приходится прапраправнучкой Дмитрию Николаевичу Шереметеву, тому самому сыну Прасковьи Жемчуговой. Родилась она в Греции, где незадолго перед Второй мировой войной встретились ее будущие родители. Отец — Никита Шереметев, праправнук Параши Жемчуговой, о революции в России лишь слышал. Следует заметить, что Никита оказался таким же ослушником, как его прапрадед, он тоже выбрал жену не из графского рода.
Советский фонд культуры назвал Марию Никитичну Шереметеву-Абернези среди самых щедрых дарителей 1990 года. Помните это движение, в начале девяностых, когда в страну стали приезжать потомки русских эмигрантов разных “волн” и привозить дары Советскому фонду культуры, их называли дарителями?.. К тому времени Шереметева уже год жила в Москве со своим вторым мужем Робертом Абернези, собкором телекомпании Си-Би-Эн. Часть обширной коллекции американской графики, подаренной ею, экспонировалась на IV выставке даров Фонду, часть — по ее условию — путешествовала по стране. Работы американских графиков Мария выбирала в галереях Бостона, Вашингтона, Нью-Йорка, она хотела показать русским “Америку без прикрас”. Провела бессонную ночь у телефона, испрашивая у авторов из-за океана согласие на дарение.
...Мы говорили с Марией о разном в гостиной их квартиры на Кутузовском проспекте. Рассматривали толстую книгу на английском, фотографии, чертили древо рода Шереметевых. А спустя несколько дней мы вместе отправились в “Усадьбу Кусково”. Директор музея Елена Ерицян устроила нам экскурсию. Не в первый раз гуляя по аллеям парка, Мария внимательно слушала рассказ директора о проблемах реставрации Кускова, о том, как сложно, например, отыскать нужные ракушки для возрождения Грота. “Шереметевы-то мешками привозили их со Средиземного моря, — смялась Елена Сергеевна. — А наши раковины с Дальнего Востока не всегда хранят научную чистоту моря. Для нас же это важно, кусковский Грот уникален, и о развитии гротичного искусства в России дает полное представление. Второй такой, говорят, есть лишь во Франции, в Сан-Суси”.
Тогда, в начале девяностых, музей нес тройную нагрузку — по чьему-то “мудрому” решению на реставрацию были закрыты одновременно Архангельское, Останкино, Третьяковская галерея, Бородинская панорама. Но в условиях наступающего рынка сотрудники не терялись, а наоборот — учились “делать деньги” на тех же экскурсиях, экспозициях, концертах.
Во время нашей экскурсии фотокор Игорь Курашов сделал много снимков. Наблюдая, как он “ловит” кадр с Марией и Еленой Сергеевной на фоне летящих линий пруда, я задала нашей гостье вопрос: “ Скажите, а вам не жаль всего этого? Как знать, может, именно вы оказались бы наследницей Кускова?” Она звонко рассмеялась: “ Нет, не жаль! Жаль одного — что так трудно все это сохранить...”
Кусковская усадьба живет своей жизнью, изыскивая все новые формы работы с посетителями. Когда музей отмечал 80-летие, были открыты сразу четыре выставки, и самая обширная — “Искусство керамики и стекла”, более 4 тыс. экспонатов — в Большой каменной оранжерее. После многолетней реставрации открылся тогда Голландский домик, его интерьеры восстановили по чертежам. В Гроте показывали костюмы, “участвовавшие” в фильме “Тайны дворцовых переворотов”, серия о Екатерине I была снята в Кускове. Во Дворце впервые в России состоялась презентация электронных гидов-переводчиков, которые от имени Петра и Варвары Шереметевых на пяти языках “провели” экскурсию по дворцу. В том же году было положено начало прекрасной традиции — в танцевальном зале Дворца поставили “Травиату” Верди, которая за лето была показана двенадцать раз. Следующим летом состоялось шестнадцать спектаклей “Пиковой дамы” — с солистами из Большого театра и “Новой оперы”.
Территория “Усадьбы” привлекает устроителей самых необычных акций — американцы не раз отмечали здесь День независимости США; королевская семья Великобритании совместно с фирмой “Бентли” устраивала выставку исторических автомобилей — на одном из Бруклина через Петербург ехал сам принц Майкл Кентский; театральные деятели России награждали лауреатов “Хрустальной Турандот”. Но в этом году — году 300-летия рода Шереметевых — все увеселения будут устраиваться в основном в честь хозяев “Усадьбы”. Вот будет актуален плафон Лагрене: воистину — слава роду Шереметевых!..