Космонавты – о правилах жизни на Земле и за ее пределами

Какова вероятность субботним вечером встретить настоящего космонавта в минском Ботаническом саду? Оказывается, можно даже двух, если там проходит Фестиваль науки. Участники Международного космического конгресса Юрий Батурин и Берталан Фаркаш стали самыми долгожданными гостями тематического лектория. Без малого полтора часа они общались с юными мечтателями и их родителями, студентами и слушателями старшего возраста, отвечали на простые, а временами и очень серьезные вопросы. В их рассказах – правила жизни в космосе и на земле. 

Юрий Батурин, Герой России, летчик-космонавт, доктор юридических наук, профессор

В моем детстве все мальчишки хотели стать летчиками. Но потом в космос полетел Юрий Алексеевич Гагарин, он стал первым представителем профессии, которой до тех пор не было. Поэтому мальчишки не мечтали о космонавтике, они говорили: «Мы хотим стать Гагариными». 

Я дважды бывал в космосе. В прошлом веке и в этом. 20 лет назад в августе 1998-го провел на космическом корабле 11 суток 19 часов 39 минут. И еще чуть больше недели – спустя три года, в апреле 2001 года. «Зачем мы летаем за пределы нашей планеты?» – этот вопрос задают не только обыватели, но и сами космонавты друг другу. Несколько дней назад у меня вышла новая книга, которая называется «Властелины бесконечности». Она начинается именно с этой темы. Полагаю, в космос нужно летать для решения двух видов задач – оборонных и научных. Но поскольку сейчас станция у нас одна – МКС, а участники договорились военные эксперименты не проводить, остается одна цель – научная. Благодаря микрогравитации (невесомости) на борту проводят исследования, которые невозможны на Земле. Эксперименты ставят самые разные – биологические, технические, образовательные. 

В космосе все почти так же, как на Земле. Но кое-что и не так. В организме происходят изменения. Ты ешь то, что ел на Земле, а вкус другой. Или тебе захотелось вдруг того, чего ты никогда не любил раньше. Что касается боли, то ее я испытал только в первые секунды, когда вплывал в станцию. Взял с собой камеру, чтобы снимать экипаж, который нас встречает. И вот я медленно вплываю в люк, коллега меня слегка подталкивает – и я наткнулся на камеру. Из глаз посыпались искры, я испытал точно такую же боль, как на Земле. 

После космоса совсем другое восприятие земной красоты. Находясь здесь, мы постоянно торопимся, все в делах, не видим, что творится вокруг. Когда мы только приземлились, нас привезли на аэродром Чкаловский, на автобусе нужно было проехать четыре километра до Звездного городка. Конец августа, я смотрю в окно на аллею, вижу желтые листья, ветки деревьев и думаю: как они красивы! Почему же я их не замечал раньше? Нужно чаще смотреть по сторонам.

Каждый возвращается на Землю другим. Я не встречал ни одного космонавта, который бы отрицал этот факт. Меняется отношение к жизни. Ты идешь и вдруг видишь жучка на тротуаре. И хотя уже занес ногу, никогда на него не наступишь. Потому что понимаешь, что такой же козявкой был совсем недавно там, наверху. И великий космос мог тебя легко раздавить, но он этого не сделал. И ты поступай так же. 

Тем, кто не смотрел на нашу планету сверху, кажется, что она огромная. Глядя из космоса, понимаешь, какая Земля хрупкая, беззащитная. И нельзя на ней не только воевать, но даже ссориться. 






Берталан Фаркаш, первый венгерский космонавт, Герой СССР и Венгерской Народной Республики, кандидат технических наук

Я никогда не мечтал быть космонавтом. И даже летчиком. Хотел стать инженером или футболистом. Но так случилось, что, когда мне исполнилось 16 лет, один хороший друг, который сидит сейчас рядом со мной (Юрий Батурин. – Прим. «ЗН»), сказал: давай летать. Так я окончил авиационное училище в Советском Союзе и стал летчиком. В 1978 году по программе «Интеркосмос» был отобран для подготовки к пилотируемому полету в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина. А в 1980-м провел восемь дней на борту орбитального комплекса «Салют-6». В то время корабль весил 36 тонн. А современная МКС – более 400 тонн. Японцы, китайцы, немцы стоят в очереди в Звездный городок, чтобы подготовиться и полететь в космос. Я бы хотел сравнить ощущения от полетов на разных кораблях, но становиться в очередь в 69 лет уже поздно. 

Не переставайте мечтать. Мечта – лучший мотив для всего: чтобы получать образование, заниматься спортом и самое главное – изучать языки. Для полета в космос сегодня не обязательно быть летчиком. Можно стать инженером, ученым, врачом. Если вы мечтаете о космосе, через 30 лет будете смотреть на нашу Землю через иллюминатор. Космонавт – прекрасная про­фессия, для ее представителей двери открыты везде и всегда. 

Перед полетом надо мной шутили, что кто-нибудь может снаружи в окошко постучать. Но ни с кем в космосе не виделся. Хотя было бы очень интересно, если бы встретилось инопланетное существо: «Эй, привет, Берталан!» Зато я видел фантастически красивое природное явление, которое на земле наблюдать не так приятно. Снизу грозы и молнии выглядят пугающее, а на высоте 350 километров – это невероятное зрелище. 

После возвращения на Землю меня часто спрашивали: что изменилось? Может, стал по-другому относиться к окружающим и себе? Люди всегда с большим интересом обращаются с вопросами к космонавтам. Поэтому после полета надо выбирать такой уклад жизни, чтобы, хочешь или не хочешь, ты мог рассказывать другим о космосе, что ты почувствовал, когда был там и вернулся сюда. Я стал более открытым. Только один раз отказал человеку в просьбе сфотографироваться со мной, потому что в тот момент действительно очень спешил. Много раз пожалел об этом: с этим человеком никогда в жизни больше не увижусь, а он будет всегда думать, что космонавты задирают нос. С тех пор совершенно по-другому отношусь к просьбам дать автограф, пообщаться, сделать снимок. 

Моя космическая мечта – чтобы в ближайшие 500 лет на нашей планете сохранялся мир. А каждый шаг по освоению Вселенной был четко обдуман и взвешен: что может дать космос нам и что мы можем предложить ему?

zubkova@sb.by