Кем быть? Раньше ответ было найти гораздо проще. Одни и те же профессии существовали на протяжении десятилетий, и люди, выбирая сферу деятельности в молодости, обычно твердо знали, что это навсегда. Как станешь инженером, так им и проработаешь, если только не выбьешься в главные инженеры. Новые профессии появлялись, если только в жизни случалось что–то революционное. Изобрели железные дороги — возникли инженеры путей сообщения. Открыли новую область знаний, ядерную физику, — потребовались физики–ядерщики. Сегодня консерватизм вузов вообще пошатнулся, не выдержав напора изменчивого рынка труда. Буквально за пару лет открылось 40 новых специальностей, и теперь их в реестре 400. Но где гарантия, что кое–какие не окажутся растениями–однолетками и так же быстро не исчезнут, как и возникли? Ведь в мире появляется все больше профессий, в которые бросаются миллионы людей, но которые так и не успевают дойти до степени «отвердевания», поскольку выходят из моды.
Рынок диктует
В вузах поспешно открывают новые специальности, пестрящие красивыми словами — «инновационные», «информационные», «нанотехнологии» и т.д. И это не всегда обосновано только экономической целесообразностью. Не в последнюю очередь это и борьба за абитуриентов, реклама учебного заведения, конкуренция — нужно сработать на опережение, рассчитывая на то, что с данной профессией выпускник не станет кандидатом в безработные.
Вчера учили паскаль, а программистом называли того, кто хотя бы «офис» мог установить. Сегодня рынок требует три тысячи Java–программистов. А если завтра проект свернется? Классический пример исчезнувшей профессии — линотипист, специалист по набору шаблонов для типографской печати газет, книг, журналов. В конце прошлого века он исчез буквально за несколько лет с появлением компьютерных систем верстки и печати. Была еще в 90–х специальность «Коммерческая деятельность на рынке радиоэлектронных средств». В те времена надо было не просто сделать продукцию, но и как–то продвигать ее на мировой рынок. Потом до этого дошли экономисты, появились менеджмент, маркетинг, мерчандайзинг...
— Когда в начале 90–х появилась специальность «Актуарная математика», финансовый рынок, страхование, биржи, акции — все только зарождалось, — вспоминает проректор БГУ Павел Мандрик. — Но столь широкого развития, как ожидалось, направление не получило, и только сегодня финансовый рынок подходит к точке начала бурного роста. С экономическим суверенитетом Беларуси возникла специальность «Экономическая кибернетика», так как возникла потребность в тех, кто может спрогнозировать, просчитать, математическим методом показать развитие отрасли. Сперва не могли насытить рынок — по 300 — 500 специалистов в год выпускали, в том числе и переподготавливая. А сейчас выпускаем не более 100 человек, но уже именно для работы там, где необходимо их фундаментальное образование.
Строить прогнозы — дело неблагодарное. И хотя, чтобы открыть новую специальность, нужно доказать потребность, собрать письма от предприятий на несколько лет вперед, всем известно, что распределяют студентов по заявкам, которые присылают за два месяца до распределения, а иногда и за день–два. В этом году, например, несколько ведущих предприятий прислали в БНТУ заявки на... одного выпускника, а через пару месяцев, когда уже всех распределили, еще на пять человек. И пришлось перераспределять!
Хорошо забытые старые
В нынешнем году Парк высоких технологий ввел новые должности: специалист по тестированию программного обеспечения, бизнес–аналитик, системный архитектор, технический писатель, инженер–программист. И соответственно — запрос в вузы: готовьте!
— В силу консерватизма высшей школы, ее эволюционного, а не революционного развития мы не можем реагировать на сиюминутный запрос, — утверждает проректор БГУИР Борис Никульшин. — ПВТ развивается 100–мильными шагами, по западным технологиям. Понятно, им некогда рассуждать, нужно выполнять заказы. У нас они берут больше всего специалистов. И им приходится переучивать выпускников, чтобы адаптировать к работе. Естественно, им бы хотелось минимизировать эти «нестыковки». Сейчас специалист подходит под их требования на 70 — 80 процентов, а они хотят, чтобы хотя бы на 95. Но невозможно под каждую новую должность открывать новую специальность! Так можно надавать знаний, которые окажутся как бабочки–однодневки. Специалисты, нужные ПВТ, находятся на стыке 2 — 3 специальностей. И у нас два варианта: либо открывать новую специальность–конгломерат, либо проводить аналогии и модифицировать под новые задачи и технологии те специальности, которые уже существуют. Мы склоняемся ко второму.
К слову, многие новые профессии — это хорошо забытые старые. Три года назад в БГАИ на художественный факультет набрали реставраторов: объем работы в музеях с каждым годом увеличивается, а реставраторы советской выучки уже в преклонном возрасте.
— Художественный музей требовал 10 специалистов, — отмечает ректор БГАИ Ричард Смольский. — Год–полтора разрабатывали учебные, рабочие планы, потом согласовывали по инстанциям. Наконец открыли. Сейчас еду в Прагу, чтобы договориться с Пражской академией художеств, которая готовит реставраторов уже не одно десятилетие, о стажировке студентов и преподавателей. В этом году мы впервые набираем абитуриентов на новый факультет экранных искусств (маленький белорусский ВГИК). Будем готовить продюсеров белорусского кино. Опять же новая эта специальность только для нас. Во всем мире кинопродюсерство развивается уже давно.
В БГУ в этом году — «дебют» двух специальностей. «Аэрокосмические радиоэлектронные и информационные системы и технологии» и «Прикладная информатика». Новые они тоже лишь отчасти. Раньше это были специализации, а потом рассудили: сегодня нужны не просто информатики, способные управляться с компьютером или уметь его собирать, а разработчики самых разных информационных технологий, электронных средств — в медицине, экономике. В БНТУ новые специальности открываются каждый год. Сейчас впервые будут набирать на «Инженерную геодезию».
— Мы и раньше элементы этой дисциплины читали всем студентам строительного профиля, — рассказывает проректор БНТУ Георгий Вершина. — Но зашла речь о кадастрах земли, картографии, вышли новые законы о земле — нужны специалисты в этих направлениях.
Так же и другие специальности возникли. Экологов не было на предприятиях, пока проблема с мусором и СО2 не возникла. А законодательство сложное в охране окружающей среды. Поэтому появились «Промышленная безопасность», «Экологическая безопасность»... Туристические фирмы были, а туристов не было — открыли «Туризм и гостеприимство», появился агротуризм — и тут же «Туризм и природопользование», рынок подержанных автомобилей — «Оценочная деятельность на транспорте».
По словам проректора БНТУ, у них лет 10 назад было 50 специальностей, сегодня — 84. Студентов было 15 тысяч, стало — 35 тысяч. А заявки работодателей по–прежнему на 20 процентов не выполняются. Открыли «Атомную энергетику» — даже если атомную электростанцию не построят к тому времени, как университет выпустит первых специалистов, их заберут, потому что традиционно при распределении на одного энергетика — четыре работодателя...
Новомодные профессии стали чем–то настолько эфемерным, что даже как–то странно считать их своим призванием. Осознавать себя «прирожденным» супервайзером или аккаунт–менеджером, да еще в узкой сфере, а тем более видеть в этом высшую цель своей жизни — уверена, это не особенно греет душу даже самого фанатичного трудоголика. Для сегодняшней гибкой системы профессий, пожалуй, требуется и новый тип человека — постпрофессионал. Работа для него — непрерывная цепь больших и малых проектов, в каждом из которых он преследует свои собственные, заранее определенные цели. Впрочем, абитуриенты традиционны в своем выборе. Скажем, в БНТУ самые высокие конкурсы вовсе не на новые специальности (микро– и нанотехника, транспортная логистика и компьютерная мехатроника) и не на высокооплачиваемые (дорожники, строители, энергетики), а, как и в старые добрые времена, на архитектуру и мировую экономику.
Кстати
Казалось бы, медицина развивается не менее стремительно: УЗИ, эндоскопия, компьютерная томография, операции в трехмерном пространстве... Но в Белорусском государственном медицинском университете не открылось ни одной новой специальности за много лет.
— Надеюсь, и не откроется, — признается первый проректор БГМУ Сергей Денисов. — Хотя другие вузы расстарались. Открыли и «Медико–психологическое дело», и «Медико–диагностическое дело», и «Сестринское дело». Конечно, появляются новые технологии, новая техника и должны появляться новые специальности. Но все должно идти от здравого ума. Иначе мы в конце концов можем повторить один старинный анекдот, когда у нас будет врач по правой ноге, врач по левой ноге, отдельно врач по уху, по горлу и по носу. Направлений в медицине много, но образование должно быть фундаментальным. Мы даем базу. И у всех она одна — и у стомфака, и у лечфака. Выпускнику присваивается квалификация «врач». В дальнейшем он имеет возможность пройти дополнительные курсы переподготовки и получить более узкую специальность.
