Про бой у Денисковичей

Говорят, что у победы всегда отыскивается немалое число авторов. Напротив же, редко кто заявляет о своей причастности к поражению, неудаче... Есть в истории партизанского движения Беларуси один (да, верно, и не один) сложнотрагический эпизод — попытка штурма силами трех бригад вражеского гарнизона в деревне Денисковичи Ганцевичского района на Брестчине.

Поясним, что в Денисковичах до войны дислоцировался в составе войск Западного Особого военного округа 226–й батальон аэродромного обеспечения, а в период оккупации противник устроил здесь, в лесной зоне, крупный опорный пункт. Ликвидация его в канун операции «Багратион» становилась важной тактической задачей. Была ли она выполнена?..

В советское время в официальной справочно–исторической литературе писалось об этом так: «Партызаны брыгады iмя Панамарэнкi ў лютым 1944 разам з партыз. брыгадамi iмя Ленiна i 12–й кавалерыйскай iмя Сталiна разграмiлi варожы гарнiзон у в. Дзянiскавiчы Ганцавiцкага р–на». Увы, после неудачного штурма партизаны отступили, неся жестокие потери.

На командно–штабном уровне основной причиной поражения назвали то, что к обороняющемуся противнику успело примчаться по железной дороге подкрепление из ближних Ганцевичей. Но почему 12–я кавбригада, задачей которой в той операции было «оседлать» узкоколейку и после подрыва поезда уничтожить вражеское подкрепление, не выполнила приказ?..

Событиям, произошедшим у Денисковичей 17 февраля 1944 года, был посвящен документальный рассказ «Партизанская досада» в «СБ» за 27 июля года нынешнего. Автор его — мой давний и добрый знакомый полковник в отставке Леонид Григорьевич Булат. В ту пору он был рядовым бойцом 12–й кавалерийской бригады, находился близко от места, где приключилась тяжкая оплошность.

Суть ее, по рассказам, такова. Заряд под железнодорожным полотном собирались подрывать самым, казалось бы, надежным способом — «на шнур». Но произошло так, что шнур перехлестнулся с корневищем кустарника, и «натяг» к взрывателю не сработал. Платформы с вражеской силой промчались в Денисковичи. Пример того, как многое на войне зависело от случая...

Заканчивал Леонид Булат свой рассказ словами: «И сегодня живет еще чувство горечи и досады. Хотя, если отстраненно подумать, то ничего постыдного в том эпизоде нет. Не умысел, не трусость, не предательство. И рассказать о том, что и как было, следует. Нас, очевидцев и участников, все меньше и меньше. Кто расскажет, если не мы».

Газета с откровением старого бойца вышла в свет, и оказалось, что есть в Беларуси иные люди, которые по–прежнему так же горько переживают неудачу в бою у Денисковичей.

В редакцию обратились два ветерана партизанской бригады имени Пономаренко — артиллерист Юрий Сергеевич Миненков и медфельдшер Иван Николаевич Варивончик. Как раз им, непосредственно штурмовавшим Денисковичи, не сумела помочь 12–я кавбригада, в которой служил Леонид Булат.

Личная моя встреча с наводчиком партизанской пушки–сорокапятки Юрием Миненковым началась с вопроса:

— Так ли все было на самом деле, как изложено в «Партизанской досаде»?

— Леонид Булат описал верно то, что касалось действий его бригады на участке обеспечения. Но это неполная картина происходившего. Считаю, что пора наконец–то рассказать и о тех, кто в пеших цепях шел на штурм Денисковичей.

Послушаем рассказ ветерана, но перед этим — несколько слов о нем самом. Юрий Сергеевич 1926 года рождения, перед началом войны успел окончить первый курс Минского ветеринарного техникума. Профессию выбирал по примеру отца — тот был главным врачом районной ветеринарной лечебницы в Паричах (отца в 1937 году арестовали как «врага народа», получил он по несправедливому приговору 10 лет лагерей, всего же отсидел 18 лет).

В начале июля 1941 года Юрий добрался пешком из Минска домой, начал готовиться к вооруженному сопротивлению гитлеровцам. Прибыл он в партизанский отряд даже не с винтовкой–трехлинейкой, а с... пушкой 45–го калибра, которую с товарищами откопал и восстановил. После войны стал дипломированным юристом, руководил кадровой службой Минстроя, работал заместителем директора объединения «Автоспецтранс». И если совсем коротко о его боевом товарище–медике Иване Варивончике, то стоит упомянуть, что в мирное время он был заместителем главного врача Республиканского туберкулезного диспансера.

— Чтобы иметь представление о значимост
и штурма Денисковичей, — начал повествование Юрий Сергеевич, — надо знать, как в конце 1943 года возникла наша бригада имени Пономаренко. В декабре командир 2–й Минской партизанской бригады подполковник Сергей Иванов был вызван специальным самолетом в Москву и вернулся с приказом Центрального штаба партизанского движения: срочно сформировать мобильную бригаду для рейдов по глубоким тылам оккупантов.

На добровольных началах из личного состава 2–й Минской была сформирована новая бригада имени Пономаренко. Это подразделение состояло из обстрелянных, физически крепких бойцов — всего 450 человек. Партизанский спецназ возглавил тот же подполковник Иванов, заверивший нас, что через пару недель мы будем обеспечены всем необходимым.

Переход из Пуховичского района Минской области на Брестчину под Ганцевичи измотал людей и лошадей. Бригада, усаженная на сотню саней, продвигалась по утопавшим в снегу лесам и болотам, обходя многочисленные вражеские гарнизоны. Тола, мин и гранат пока не было. В магазинах патронов всего на десяток минут боя. Несколько ночных стычек с полицией и вовсе опустошили боезапас, вынуждены мы были на марше уклоняться от огневого контакта с противником.

Но вот наконец и Чудин — большая полусожженная деревня. Здесь остановились. На замерзшем болоте подготовили сигнальные костры для приема самолетов с обещанными грузами. И за десяток ночей нам сбросили столько оружия, боеприпасов и медикаментов, что в хозвзводе вынужденно появились новые повозки. Все вооружились автоматами ППШ, новыми пулеметами РПД, а старые стволы раздарили местным партизанским отрядам. Настроение было отличное, хлопцы рвались в бой.

В Ганцевичский район прибыла и 12–я кавбригада имени Сталина под командованием Героя Советского Союза Владимира Тихомирова. Прежде с ней наша 2–я Минская не раз проводила успешные операции на Минщине, комбриги хорошо знали друг друга. Поэтому Иванов и Тихомиров быстро договорились разгромить Денисковичи. Был и повод: близкая 26–я годовщина Красной Армии.

На рассвете наша бригада скрытно вышла к цели. Впереди широкое заснеженное поле. С холмистой лесной опушки нам, артиллеристам, хорошо виден гарнизон, церковь в центре села, высоко взметнувшая свой купол. Видны и цепи партизан, молча идущие к Денисковичам.

На батарею примчался связной комбрига с приказом открыть огонь. Сверкнув коротким пламенем, моя сорокапятка послала снаряд в сонный гарнизон. Бой быстро нарастал, партизанская артиллерия долбила логово врага. Поступила команда выдвинуть орудия ближе к Денисковичам, чтобы прицельно уничтожить станковые пулеметы на колокольне. Наши штурмовые группы уже подобрались к вражеским дзотам, но не могли их подавить из–за плотного отсекающего огня с высокой точки.

Выскочив на гравийку, мы тоже попали под пулеметы с колокольни, но застоявшиеся кони быстро домчали орудия к новой позиции. Ударили несколькими бронебойно–зажигательными снарядами по церкви... Да, вынужден я сегодня откровенно сказать перед Богом, перед православным народом, что колокольню в Денисковичах раздолбала моя пушка... В наступившей тишине грянуло «ура!» наших ребят, перед тем забросавших дзоты гранатами. Бой фактически прекратился, враг агонизировал. Победа, казалось, уже в наших руках.

Но из Ганцевичей уже мчалась помощь противнику. На полном ходу немцы приехали по железной дороге в Денисковичи, ударили в спину поредевших подразделений, стали окружать.

Взвилась наша красная ракета — сигнал отхода. Неся потери, бригада с трудом оторвалась от противника. В этом бою был убит командир орудия, а я ранен. Наши артиллеристы еле успели погрузить на снарядную повозку тело командира и меня в бессознательном состоянии...

— Да, спустя десятилетия остается горький вопрос: почему отряды тихомировцев, даже если у них не сработала мина под железнодорожным полотном, не смогли подбить паровоз, расстрелять эшелон — хоть как–то связать боем противника? Тогда бы все было иначе... Верно и то, что правда, какой бы горькой она ни была, обязана восстановиться ради памяти павших, — завершил свой рассказ Юрий Сергеевич.

О неожиданных обстоятельствах того боя сообщил в редакцию Иван Алексеевич Карпеня — бывший секретарь подпольной комсомольской организации в Денисковичах. Находясь в деревне, он видел партизанское наступление, видел и то, как невероятно быстро подоспела немецкая подмога. А ведь Ганцевичи отстоят на целых 18 километров.

Его версия такова, что у партизан плохо сработала разведка или, скорее, даже контрразведка. Появившиеся словно из–под земли немцы действовали так, словно сами разработали эту операцию. Карпеня пишет о последствиях усилий вероятного лазутчика:

«В Денисковичи из Ганцевичей поезд приходил всегда в одно и то же время, им спозаранку приезжали на службу бургомистр Гринкевич и оберлесничий Крень. Но в то утро 17 февраля часа на два раньше обычного прибыл специальный поезд с немецкими солдатами».

Выходит, что эшелонов с немцами в то утро проследовало два и первый из них никак не мог попасть под удар тихомировцев?.. В письме бывшего подпольщика чувствуется застарелая обида на партизанское командование, не предупредившее подполье о своем наступлении:

«Случайность ли, что в тот день немцы прибыли на два часа раньше?.. А партизанское начальство потом произвело версию «для внутреннего пользования», что у незадачливого подрывника Галушко вроде бы запутался шнур».

...Выстраиваешь эти свидетельства — подлинные факты и версии — и поневоле приходишь к мысли, что история партизанского движения исследована у нас далеко не вся. Кто еще помнит бой у Денисковичей?