Почему применение силы, право на которое сотрудникам милиции дает соответствующий закон, нередко вызывает недовольство граждан, далеких от преступного мира?

Право на силу

Очередную историю о якобы имевшем место превышении служебных полномочий сотрудниками милиции раскручивает один из интернет–ресурсов. Портал утверждает, что его сотрудник прибыл на освещение судебного процесса над молодыми людьми, обвиняемыми в злостном хулиганстве. В ходе суда некие «активисты» устроили провокацию. Когда сотрудники милиции вывели дебоширов из зала заседаний, журналист устремился следом и, по утверждению милиционеров, препятствовал задержанию, не выполнял их законных требований. За что и был в итоге оштрафован на 45 базовых величин.


Фото  Виталия  ГИЛЯ

Парень немедленно заявил своим коллегам, будто все было не так: на самом деле его в течение 20 минут избивали ногами сотрудники ОМОНа, в доказательство чего демонстрировал ссадину в районе бедра. Началась обычная информационная кампания под девизом «Руки прочь от прессы». В перипетиях этой истории уже разбирался суд, дополнительную ясность внесет и служебная проверка, назначенная минским ГУВД. Сегодняшние участники «Спор–клуба» хотят поговорить несколько о другом.

Почему применение силы, право на которое сотрудникам милиции дает соответствующий закон, нередко вызывает недовольство граждан, далеких от преступного мира? Всегда ли оправдано такое воздействие на нарушителей? Стоит ли верить громким заявлениям будто бы пострадавших от милицейского произвола? Эти вопросы — предмет сегодняшней дискуссии журналистов «СБ». Чья точка зрения окажется ближе нашим читателям? Оставляйте свое мнение на страничке «Спор–клуба» на сайте www.sb.by. Самые убедительные из них будут опубликованы и в печатной версии газеты.

Тонкий инструмент


Роман РУДЬ

Я так думаю, Андрей: если тебе дали мощное и опасное оружие, пользоваться им ты будешь осторожно, затаив дыхание, предвидя последствия любой оплошности. Не станешь забивать гвозди заряженным пистолетом или гранатой. Нашей милиции закон тоже доверил особый инструмент воздействия — право применять силу. Но давай скажем прямо: бывает, что милиционеры, вместо того чтобы использовать силовые приемы точечно и при крайней необходимости, действуют топорно. Рубят сплеча. Так, что вокруг информационные щепки летят, раня и общество, доверяющее людям в погонах свою безопасность, и саму милицию. По крайней мере, в последнее время я услышал уже о трех таких случаях.

Помнишь известный инцидент с инвалидом в метро? Потом, конечно, мы узнали, что он некий маргинал, не единожды осужденный. Но какое отношение это имеет к грубому волочению лежащего человека по ступенькам? Затем был случай с женщиной, которую по ошибке приняли за воровку и тоже весьма невежливо доставили в РУВД. Кстати, позже было сказано, что в милиции по этому поводу назначена служебная проверка, но никаких комментариев о ее итогах так и не последовало. А должно быть так: проверили, разобрались. Виноват милиционер — гнать в шею из органов! Прав оказался — наградить принародно. На всякий случай, замечу, это и называется в милиции хорошим словом «профилактика». Теперь вот ситуация с избиением журналиста интернет–портала. Понятно, что она будет расследоваться и все может оказаться не совсем так, как утверждает сейчас потерпевший. Но, на мой взгляд, в любом случае корреспондент, имеющий удостоверение и редакционное задание, не должен возвращаться с него с явными ссадинами, которые нам сейчас демонстрируют на разных сайтах. Это пусть его начальники потом разбираются — не перепутал ли он журналистский бейдж с «нечапайкой» и какого рожна лез, как говорят, в служебное помещение. Знаю, можешь возразить: а попробуй, мол, где–нибудь на Западе ослушайся полисмена. Хоть ты журналист, хоть ты филателист. Мало не покажется... Ну да — согласен. И в Лондоне, и Вашингтоне, да в самых диких закоулках Гарлема это все уже давно усвоили. Но мы не в Чикаго. У нас пока еще не то правосознание. Нам пока раза два надо повторять. Не так, что ли?

Да, сотрудники милиции пресекали весьма возмутительную провокацию. Ни в одном суде мира дебош, устроенный так называемыми активистами, не остался бы безнаказанным. Под горячую руку, как я понимаю, попал и работник сетевого портала. Но стоило ли доводить милицейские руки до столь высокой температуры? Зачем было задействовать именно ОМОН, на который сейчас валятся все шишки возбужденных интернет–пользователей? Насколько я понимаю, ОМОН — это тяжелый бульдозер, способный давить натуральных отморозков. Так пусть бы и занимался своим нелегким делом, выполнял свойственные ему задачи. Думаю, и сами омоновцы не сильно рады, когда их отправляют следить за бабушками у входа в метро, чтобы те там носками нелегально не торговали. Для такого дела хватает и уличного наряда патрульно–постовой службы. А поддерживать порядок в судах, как в местах особенных, должна и особенная служба. К примеру, судебные исполнители. У них сейчас немалые полномочия, высокий статус и солидная форма. Но они занимаются в основном принудительным взысканием алиментов. А в России судебные приставы, кроме этой функции, еще и обеспечивают соблюдение порядка в помещениях судов. Они хорошо подкованы юридически и отлично сознают, когда применение силы может быть признано чрезмерным.

Напомню тебе еще один важный момент. История с инвалидом стала общеизвестной благодаря видео, разошедшемуся по интернету. Мы также знаем, что видеонаблюдением оснащаются сейчас залы судебных заседаний. Но если бы подобная запись велась и в том помещении суда, где происходили события с интернет–журналистом, общественность можно было бы легко успокоить. Просто продемонстрировав ролик, где никто никого не бьет, а происходит законное задержание правонарушителей. Думаю, это было бы лучшим средством он наветов в адрес милиционеров.

Как ты знаешь, Андрей, по работе я регулярно общаюсь с пресс–службами различных милицейских структур. И вижу, как всерьез трудятся эти ребята, стараясь представить милицию в самом позитивном ракурсе. Каждый день они рассказывают газетчикам о молниеносно раскрытых преступлениях, мастерски задержанных злодеях, рискованных погонях и штурмах наркопритонов. Короче, делают все, чтобы неуклонно повышать доверие народа к своим защитникам. И я остро сочувствую пресс–офицерам, когда весь их труд может пойти насмарку из–за пары случаев превышения полномочий людьми, не умеющими работать в правоохранительной системе. Но еще более мне обидно за работяг–милиционеров, абсолютно не заслуживших тех ярлыков, которыми награждает их публика, разгоряченная очередным «громким» инцидентом. Они постоянно и незаметно спасают чужие жизни, а их сейчас чешут под одну гребенку, даже не разобравшись, кто прав, а кто виноват...

Смотрите, кто приехал


Андрей ДЕМЕНТЬЕВСКИЙ
Вот ты, Роман, весь анализ сложной и неприятной ситуации пытаешься искусственно втиснуть в узкий формат «злой милиционер — добрый милиционер». Да к тому же, как видно, еще, несмотря на свой солидный журналистский опыт, не избавился от многих иллюзий. Неужели ты думаешь, что тех, кто сегодня оскорбляет в интернете стражей порядка, хотя бы мало–мальски интересуют заметки пресс–служб? Пора давно понять: у «диванных» всезнаек ну совсем не принято отдавать должное омоновцам, пусть даже схватившим каких–нибудь опасных бандитов! Априори «менты» виноваты во всех их проблемах, а новости о подвигах людей в погонах в примитивные схемы хейтеров не вписываются. Посему — в корзину, в спам!

Поверь мне, заменой омоновцев на судебных исполнителей от скандалов не отгородиться. Все равно, случись что, приставов назовут держимордами, переодетыми омоновцами. А на каждое казенное видео у покрывателей дебоширов свои файлы найдутся — такие, которые именно им и выгодны. Вообще, всем этим «пассионариям» с айфонами не важно, кому кричать «ганьба» — автобусному контролеру, милиционеру, пресс–офицеру — главное, что перед ними представитель власти.

Я, дружище, тоже регулярно общаюсь с сотрудниками пресс–служб силовых структур. Но не только с ними. И могу тебе парировать, исходя именно из опыта общения с бойцами ОМОНа. Милицейский спецназ, как и спецподразделения вообще, — это совсем не тяжелый бульдозер, как ты выразился. Действуют по тем же стандартам, что и полицейские стран Евросоюза, и куда уж мягче американских копов. При всей брутальности и суровости парней в черных и краповых беретах, они и есть тот самый скальпель правоохранительной системы. По опыту соседей с юга мы прекрасно знаем, что происходит, когда этот скальпель применяют неграмотно и нерешительно. Тогда действительно в дело вступает тяжелая техника, но уже не бульдозеры, а танки и артиллерия. Но кому–то скальпель мешает, и обществу внушают: инструмент, мол, туп и бесполезен, пора его в утиль! Что ж, так, в хаосе и брожении умов, легче идти на прорыв...

Именно такая стратегия, давно обкатанная на многих постсоветских столицах, и приводит к провокациям. Крайними в них становятся стражи порядка. Да и другие персонажи с плакатами, которые всего лишь пешки.

Вообще, инцидент в суде мог завершиться вполне спокойно. Т.н. активисты покрасовались на камеры, их аккуратно приняли милиционеры, и дверь закрылась. Потом — шум и крики в коридоре. А далее на сцену выступил журналист интернет–портала. Каким образом он попал под раздачу? Почему побежал снимать видео, мешая работе милиции? У каждого своя версия. Допускаю определенную жесткость спецназовцев, но я скорее поверю в НЛО над микрорайоном Шабаны, чем в рассказ с виду здорового репортера о том, что за 20 — 30 минут ему нанесли несколько десятков ударов ногами. Как говорится, гвозди бы делать из этих людей...

В памяти всплывает картинка из середины 90–х. Манифестанты прорывают милицейский кордон на проезжей части между площадью Якуба Коласа и филармонией. Мы, репортеры разных изданий, стоим на тротуаре и наблюдаем со стороны. Журналист должен быть нейтральным. Иного права не имеет. И вот в победном авангарде, где сплошь крепыши — местные националисты и украинская подмога, мелькает знакомое лицо одного коллеги. Счастливое и воодушевленное: «Ганьба!»

Уверен: если тот забег по главному проспекту аккурат до цепи спецназа со щитами закончился бы его арестом за участие в массовых беспорядках, крик в защиту «журналиста независимого СМИ» стоял бы до Вашингтона! Знаешь, тогда мне подумалось: журналистское удостоверение — отличное прикрытие не только для шпионов. Нынче прикрываются этим щитом и подростки с неизвестных сайтов, и члены каких–то общественных организаций, и корреспонденты порталов, симпатии которых всегда только на одной стороне — той, что против власти и всегда за любой угар.

И кстати, давай–ка вспомним. «А как близкие отнеслись к твоим таким поездкам на Донбасс?» — спросил у главного фигуранта скандала еще в апреле 2015–го, когда тот работал на киевское издание, журналист украинского сайта. И получил ответ: «Думаю, свыклись. Это еще с революционной молодости, когда я ходил по всяким митингам, разносил оппозиционные газеты. Это было рискованно. Особенно учитывая, что мне было 16 — 17 лет. Трудно сказать, что именно туда тянуло...»

«Твои планы на ближайшее время — переезжать в Киев?» — продолжал расспросы репортер. — «Да, мне там интересно, для меня там все новое. Сейчас для журналиста в Киеве очень много возможностей. Когда–нибудь это произойдет в России, и я не исключаю, что поеду жить в Москву». — «А «это» — это что?» — «Ну всякие там революции, войны... Сейчас я тоже к этому пришел — в Минске мне делать уже нечего».

И вот не прошло и года. Он опять в Минске. И у него снова много возможностей. Не зря приехал?

Советская Белоруссия № 18 (24900). Суббота, 30 января 2016
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter