Сотрудничество с Китаем может стать прорывным для развития белорусской экономики

В нынешних условиях, когда так называемый коллективный Запад практически выталкивает Беларусь из двустороннего сотрудничества, стоит обратить внимание на те страны, которые не просто выстояли в аналогичных противостояниях, а вышли из него, значительно окрепнув. Таких примеров немного, но они есть. И опыт Китайской Народной Республики тому подтверждение. Несомненно, нам есть чему поучиться у китайских коллег. Беларусь, конечно, не сможет стать второй Поднебесной хотя бы потому, что не только масштабы наших стран и соответственно экономик несопоставимы, но и менталитет у наших граждан совершенно разный. Причем второе — не менее важный фактор, чем первое. В то же время в новейшей истории есть ряд примеров, когда относительно небольшие государства при правильном целеполагании и грамотном, учитывающем национальные особенности руководстве достигали впечатляющих результатов.

Опыт заслуживает внимания

Эксперты называют такие государства новыми индустриальными странами. Их экономика за короткий срок совершила переход от отсталой, часто аграрной в разряд высокотехнологичной и конкурентной. К первой волне относятся китайские экономические зоны Гонконг и Тайвань, а также Республика Корея и Сингапур. Из латиноамериканских стран сюда относят Аргентину, Бразилию и Мексику. В последующем к ним присоединились такие страны, как Индия, Малайзия, Таиланд, Чили, Индонезия, Турция, Иран, Филиппины, Нигерия, Египет, Пакистан, Бангладеш, Вьетнам. Можно отметить ряд общих отличительных особенностей таких государств:

— демонстрируют самые высокие темпы экономического развития (не менее 8 процентов в год);

— ведущей отраслью является обрабатывающая промышленность;

— экспортно ориентированная экономика (азиатская модель);

— активная региональная интеграция (АТЭС, ЛАИ, МЕРКОСУР);

— образование собственных транснациональных корпораций (ТНК), не уступающих ТНК ведущих стран мира;

— большое внимание уделяется образованию;

— использование высоких технологий;

— привлекательны для ТНК вследствие дешевизны рабочей силы, обладания значительными сырьевыми ресурсами, развития банковского и страхового секторов.

Завод «Джили» в Беларуси является одним из примеров успешного белорусско-китайского сотрудничества.
Фото  БЕЛТА

К сожалению, лишь ряд этих особенностей свойственны нашей экономике. Как следствие, Беларусь не попадает в число таких стран. Но позаимствовать их опыт необходимо. А учитывая схожие подходы к госуправлению, хорошие личные отношения лидеров стран и наличие совместных геополитических интересов, опыт Китая, который за несколько десятилетий трансформировал свою экономику из практически аграрной не только в «мировую фабрику товаров», но и (в среднесрочной перспективе) в потенциального глобального технологического лидера, заслуживает внимания, изучения и заимствования практик, адаптированных под белорусские реалии.

Идеологическая близость взглядов руководства Китая и Беларуси на пути развития своих стран и международную ситуацию привели к заметному росту торговоэкономического сотрудничества. Поднебесная не прочь превратить Беларусь в плацдарм для полномасштабного продвижения своей экономики в Европу. Уже сегодня можно говорить о двух крупнейших совместных проектах — Китайско-белорусском индустриальном парке и производстве легковых автомобилей компании «Джили», — которые набирают обороты.

Сегодня правительством и банками КНР для финансирования совместных инвестпроектов в Беларуси открыты кредитные линии на сумму около 20 миллиардов долларов. За последнее десятилетие в белорусскую экономику поступило около миллиарда долларов прямых китайских инвестиций. То есть китайская сторона пока выступает кредитором, а не инвестором. Думается, этот тренд необходимо изменить в среднесрочной перспективе.

Китайский бизнес готов инвестировать в Беларусь.

Логично обратиться к китайскому опыту. План четырех модернизаций экономики Китая, начатый в 1980-х, должен был к концу столетия сделать из страны конкурентную технологическую экономику. В принципе, это Китаю и удалось. Понимая, что без западных технологий осуществить радикальную модернизацию своей экономики невозможно, Китай открыл себя иностранным компаниям и заставил их конкурировать за право предоставить современные технологии китайскому бизнесу. Западные корпорации стали соревноваться между собой за право создания совместных предприятий. Иностранный бизнес вносил не менее 25 процентов уставного капитала, объединял активы с китайским партнером, паритетно делил прибыль и убытки. При этом в законе, который регулировал создание совместных предприятий, отдельно подчеркивалось, что технологии должны быть современными. За попытки завезти какое-то старье зарубежных партнеров ждали санкции.

Азиатский регион нацелен на технологическое лидерство.
Фото  БЕЛТА

Трансфер технологий и мозгов

К тому же в Китае существует комплексная система лицензирования. Чтобы вести разные типы экономической деятельности, нужно получить лицензию, разрешение и сертификаты. Для этого надо предоставить детальную информацию по продуктам и процессам — порой конфиденциальную, которую на других рынках не требуют. Например, чтобы одобрить производство химикатов, власти просят предоставить детальную информацию о химических формулах и производственном процессе. Эти данные, по сути, являются рецептом продукта, с помощью которого можно создать равноценный аналог.

Такой технологический трансфер, обеспечивший адаптацию к китайской специфике хозяйствования промышленных активов из-за рубежа, сопровождался созданием 500 международных инновационных парков и площадок для проведения совместных исследований. Как следствие, по количеству промышленных образцов Китай обогнал США еще в 1990-х, и сейчас разрыв между ними стал пятикратным (5,1 миллиона против 1,1), хотя Америка пока что уверенно удерживает пальму первенства по общему количеству заявок на патенты и торговые марки.

Трансфер технологий, конечно, сопровождается трансфером мозгов, выступающим ключевым фактором научно-технологической гонки в ХХI веке. Примечательно, что если до 2006 года Китай выступал донором научных мозгов, то уже сейчас по показателю интенсивности привлечения специалистов он в пять раз превосходит США, привлекая ученых из Японии, Франции, Германии, Великобритании и Индии, причем свыше 70 процентов китайских ученых работают за пределами Китая (из них 85 процентов — в США). Так что интеллектуальный капитал для реализации технологического прорыва также был обеспечен.

Компании из развитых стран не прислушиваются к советам своих правительств дистанцироваться от Китая и продолжают наращивать прямые инвестиции. По официальным данным, в 2020 году они превысили показатели 2019-го. Инвестиционный бум происходит даже в условиях ограничений со стороны правительств G7: более 20 тысяч новых западных компаний разместили свои производства в Китае в течение 2020 года.

Свыше 200 американских производителей, заводы которых размещены в регионе Шанхай, заявили, что не собираются выводить свои производства за пределы Китая, как это рекомендует им правительство, занимающееся вопросом диверсификации цепей поставок. Бесполезными оказались и программы поощрения корпораций к переносу их производственных мощностей из Китая с целью диверсификации рисков, предложенные правительствами Японии и Южной Кореи, — никто из них этим предложением пока не воспользовался. Поэтому сомнительно, что произойдет масштабное переселение компаний из страны, экономика которой будет единственной, ибо она по итогам 2021 года станет больше, чем в его начале.

Трансфер технологий сопровождается трансфером компетенций.

Шелковый путь к успеху

Складывается мнение, что США еще до начала торговых и санкционных войн против Китая хотя и выигрывали отдельные сражения против китайских технологических гигантов, но проиграли войну в целом. Более того, Китай объявил фактически о начале новой технологической войны против американских технологических компаний и поставил задачу к 2025 году решить проблему перехода на самодостаточность в индустрии полупроводников. На то, чтобы догнать США в производстве полупроводников, отведено всего пять лет. Сейчас на долю США приходится около 48 процентов мирового рынка, тогда как Китаю — всего 5 процентов. К 2025 году Китай планирует завоевать 26 процентов и столько же оставить за США. При этом, что характерно, 80 процентов прироста Китай направит на внутренний рынок, ставя задачу избавиться от зависимости не только себя, но и своих торговых партнеров.

Насколько это реалистично? В течение 2020 года в Китае уже были построены около 60 тысяч предприятий по производству интегральных схем. Соответствующими микросхемами и нанотехнологиями планируется оборудовать такие отрасли, как транспорт, энергетика, машиностроение. И на выходе будут получены: принципиально другой транспорт (станет заряжаться в процессе движения, что потребует меньше инфраструктурных инвестиций), иная энергетика (с передовыми технологиями ее накопления) и новые города, которые будут состоять из компонентов абсолютно самодостаточных электросетей на основе интеграции информационных и коммуникационных технологий и интернета вещей.

С моей точки зрения, при должном переформатировании целеполаганий и реформировании системы управления ключевыми отраслями, как пример — через создание нескольких десятков профильных госкорпораций, белорусские компании имеют все шансы вписаться в цепочки добавленной стоимости новой экономики Китая-2035. Ну а о потенциальных дивидендах можно судить на примере только одного из знаковых китайских проектов. По данным аналитиков английской компании Refinitiv, по состоянию на середину 2020 года более 2600 проектов на общую сумму инвестиций в размере 3,7 триллиона долларов связаны с инициативой КНР «Один пояс, один путь». Как известно, технопарку «Великий камень» отводится в ней не самая последняя роль. А учитывая, что данный проект лично курируют Президент Беларуси и Председатель КНР, которых связывают дружеские отношения, наши шансы получить свою часть этого инвестиционного пирога весьма неплохие. Практическая реализация — за Правительством и бизнесом.