Прийти и удивить

На телеэкране Виктора Сухорукова увидишь нечасто. В сериалах он не снимается, да и вся его фильмография — чуть больше десятка серьезных картин... Прямо скажем, не густо для актера, претендующего на известность. Но Сухорукову много не надо — его и так все знают. Он не склонен размениваться по мелочам, и его имя в титрах — бесспорный признак того, что фильм заслуживает внимания. Не один месяц держался в минских кинотеатрах детектив Натальи Бондарчук «Пушкин. Последняя дуэль», где Виктор Сухоруков сыграл роль следователя по делу об убийстве русского поэта. И «Остров» Павла Лунгина с участием Сухорукова вполне мог бы стать лидером нашего кинопроката, если бы в минувшее Рождество эту картину не показал один из российских телеканалов. Новый фильм Лунгина — вообще отдельное событие в кино, его сейчас обсуждают везде, горячо и обильно и наверняка еще будут обсуждать с не меньшим ажиотажем в связи с грядущим распределением международных кинематографических наград.

Мы познакомились с Виктором во время визита актера на последний Минский кинофестиваль «Лiстапад», куда он, «дважды призер» нашего форума, прибыл, по его собственным словам, «лично поблагодарить за то, что меня здесь так любят». И чувство это взаимно — лишний раз пообщаться со своими белорусскими поклонниками актер был действительно искренне рад.

— Не могу забыть скорбный взгляд вашего батюшки из фильма «Остров», которым он провожает уплывающее по реке одеяло, прощаясь с телесным комфортом...

— Своего отца Филарета я хотел сыграть честно. Об этом мы с Петром Мамоновым (у него главная роль) даже в духовной академии Троице–Сергиевой лавры заявили: мы не угождали церкви, мы на нее не оглядывались. Но всегда думали, как бы ее не обидеть. Мы рассказывали историю...

Видите ли, есть тема, которая забыта. Оказывается, совесть болит. Даже при нашей сегодняшней жизни. До сих пор помню, как после «Брата–2» на «Кинотавре» вышел председатель жюри и сказал: вот у нас 16 наименований фильмов и из них 14 — с криминальным оттенком. Эти фильмы мы вообще не обсуждали, и нам легко было раздавать подарки... И вдруг в этой криминально–кровавой стихии появляется фильм о совести, которая болит. Седьмого числа, в Рождество, я посмотрел «Остров» в третий раз и вдруг увидел главную тему картины: весь фильм человек живет и болеет совестью...

Помню, когда только прочитал сценарий, сразу подумал: вот тот случай, который не купишь, не украдешь, не переспишь ни с кем. Вот та восхитительная возможность доказать (в том числе самому себе), что не все еще сыграно... Знаете, меня не сразу узнают в этой роли. Во время съемок я все время загонял себя, свой темперамент, порыв как можно глубже, и в результате, как мне кажется, созерцательность, благодать отца Филарета, его мудрость, в конце концов, я не сыграл, а приобрел, участвуя в этой картине.

— Неужели у вас еще есть потребность что–либо доказывать самому себе?

— Синдром одной роли — это ж не дай Бог... Почему я и в сериалах не снимаюсь — боюсь превратиться в «типаж», который меня больше не отпустит. Да, есть актеры, которые всю жизнь играют одну роль, и играют талантливо. Но я бы так не смог — ушел бы в запой или повесился... К счастью, судьба ко мне благоволит, меня зовут в большое, серьезное кино. Вот и Говорухин прислал весточку о том, что приступает к съемкам нового фильма и желает меня там видеть. Мне это очень лестно — он человек немногословный, строгий, суровый, даже внешне, заслужить его симпатию непросто. И мне приятно думать, что я ему симпатичен, хотя, снимаясь у Говорухина в фильме «Не хлебом единым», я был таким же неугомонным, как всегда...

— А как вам досталась роль Галахова в картине «Пушкин. Последняя дуэль»?

— С Натальей Бондарчук мы встретились в «Артеке», где она рассказала мне о своем проекте и предложила допросить Лермонтова, когда к тому приходит полковник и уговаривает отказаться от стихотворения «На смерть поэта». То есть сначала предполагалась крошечная эпизодическая роль, и я согласился, поскольку не могу отказать женщине и вдобавок дочери Сергея Бондарчука. Но когда я увидел Сергея Безрукова на съемочной площадке, уже страстно захотел сниматься — Безруков в роли Пушкина меня просто потряс.

Теперь хочу привезти этот фильм в Орехово–Зуево — у меня там племянник, ужасно интересно узнать его мнение, вообще, мнение молодого поколения об этой картине. Будь моя воля, я бы сел в конце зала и подсматривал за ними, а потом бесстыдно хватал бы их за рукав и, заглядывая в глаза, спрашивал: ну как, понравилось?.. Больше всего племянник предпочитает блокбастеры, но у нас уже есть и другое кино, и мне очень хочется, чтобы молодежь его оценила... Помню, каким обормотом сам был в их возрасте. В 8–м классе, например, учительница русского языка предложила нам закончить поэму Пушкина «Евгений Онегин». Я решил закончить ее в стихах. Когда Онегин уехал за границу, моя Татьяна вышла замуж за генерала, родила двойняшек, подозрительно похожих на Онегина, но осталась с генералом и таким вот образом отомстила за попранные чувства...

— Значит, современным российским кинематографом вы довольны вполне?

— Как я могу быть недовольным, если я там киплю, существую, меня там любят, я востребован? И заметьте: я не говорю о деньгах, о гонорарах. Во время переговоров с режиссерами у меня это последний вопрос, который почти не обсуждается. Потому что я иду за интересной ролью, мне важно, кто делает картину, какие актеры меня окружают. А самое главное для меня — прийти к зрителям и удивить их. Потому что я такой вот — настоящий и делаю все по–настоящему... Кстати, вы заметили: я себя ни разу не ругал. Потому что себя ругать неприлично. Пастернак однажды сказал: быть знаменитым некрасиво. Нет, красиво. Так красиво быть знаменитым...