Лето 2014-го проходит под знаком великих событий семидесятилетней давности – тогда началось победное освобождение наших стран от гитлеровских захватчиков. Пока интерес в обществе к этому периоду истории велик, ученым надо активнее исследовать его, чтобы успеть докопаться до всей правды. Хотя сделать это совсем не просто. Так считает собеседник «СВ» , военный историк, кандидат исторических наук Мирослав МОРОЗОВ
– Мирослав Эдуардович, в дни, когда мы беседуем с вами, 70 лет назад на территории Беларуси проходила историческая операция «Багратион». Скажите, пожалуйста, чем она уникальна с позиции военной и военно-исторической науки?
– Безусловно, операция «Багратион» – одна из самых успешных операций в годы войны. Именно она позволила завершить войну в Берлине. Долгое время, до 1991 года, очень многие факты оставались в тени, например факт больших потерь Красной Армии. К сожалению, от этого никуда не уйдешь. Но после того как эти факты были обнародованы комиссией, работавшей в Генштабе советских вооруженных сил, и опубликованы в 1993 году, сам этот факт был не совсем правильно воспринят. Появились исследования наших партнеров за рубежом, и нашлись доморощенные авторы, которые затянули песню о том, что Красная Армия дошла до Берлина, завалив все поля сражений трупами. И приводились различные примеры операций, в которых Красная Армия действовала действительно не слишком успешно и действительно несла большие потери, чем вермахт. Зачастую у обывателя, который стал читать такую литературу, а она была очень популярна, возникало непонимание – как Красная Армия, проигрывая одно сражение за другим, смогла закончить войну в Берлине. На самом деле ответ очень прост – Красная Армия закончила войну в Берлине благодаря проведению ряда успешных операций. И одной из них была операция «Багратион», в которой была уничтожена одна из крупнейших стратегических группировок вермахта, группа армий «Центр». И завершил ее провод по улицам Москвы 57 тысяч военнопленных. Что произвело впечатление не только на наше советское население, но и на наших союзников, которые не могли похвастаться подобными успехами, хотя воевали с 1939 года. Была полностью освобождена территория Беларуси, часть территории Прибалтики. Красная Армия вступила на территорию Польши и подошла уже непосредственно к границам Восточной Пруссии. Конечно, это был стратегический результат. И в пространственном отношении, и в отношении нанесенных противнику потерь. Это был еще один удар, от которого вермахт не смог оправиться. И что в конечном итоге привело его к полному сокрушительному поражению в мае 1945 года.
– В 1991 году стали появляться засекреченные прежде документы. А сейчас эта работа в каком состоянии?
– Работа по рассекречиванию военных архивов в России ведется давно – по прямому указанию президента. Но чтобы рассекретить одно дело архивное, надо собрать примерно 10 подписей различных представителей, заинтересованных организаций. Кроме того, по архиву Генерального штаба, который содержит документы непосредственно Генштаба и Ставки Верховного главнокомандования, эта работа в силу ряда причин шла намного медленнее, можно сказать, со скрипом. Но тем не менее и там уже сейчас достаточно много несекретных документов. И можно посмотреть историю замысла стратегических операций, можно узнать, о чем на совещании Ставки Верховного главнокомандования говорил Сталин, приглашенные командующие фронтами. Это именно тот золотой фонд военной истории, который хранит правду о том, как решались судьбы Второй мировой войны. И второй источник – зарубежные архивы, к которым мы тоже по ряду причин не могли прикоснуться. Немецкие документы, их оригиналы длительное время после окончания войны находились в качестве трофеев на секретном хранении в архивах США, в архивах Великобритании. Только в середине 1970-х они были возвращены германской стороне. Но обстановка холодной войны не позволяла сотрудничать историкам двух стран. К тому же существовало большое недоверие к документам бывшего противника. После перестройки сотрудничество не удавалось наладить по финансовым причинам. Сейчас благодаря развитию информационных технологий необязательно во многих случаях ехать в архив, можно заказать через интернет получение тех или иных документов, заплатив за это деньги, и изучить тот или иной бой, сражение, операцию на основе данных одной и другой стороны. Сейчас, когда, к сожалению, уходят последние ветераны, интерес к этим событиям велик. Но, видимо, в будущем он объективно будет снижаться. Поэтому историки сегодня очень активно работают, чтобы представить обществу как можно более полную и правдивую картину войны.
– Это важно, поскольку молодое поколение с большим подозрением относится к пропаганде, доверяет только фактам и документам. Поэтому документ для них намного убедительнее, чем тысяча наших слов. В связи с этим вопрос: почему так порой различаются оценки и выводы историков, как будто они читают разные документы?
– Надо не разрешать историкам игнорировать документы. Потому что тот, кто говорит только о великих потерях, старается не замечать факт победы. Другой же сконцентрировался только на победных фактах и отрицает потери. СМИ тоже начинают транслировать какую-то одну половину правды. А надо давать слово тем, для кого объективность в исследовании – аксиома.
– Наверное, этой объективности было бы больше, если бы историки России и Германии исследовали тему войны вместе? Сможем ли мы когда-нибудь прочитать монографию, в которой война представлена с двух сторон?
– Мое личное общение с сотрудниками Военно-исторического института ФРГ показывает, что между нами есть совпадения в точках зрениях, в оценках тех или иных событий, связанных с военными действиями на советско-германском фронте. Этих совпадений порой больше, чем внутри российского научного сообщества. Поэтому если мы говорим о совместном написании российскими и германскими учеными подобного труда, то более ранним этапом должно быть обретение общей единой точки зрения в России. Вспомните недавнюю историю написания единого учебника для средних школ. Что мы увидели? Что на протяжении года ученые мужи, академики и профессоры, которые принимали участие в этом деле, не могли найти общих оценок и подходов к одним и тем же историческим событиям. Концепция, которую можно почерпнуть на сайте Российского исторического общества и Министерства образования и науки, завершается 31 спорным вопросом российской истории. И если посмотреть и проанализировать этот 31 вопрос, вы увидите, что почти вся история России укладывается в этот 31 вопрос. Начиная с проблемы призвания Рюрика и вопроса о том, кто жил в те времена – русы или росы, и заканчивая оценкой 1990-х годов в России и в странах СНГ. У нас самих нет единства в понимании нашей истории. Как только мы его обретем, как только мы перестанем спорить между собой, можно будет предлагать сотрудничество и германским историкам.
