Мария Ежова, лично знакомая с маршалом Жуковым, рассказала о войне

Минчанка Мария Ежова прошла всю войну. Ее призвали на фронт несовершеннолетней. Главному «нерву» армии — связи — не хватало людей, а Маша к тому моменту почти окончила специальные курсы. Тимошенко, Жуков, Черняховский — их отцовскую заботу она прочувствовала на себе. Отступала в грязи и крови из Смоленска, а накануне битвы за Москву гостила на сталинских дачах. В войне потеряла всех родных и сослуживцев, а у самой за почти пять лет службы — ни ранения. Она рассказала нам о своей жизни.


Ветеран Мария Ежова пришла к нам на встречу без медалей и орденов: 

— Тяжело уже их носить. Хожу плохо, качает. 

Мария Борисовна представляется просто: Маня Ежова. Так ее называли и в годы войны, и потом. Мане Ежовой, хотя называть ее так очень неудобно, недавно исполнилось 93, и она не сдается годам без боя. Румянец на щеках — в тон красной блузке. А стриженые, с огненным отливом волосы аккуратно уложены в прическу. 

С Марией Ежовой мы разговариваем в минской синагоге. Здесь собирается иудейская религиозная община Минска «Бейс Исроэль». Сюда Маня приходит молиться. Ее мама была еврейкой из Горок. Но Мария Борисовна считает, что Бог один: 

— Приду сюда, помолюсь, с членами общины пообщаюсь, лекции послушаю — оно и легче становится. А с конфессиями не считаюсь. Чувствую, что молиться надо, иногда Бог и дает. Силы вот мне дает. Дома все сама делаю. Руки, правда, уже не те, старческое все. 

Маша была средней из трех дочерей рабочего Бориса Ежова. Они жили в Смоленске. Младшая сестра училась во втором классе. Старшая — на втором курсе института. Маня в 17 лет пошла на курсы мастеров связи при Смоленском центральном телеграфе, чтобы потом отцу было легче. Осенью должна была закончить. Но практика опередила теорию.

Началась война. Город бомбят. 

— Помню, как бежала в панике по Смоленску, примус с собой тащила и керосин. Не знаю, где кинула. Противогаз потеряла, — быстро чеканит слова Мария Борисовна, будто проматывает страшные моменты фильма.

Старший сержант ЕЖОВА.

Маршал ТИМОШЕНКО.

Генерал ЧЕРНЯХОВСКИЙ.

Фронт приближается. Маня моет голову, собирается на телеграф. Пытается вести мирную жизнь. Сознание защищается от ужаса привычными делами. Мама провожает дочь на курсы. Занятия на телеграфе продолжаются. Но уже 5 июля к зданию подъезжает военная машина. Девушек забирают прямо с курсов. Куда повезут — никто не знает. Говорят только, что надо будет поработать. Машина останавливается возле станции Гнездово. 

— Двадцать пять девчонок нас. Выходим – лес. Строение, обтянутое маскировочной тканью, — Мария Борисовна подбирает фразы по-книжному, но сбивается. Затем махнула рукой на официоз и продолжила по-житейски: — Нам объясняют, мол, тут штаб Западного фронта. Познакомили с командующим, маршалом Тимошенко. Нас сажают за аппараты передавать приказ Сталина о расстреле шести генералов. Мы сразу поняли, что узел связи — это очень серьезно. Наутро приняли присягу и стали солдатами Советской Армии. Нам выдали мужское обмундирование. 

Девчата надевают форму. Новые костюмы, новый образ, новая жизнь. Неизвестная и оттого особенно пугающая. 

— Все большое. Дали нам котелки. Пошли на завтрак. Генерала по первому времени могла назвать лейтенантом. Мы же не видели этих военных никогда. Думали, побудем там дней пять и домой вернемся. А тут — отступление. В Смоленске паника: немец к городу подходит. 

У Марии Борисовны и сегодня глаза округляются от ужаса при воспоминании:

— Солдат к переднему краю подгоняют. Они на все безразлично смотрят, как будто уже убитые. А немцы, говорили, смеялись: «Вот убойное мясо повели». Война – это, я вам скажу, не дай Бог…


Продолжаются бомбардировки. Трасса на Москву забита. Раненые молят подвезти их. Падают на дороге. Кого забирают, кого нет. Чтобы укрыться от снарядов, вырывали в земле щель пальцами, елки бросали и туда. Лес, лес. Гигиены никакой. Вода — только из луж. Месячные у всех девочек пропали. И сила пропала. Траншею не могли выкопать. Люди бросали урожай и бежали, измученные, голодные. 

Маня опускает голову, словно уклоняется от снаряда: 

— В Вязьме стояли долго: налеты страшные. Когда разбили штаб фронта, двинулись до Гжатска. А на пути — Соловьева переправа. Страсть как бомбили. Вода была красная от крови.  

Прибыли в Москву. Она вся страшная и угрюмая. Противотанковые ежи на дорогах. Мавзолей замаскирован. Нас, связисток, там, где сталинские дачи, разместили. 

— Потом был парад на Красной площади. Слышно, как бомбят, а солнышко светит, — угрюмость Мани Ежовой снова тает в улыбке. Будто ее и сейчас ласкают лучи. Солнцу тогда было нипочем. Его положение от происходящего вокруг не менялось. А жизнь Мани могла оборваться в любой миг. 

После отстранения от дел Семена Тимошенко командующим фронтом назначили Георгия Жукова. Лютая была война. Лютая зима 1942-го. Началось сражение за Москву. Мария Борисовна с теплотой  вспоминает военачальника:

— Мы сидели на узле связи в Перхушково за аппаратами. Такой энтузиазм, такая радость, что фронт начал двигаться в обратном направлении. Жуков с узла не уходил. Оставался с нами. Каждый вечер он брал адъютанта и куда-то с ним уезжал верхом. Мы отдыхали в деревне после смены. Местные у нас спрашивали, что это за генерал на коне скачет. Проболтаться мы не имели права — конспирация. Немцев много высаживалось. Жуков интересовался, как нас кормят, как мы спим. Заботился о нас по-отцовски. Хороший был человек. Но уехал он от нас после Московского сражения.


В 1942 году Маня Ежова получила свою первую медаль — «За оборону Москвы». 

А Георгия Жукова сменил Иван Черняховский. 

— Ох, какой был генерал, — говорит Мария Борисовна с девичьей игривостью. — Красавец. Высокого роста. Чернявый. Жена-красавица к нему приезжала. Перед каждым большим сражением долго готовились. Помню, как освобождали Минск. Мы стояли в одной сожженной деревне. Там только траншеи огромные были. Каждый раз на смену отправлялись ползком. Накануне нас предупредили: рано утром будет страшная канонада. «Катюша» заголосит, чтобы не пугались. Немцы бомбили. Как красиво наши самолеты поднимались. 

Едва не случилась у Марии на войне и любовь. Звали его Коля. Но Маша не решилась любить: 

— Девчонка я была симпатичная и чистая. Сватался ко мне связист, ленинградец Николай, под Каунасом, говорил, давай распишемся, будешь мне женой. А я — испугалась. Нас врач-гинеколог регулярно проверяла. Беременная — отправляйся в тыл. Подумала: а как со мной случится, иди куда хочешь. А куда я пойду? В пустой свет? А потом жалела — хороший парень. 

В январе 1945-го узел связи, где служила Мария Ежова, вошел в Германию. 

— Не могли сразу до Кенигсберга пройти. Оборона. Черняховского свалила шальная пуля. Такие слезы у нас были, — ветеран и сегодня едва не плачет. 

В Германии, говорит, отъелись из немецких запасов:

— У немцев столько было в закромах, что на сто лет вперед хватило бы. И зачем они пошли на нас войной? День Победы — мой любимый праздник. А саму Победу отмечали за столом. Мы располагались в школе. У девочки нашей Розы жених был полковник. Так он организовал для нас угощение. Даже французское вино на стол поставил. 

У моей собеседницы появляется взгляд человека, смотрящего в пропасть: 

— Четыре с половиной года. Кажется, и время-то небольшое, но как медленно они шли. Много потерь. Папу смертельно ранили подо Ржевом. Мама после войны умерла. Бабушку — расстреляли. Двоюродных братьев и сестер — расстреляли. Старшая сестра тоже умерла. Да и у нас потери были — много наших девчонок в окружении осталось. А я уцелела. Закаленная была на ужас. В таких условиях были, а только вши и чесотка мучили. Ангел-хранитель оберегал всю войну, не иначе. Рядом погибают — а я живу. 

Мария Борисовна приближала Победу в 36-м отдельном полку связи гарнизона № 264 и в узле связи Барановичского военного округа. В должности «телеграфист». В воинском звании «старший сержант». 

За операцию «Багратион» Маню должны были наградить, но награда до нее так и не дошла. Однако и без нее китель висит тяжелый: несколько медалей Жукова, «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», орден «Победа» и другие. 

Мария Борисовна вышла замуж после войны, но овдовела в 45 лет. Нажили с мужем двоих сыновей. Есть внуки. Теперь она живет только ими.  

drug-olya@yandex.ru