Какими же разными бывают в мире праздники и выходные

Почему‑то все или почти все уверены, будто в Западной Европе предновогодние праздники с сопровождающими их обязательными подарками начинаются с Рождества, наступающего в ночь с 24 на 25 декабря. Вот уж нет. Запомните дату: старт всем торжествам дается во Франции, и не только, 6 декабря. В этот день отмечается день святого Николая, или Николя.
Святой Николя появился на свет гораздо раньше нашего Деда Мороза и его франкоязычного собрата Пера Ноэля. Они если не братья, то уж наверняка побратимы. Оба любят детишек и одаривают их подарками. Николя впервые предстал перед народом еще в XI веке в образе высокого старца с густой белой бородой. Тогда в своем красном одеянии он 5 декабря прошелся по улицам городочка Сент‑Никола‑де‑Пор во главе шумной и веселой процессии. А потом начинается реактивный вояж по всему белу свету. И во многих странах дети находят в своих башмачках, оставленных у камина, его подарки, которые, конечно, преподносят им родители. Что не мешает малышам рождественским утром 25 декабря получать новые подарки.

Святой Николя хоть и провозглашен другом и покровителем детей, персонаж строгий и разборчивый. Его дары достаются лишь послушным. В отличие от Деда Мороза и Пера Ноэля у Николя есть антипод — черный и злой Пер Фуэтар. Порой он грозит отхлестать сорванцов розгами и испачкать их праздничную одежду кусочками угля.

Наступит во Франции пятница 6 декабря, и можно считать, что праздники начались и вскоре святой Николя передаст эстафету Перу Ноэлю. Честно говоря, этот дедушка, появившийся на свет в XIX веке, не пользовался особой популярностью до начала 1950‑х. Как рассказали мне в почтовом отделении города Либурна, куда вот уже полвека дети из разных стран, в том числе и из России, пишут письма Перу Ноэлю, его ренессанс наступил благодаря или вопреки американскому Санта‑Клаусу. Тот начал захватывать мировое пространство, а французам, склонным защищать свое, родное, это не понравилось. Последовала определенная «раскрутка» Пера Ноэля, и настойчивый Санта отступил в свои заокеанские просторы.

А сейчас еще об одном празднике, пусть и не таком громком. Каждый третий четверг ноября в гости и к французам, и к нам, да и ко всем любящим вино наведывается «Божоле» с лозунгами и транспарантами «Новое «Божоле» приехало!». И даже не очень пьющие готовы именно в этот день, на сей раз 21 ноября, отведать пахучее молодое, только с виноградников добравшееся вино. В Париже и прочих французских весях это еще и пиршество для любителей, простите, халявы. В кафешках, ресторанах, даже в маленьких магазинах и огромных супермаркетах напиток в какой‑то момент, который нужно только поймать, разливают бесплатно.

Победный марш почти 120 миллионов бутылок «Божоле» по миру медленно, очень медленно начался еще в 957 году от деревушки Божо, что недалеко от города Макон в Бургундии. Но лишь в 1970‑м за «Божоле» взялись по‑настоящему и придумали, как превратить молодое красное в популярный напиток. Решили, что соотечественникам не хватает праздников. И придумали еще один. Говорят, будто в 1970‑х Франция созрела для «Божоле», как в 1789‑м для революции. Обычно 11—13‑градусное красное, благоухающее фруктами, не слишком пьянит. На дегустациях, как правило, представляют 12 марок. Но это испытание для организма слишком сложное. Можно остановиться на 6‑й, ну, 7‑й. В местечке Божо всегда удивлялись, когда я, действительный член Международной ассоциации писателей и журналистов, пишущих о вине, «останавливался» именно на этой стадии. Наставляли меня: «Не пейте до конца, смотрите, вдыхайте, сплевывайте в специальные сосуды». И не втолковать было любезным виноделам, что вот за это «сплевывание» хорошего вина соотечественники, узрев такое, могли бы меня и четвертовать. Но однажды я попал в компанию истинных специалистов и небрежно бросил, что предпочитаю «Божоле» знаменитому «Бордо», за столом воцарилась тишина, будто произнес я нечто неловкое. И мой дружище Франсуа Фор потом вежливо попросил оставить эти оценки для простых любителей хорошо выпить исключительно под мясо.

Точно знаю, что до полностью «безалкогольного Ирана» знаменитое «Божоле» так и не добралось. Раньше употреблять запрещалось только по бесконечно тянувшимся дням траура. Но и тогда не любил иранские праздники или дни траура. Как и многие соотечественники, не знал, куда себя деть. Два с лишним года вдали от привычного. В дни траура нам, шурави, выходить в город не рекомендовалось. День поминовения имама Хусейна — шахсей‑вахсей, шииты отмечали длинными процессиями. По главной улице Чар Баху шли обнаженные по пояс верующие, избивавшие себя цепями. Сначала появлялись обнаженные по пояс мальчишки, за ними взрослые, с криками бившие себя больше, как мне казалось, для виду. А замыкали шествие фанатики. Эти по‑настоящему истязали себя, и не только плетьми, но и цепями с острыми шипами. Лилась кровь. Шииты впадали в экстаз. Попасться им под руку было весьма нежелательно. Но как упустить это страшное зрелище?! Мы одевались в одежду потемнее и смотрели на весь этот ужас из подворотен кривых переулочков.

А вечерами, в те же длинные дни траура, заходили в маленькие армянские кабачки. Хозяева приносили бутылочку водки — всем нам известный «кучик» (маленькую) — и сами разливали по большим стаканам, обязательно добавляя кока‑колы и, поднимая глаза к небу, объясняли: «Сегодня — нельзя. Он может разгневаться. Но если закрасить, то можно. Ведь оттуда Ему не разглядеть».