Где–то в 50–х годах прошлого столетия образ деревянного, почти окраинного города в Минске еще очень ощущался. Но мне, тогдашней юной жительнице улицы Немига — а–ля европейского центра, были очень уютны эти утопающие в снегах или сиреневом цветении пригородные силуэты домов, палисадников, хозяйственных дворов. Интересовали и истории, связанные с ними.
Вообще, определение «предместье» для белорусов нетипично. Окраины Менска–Минска назывались обычно «ваколiцамi», «слабадамi», «урочышчамi». А «предместье» — ближе к русской терминологии. И все же условимся называть окраины и ближайшие к городу поселения предместьями.
Раковское предместье
Когда–то Раковское предместье начиналось от древней Немиги, и его часть какой–то отрезок времени носила название Немиго–Раковской улицы, а само предместье заканчивалось примерно на отметке улицы Ново–Красной, ныне — Тимирязева, и относилось по административно–территориальному делению губернского Минска к 5–й полицейской части. Этот край города ничем бы не отличался от села, если бы не отдельные фабричные предприятия и магазины, хозяева которых жили и имели конторы в центре Минска, да еще местная «улица красных фонарей», Ново–Красная, не влекла бы по вечерам «на огонек» некоторых горожан. Деревянные, почти трухлявые избы, грязные, незамощенные улицы, где в лужах купаются свиньи да по обочинам дороги пасутся козы, — такая неприглядная картина Раковского тракта, ведущего в западном направлении к Ракову, просуществовала почти до середины ХХ века.
Вообще, прозаические занятия — земледелие и животноводство — были главными для жителей различных хуторов, фольварков, имений, урочищ. Но вот названия этих мест нередко оказывались весьма привлекательными и даже поэтичными. Тучинка, Кальваришки, Медвежино, Тиволи, Пашечкин Клин, Барановщина, Кунцевщина, Каменная Горка, Красный Бор...
Раковское предместье стало городской чертой к началу ХVII века, когда Петропавловский монастырь основал одноименную церковь и приобрел земельные угодья с постройками на пожертвования богатых прихожан — таких, как Авдотья Друцкая–Горская, отписавшая монастырю земли «з будованнем и огородами... з тылу аж да возера лежачы...» Вначале улице дали название Юраўская, что топонимически правильно: юр — возвышенность, край. Вокруг селились мастеровые, ремесленники: цирюльники, портные, булочники, лавочники, иной трудовой люд. Они строили себе деревянные дома с садами и огородами. Ближе к ХIХ веку появились «камянiцы». Сейчас единственный свидетель тогдашней застройки — двухэтажное здание на улице Освобождения. И являло собой Раковское предместье в те времена «тесное место, чуть застроенное домами небогатого поселения, прорезанное грязными узкими и кривыми улочками». А территория вокруг храма описывалась так: «...положение свое имеет в болотном и часто от разливу реки Немиги наводняемом месте, так что в великие дожди бывает течение воды через церковную ограду переливается». В немалой степени из–за того, что Раковское предместье представляло собой удручающую картину и долгое время считалось незавидной частью города, собор Петра и Павла в ХVIII веке переименовали в церковь в честь святой Екатерины (до этого времени он имел статус кафедрального).
На землях церкви строились различные склады, лабазы для торговцев ближайшего рынка. Церковные угодья занимали целый квартал — теперь это территория от современной Немиги до улицы Освобождения (бывшей Воскресенской) и Низкого рынка (примерно площадь 8 Марта).
До 70–х годов прошлого столетия здесь выделялся двухэтажный дом, в котором когда–то располагались покои архиерея — главного духовного лица Минска. В печально известные 30–е годы прошлого столетия под покровом ночи отсюда навсегда увезли арестованного архиепископа. Поистине если бы стены могли говорить! В уютном, очень красивом архиерейском особнячке с каменной лестницей, ажурными перилами и высокими потолками позже разместилась детская библиотека имени героя гражданской войны Николая Островского, активной юной читательницей которой была и я. Здание простояло только до 60–х годов, и, хотя особняк был крепок и красив, его снесли при строительстве новой Немиги.
С северо–запада Раковское предместье граничило с Татарской слободой, в юго–западной части — с сельцом Романовым (улица Республиканская). Еще в первом десятилетии ХХ века по старинке эту часть города называли предместьем. Но затем здесь появляются небольшие предприятия, именуемые фабриками, по производству обуви, обоев, открываются пекарни. Постепенно фабричное производство набирает темп.
Для обойных фабрик Шимановича и Лифшица бумагу доставляли из Финляндии, краски — из Петербурга. Впервые на одной из них был установлен паровой котел. Здания, в которых размещались эти производства, дожили до наших дней. В одном из них долгое время размещалась типография «Красный печатник», в другом, бывшем доме Дамье, и по сей день выпекают самые аппетитные булочки в Минске — это старейший хлебозавод № 1.
По нынешнему адресу Раковская, 26, в бывшем доме Поляка, также работала обойная фабрика — Эпштейна, позже ее перепрофилировали и назвали в честь революционера Вацлава Воровского. Теперь в этом особняке прописались различные конторы и офисы.
В губернском Минске на улице Раковской находились небольшие фабрички с несколькими десятками рабочих, назывались они «Быстроход» и «Труд» и обеспечивали обувью военных. Сегодня в одном из этих зданий разместился специализированный магазин обуви.
И еще об одном доме, сохранившемся от прошлых столетий на улице Раковской. Это был кинотеатр послевоенных лет «Беларусь», любимый и взрослыми, и детьми. Сегодня здесь расположилась детская юношеская школа олимпийского резерва по шахматам и шашкам. А на углу нынешних Раковской и Витебской улиц в бывших танцевальных курзалах богача Сагаловича работает популярный у минчан ресторан «Раковский бровар». В советские годы в этих помещениях несколько десятилетий размещался завод «Эталон» — предприятие по изготовлению точных приборов мер и весов.
Поистине старые стены в разные времена наполняются разным жизненным содержанием...
Романовская слобода
По соседству с Раковским предместьем постепенно стала формироваться Романовская слобода. Она тоже имела деревенский вид и жила обычным сельским укладом, но в ХVIII и ХIХ веках в ее размеренную жизнь ворвалось несколько событий: строительство в центре, на холме, «соляного замка» — будущей городской тюрьмы, получившей впоследствии у историков несколько названий, и устройство площади Юбилейной с памятником посередине. Что за памятник? Одни исследователи утверждали, что и площадь, и памятник символизируют юбилейную дату католической конфессии, другие предполагали, что монумент соорудили в память о жертвах эпидемии холеры. «Юбилейным» назывался и базар, на месте которого сегодня высится здание администрации Центрального района.
Продвигаемся далее по городу, в западном направлении. Останавливаемся. Первая на нашем пути — Тучинка. В конце ХIХ века в Минске существовали две Тучинки: одна — неподалеку от центра, вторая — за Кальварийским кладбищем. В той, что за улицей Раковской, располагался кирпичный завод Рубенчика, основанный на базе кустарного производства. В 1899–м к нему подключились кирпичные предприятия Файна и Шекта. А еще этот район славился изразцовым производством Авербуха и Айзенштата, которые в 1905 году объединились в одно предприятие. Изготавливались тут изразцовые предметы, майоликовые и терракотовые печи, камины, вазы и вещи гончарного производства. Продукция отличалась настолько высоким качеством, что в 1909 году на Всемирной выставке в Риме изделия Авербуха наградили золотой медалью.
Вторая Тучинка связана с Кальварийским кладбищем — одним из старинных городских погостов, которому, по официальной версии, около 180 лет, но на самом деле значительно больше. В 1673 году стольник и подстароста Теодор Ванкович передал ордену францисканцев свою «юридику» в Кальварии, в 7 км от города, для постройки костела Воздвижения Святого Креста. Кстати, слово «кальвария» обозначает «череп», т.е. смерть, и вход на кладбище — часть могильного надгробия, а кальварийский костел был расписан известным художником Яном Дамелем, останки которого покоятся под алтарной частью храма.
Кальваришки, Тиволи...
Кальваришки когда–то принадлежали помещице Массальской, Подкальваришки — Ибрагиму Смольскому. А усадьбой Тиволи владел аптекарь Феофил Гольцберг. Откуда же взялось такое нетипичное для белорусов название? Приходится только предполагать... В 30 км от Рима есть свое замечательное местечко Тиволи. Еще со времен Римской империи там располагались загородные виллы тамошней элиты. Сочетание живописной природы, роскоши садов с изящной римской архитектурой — вот что такое римские Тиволи. Наши, минские, — нечто совсем иное. Возможно, после 1812 года пленным итальянцам приглянулась наша дубовая роща, напоминавшая прелестные уголки Тиволи? Возможно, и нет. Только прижилось у нас это название и в спорте, и в мебели, и даже в парке с дубовой рощей.
Но вот незадача: не знают, очевидно, многие одного печального обстоятельства — урочище Тиволи связано с глубоко трагическими событиями нашей истории. В прошлые века здесь находился известный скотомогильник, где захоранивали скот, погибший от эпидемий или мора, и в течение 100 лет по санитарно–эпидемиологическим правилам это место должно было быть неприкосновенным. А в один из страшных дней 1938 года именно здесь были расстреляны более 250 железнодорожников, отказавшихся перевозить репрессированных заключенных.
Не так давно старой роще, расположенной в районах улиц Притыцкого, Жудро, Глебки и Матусевича, официально присвоили имя парка Тиволи. Старые городские предместья никуда не ушли, они просто помолодели. До неузнаваемости.
Светлана МАТВЕЕВА, Минск.
