— Иван Якимович, тема космоса вдохновляет вас уже более пятидесяти лет. А как она появилась в вашем творчестве?
— Меня всегда притягивало неизведанное. В детстве меня, мальчишку из деревни Чемеры, что на Слонимщине, мучил вопрос, как восходит солнце. Помню, залезал на деревья и крыши, желая разгадать секрет небесного светила. Была и другая навязчивая идея. Когда я еще в школу не ходил, нашел таких же пацанов, как сам, договорился с ними, что будем копать землю, глубоко-глубоко, чтобы понять, что там, с другой стороны земного шара. Копали, пока нас не обнаружили родители и не надавали подзатыльников. Мол, нечего дурью маяться. Но я это называю детским бредом.
По-настоящему космическая тема затронула меня уже во взрослой жизни. В 1957 году на орбиту был запущен первый искусственный спутник Земли. Эта новость меня так впечатлила, что я нарисовал для «Сельской газеты» рабочего, запускающего с руки спутник. А в 1968 году пришел домой, включил приемник «Ригонда» и услышал сообщение диктора о том, что трагически оборвалась жизнь первого космонавта планеты Земля Юрия Гагарина. Назавтра в мастерской под звуки траурной музыки, собрав все фотографии Юрия Алексеевича, которые у меня были, приступил к лепке.
— Да, причем выполнил портрет в течение одного дня. Я тогда работал в Государственном художественном музее, пригласил сотрудников оценить скульптуру. И те сказали, что портрет законченный, в нем не стоит ничего менять. А дальше что произошло? Я работу отформовал, перевел в гипс и выставил под солнце сохнуть. Сам ушел на обед. Возвращаюсь — а во дворе музея пожарные машины, дым, копоть. Оказывается, за это время случился пожар. Во дворе стоял небольшой сарай, рядом с которым играли дети. Они делали из смолы ракетки, поджигали и запускали вверх. Одна из них залетела в солому, все вспыхнуло. «Здесь был Гагарин!» — забежал я во двор. Конечно, пожарные были в шоке: о каком Гагарине я говорю? Взяли багор, начали разбирать угли и нашли там скульптурный портрет космонавта, только не белый, а черный, обгоревший. Я взял его бережно на руки и занес в мастерскую. Очень долго не знал, что с ним делать, реставрировать или нет. Пока однажды в мастерскую не заглянула мама космонавта Анна Тимофеевна Гагарина. Она привезла заказ — сделать надгробие ее супругу и сыну. Я показал ей портрет, поведал его историю. На что она сказала: «Судьба Юры и судьба этого портрета так схожи! Я очень хочу, чтобы портрет находился у него на родине». Я выполнил ее просьбу — бронзовая скульптура хранится в музее на родине космонавта. А оригинал портрета стоит у меня в мастерской. Если его перевернуть, и сегодня можно увидеть следы гари.
— Даже не брался. Ведь постоянно появляются новые работы. Космос был, есть и останется моей самой любимой темой. Хотя вспоминаю, как в свое время меня ругали: «Это не белорусская тема. Кому это надо?!» Но ругали те, кто ничего не понимал в науке или не хотел понимать. В прошлом году в Минске прошел XXXI Международный конгресс Ассоциации участников космических полетов. Это очень знаковое и престижное событие! Если бы не достижения в области космонавтики, нашей стране не было бы предоставлено право провести этот конгресс. Но нам есть чем гордиться — в историю космической эры вписаны имена белорусских ученых и космонавтов Петра Климука, Владимира Коваленка, Олега Новицкого.
— Во время конгресса был открыт памятный знак «Беларусам — героям космасу», посвященный нашим звездным землякам. Знаю, вы давно мечтали о том, чтобы он был установлен. Но ведь это не единственная ваша идея о популяризации темы космоса.
— На открытии памятного знака я сказал, что в Минске надо обязательно создать кафе или ресторан космической тематики. Это, например, можно сделать на улице Космонавтов. Долго обсуждали с Климуком, Коваленком, Новицким, как мог бы выглядеть такой космический уголок. Придумали, что в ресторане могло бы быть два зала. Первый напоминал бы внутреннюю часть космического корабля, второй — открытый космос со звездами. В ресторане звучала бы тематическая музыка, официанты ходили бы в специальной одежде. Конечно, и космическое меню предлагали бы. Еду из тюбиков можно было бы поставлять по договоренности из самого Звездного Городка. Мне довелось попробовать эту пищу. Она очень вкусная, ароматизированная и, конечно, необычная. Хлеб размером с таблетку валидола — он в желудке сильно разбухает, поэтому ты ощущаешь сытость. Тогда, на открытии, все очень воодушевленно восприняли идею космического ресторана. Но пока она остается только идеей. Для осуществления проекта нужен спонсор. И мне самому интересно знать: так будет у нас космический ресторан или нет?
— Иван Якимович, вы всегда блещете идеями. А что вдохновляет на них?
— Думаю, во многом помогает общение с космонавтами. Я заряжаюсь от них, как аккумулятор. Они очень интересные, сильные, богатые личности. Рядом с такими людьми хочется творить. Вот мечтаю еще, чтобы у нас в стране появился парк, заложенный космонавтами. Можно было бы провести международный пленэр по скульптуре на тему космоса, а созданные работы установить потом в этом парке. Думал, получится осуществить эту идею во время прошлогоднего конгресса. Однако парк заложить не получилось. В Ботаническом саду появилась Аллея космонавтов. Но, на мой взгляд, там достаточно тесно для проведения пленэра и установки скульптур.
Есть еще одна тема, которая меня сильно волнует. Это благоустройство наших белорусских родников. На родине Юрия Гагарина в деревне Клушино сохранен старый колодец. По сложившейся традиции все молодые летчики-космонавты приезжают туда, чтобы испить воды из этого гагаринского колодца. Как сказал мне один космонавт: «Не попил — не полетишь». Нам тоже нужны такие традиции. Обнаружили недавно великолепный родник на родине Владимира Коваленка в Крупском районе. В этом году туда поедет группа студентов Белорусской академии искусств на пленэр «Вода и камень». Все созданные скульптуры останутся там и будут украшать подход к роднику. Было бы здорово сделать подобное на родине Петра Климука, Олега Новицкого. Можно и легенды соответствующие придумать: вот откуда сила наших космонавтов.
— Вы общались с десятками космонавтов. Наверняка услышали от них немало историй. Есть та, которая впечатлила вас больше всего?
— У каждого космонавта свои истории, впечатления и, думаю, даже тайны. Все эмоции у космонавтов очень индивидуальны. Шаблонов нет. И однажды познав эти ощущения, ты уже не можешь остановиться. Это сильнее наркотика. Как мне сказал когда-то Владимир Коваленок: «Иван, умереть в космосе слишком почетно». Слава Богу, там еще никто не умер. Потому что туда слабаки не летают. Однажды мне очень хотелось испытать хотя бы толику того, что чувствуют космонавты. Признался в этом Петру Климуку — он тогда был начальником Центра подготовки космонавтов. Тот отвел к своим ребятам: «Покатайте вот этого интеллигента на центрифуге». Что ж, покатали меня на славу! Еще три дня после этого оставался в Звездном Городке, и все эти дни у меня было ощущение, что я полностью потерял координацию. Меня водило как пьяного. В космос летают только самые мужественные. Поражаюсь, как они вообще там выживают. Ты ведь на высоте дверью не хлопнешь, не скажешь: «Мне плохо, я пойду погуляю». А каково потом, когда они возвращаются на Землю и заново учатся ходить…
— Правда, что вы попросили Олега Новицкого взять в следующий полет пластилин?
— Есть ли у вас последователи? Знаете кого-нибудь из молодых скульпторов, кто увлекается темой космоса?
— Может, кто-то и есть, но я их не знаю. Вижу, какие дипломные работы делают выпускники Белорусской академии искусств, — меня часто избирают председателем государственной экзаменационной комиссии. Почему-то никто не берет космическую тематику. Но есть очень интересные скульпторы. Правда, судьба их тяжелая. Рабочих мест нет, заказов тоже. Только в Минске 80 скульпторов. Конкурсы же объявляются крайне редко. Но ведь их еще надо выиграть. В Советском Союзе существовала система закупок. Сейчас на любое предложение слышишь один ответ — нет денег. К примеру, можно было бы создать памятники всех наших народных художников, артистов… Но, опять же, проблема с финансированием. Вот вылепил я портрет Игоря Лученка — в свое время он позировал мне в мастерской. Знаковая личность, достойная памятника. Предлагал портрет. Но мне сказали: «Отлей в бронзе, тогда, может, купим». Но чтобы отлить скульптуру в бронзе, нужны тысячи долларов. Так что работать сейчас непросто. Особенно начинающим художникам.
— Ваша мастерская уже несколько лет официально называется мастерская-музей Ивана Миско. Экскурсии здесь часто бывают?
— Двери не закрываются! Если не космонавты в гости приходят, то школьники с учителями. Иногда встречаются такие любопытные ребята — кажется, их интересует все. Бывает, находят в мастерской даже то, о чем я и сам забыл. Если обнаружат бронзовый порошок, обязательно себе лицо помажут. Хотелось бы, чтобы тему космоса больше развивали в школе, потому что далеко не все молодые люди знают даже наших космонавтов. Как-то печатал портреты в фотосалоне, показал их сотрудникам: «Это наши космонавты». Оказывается, сами они их не узнали. А ведь это наша гордость.
— Над чем сейчас работаете?
— Завершаю скульптурную композицию Анны Тимофеевны Гагариной. Леплю американскую космонавтку Бонни Джинн Данбар. Начал скульптуру «Полет в будущее». В планах — вылепить Олега Новицкого со знаменем. Ко Дню белорусской письменности в Слониме создаем авторским коллективом памятник Льву Сапеге — выиграли соответствующий конкурс. Это будет очень солидная работа высотой 3,2 метра. Сегодня открывается выставка моих работ в Доме Дружбы. В мае запланирована встреча в Министерстве иностранных дел — ведется разговор о том, чтобы организовать выставку, посвященную космосу, в тех странах, представители которых побывали на орбите по программе «Интеркосмос» и в прошлом году приняли участие в международном конгрессе. Намечено много всего. Просыпаюсь рано — и сразу в мастерскую. Если не леплю, тогда еду на дачу, в земле копаться, яблони и груши прививать. Это еще одна моя неизлечимая болезнь. Мне говорят: «Иван Якимович, сколько можно? Хватит!» А я отвечаю, что пока ходят ноги, а руки держат инструменты, я буду работать. Это в крови.
СПРАВКА «НГ»
Народный художник Беларуси Иван Миско награжден Почетной грамотой Верховного Совета БССР (1976) и медалью Франциска Скорины (2002). Лауреат Государственной премии СССР (1977) за монумент в честь матери-патриотки Анастасии Фоминичны Куприяновой в Жодино и премии Союзного государства (2014) за памятник русскому писателю Сергею Аксакову и серию скульптур, посвященных покорителям космоса.
АВТОГРАФ КОСМОНАВТА
Традиционно космонавты, бывающие в гостях у Ивана Миско, оставляют ему на память свои автографы. Не сосчитать, сколько их на двери, исписанной до пола, на зеркале, в бронзе, на бумаге… Очередной автограф во время недавнего визита в мастерскую скульптора оставил и Олег Новицкий. Причем адресовал его читателям «Народной газеты».
— Последний раз был в январе, — рассказал Новицкий. — До середины мая я в отпуске. Хорошая возможность наведаться на родину. Собираюсь приехать сюда еще в мае и июне — приму участие в эстафете огня II Европейских игр.
Спросила у космонавта, удается ли ему вдоволь насладиться общением с близкими во время приезда в Беларусь, учитывая, насколько он сегодня востребованная медийная личность.
— Получается до тех пор, пока нигде не засвечусь, — улыбнулся Олег Викторович.
