Сейчас расскажу, почему.
Служил старший лейтенант, в одном из дивизионов 15-й зенитной ракетной бригады на Логойщине. В одной из квартир дома офицерского состава произошел взрыв бытового газа, о чем тогда много говорили. А под плитами перекрытия рухнувшего потолка оказался Владимир Моняк.
Тогда, находясь под завалом, он был уверен, что жизнь его, увы, закончилась.
— Оказалось, медики у нас еще и психологи хорошие,— с благодарностью вспоминает капитан.—Из ступора меня быстро вывели. Потом череп, как пазл, собрали. Ну а ногу ампутировали, успокоив, что и без нее люди бегают. Правда, на короткие дистанции.
Проведать ракетчика уже на второй день после реанимации приехал командир 15-й бригады подполковник Фролов. И поставил вопрос ребром: служить-то ты думаешь дальше? В случае положительного решения обещал ходатайствовать перед командованием. Эта весть воодушевила парня, с детства мечтавшего о военной службе, еще школьником ездившего в пригородную Каменку смотреть на выходы боевых машин с ракетами.
Но не так-то просто отрешиться от тяжких мыслей, когда ничего другого не остается, как только смотреть в госпитальный потолок. Родные, близкие и друзья Владимира Моняка наедине с бедой не оставили. Друг из бригады через день навещал и все рассказывал о повседневной службе так, будто старлея завтра ждут в наряд. Через двадцать три дня его перевели из реанимационной палаты в общую. Открыл Владимир форточку, вдохнул мартовского воздуха с ароматами таявшего снега и елки под окном и решил: пошли они все, беды, подальше, а он будет радоваться каждому прожитому дню и служить Родине.
Вскоре ему сообщили, что решением министра обороны его оставляют в войсках. И как только изготовили протез, кстати бесплатно, он встал в строй.
А потом командующий Северо-Западным оперативно-тактическим командованием полковник Демиденко предложил старшему лейтенанту перевестись на службу в 147-ю зенитную ракетную бригаду, что дислоцируется в Бобруйске. Дескать, не потому, что тебе, а твоим родителям необходима психологическая реабилитация.
— Так я прибыл в родной город,— на выдохе, как после очередной перевязки в госпитале, говорит капитан. — В голове буквально пульсировало напутствие, полученное от помощника министра обороны: «Помни, ты не инвалид, ты раненый воин!» С таким наставлением я начал вливаться в коллектив.
Один он знает, чего стоило освоить протез, затем с тростью в руке научиться приходить в часть. Благо отец и сегодня подвозит его до КПП на автомашине. Мать не может нарадоваться, что служит сын дома, не бросил любимое дело. И Владимир Моняк доволен взаимоотношениями в коллективе, благодарен коллегам и командирам. Хоть и пришлось переквалифицироваться из инженера, обслуживавшего технику, в инженера человеческих душ. Садясь за компьютер в отделении идеологической работы, он отстегивает протез и занимается множеством проектов с видеопрезентациями, фотошопом, текстами для газет, документами. Затем пристегивает его на место и идет к личному составу.
Не комплексует, но и жалости не терпит.
— Отделение для меня — как кафедра в академии,— с упорством аспиранта, взявшегося за непростую тему диссертации, поясняет Владимир.— Моя задача — научиться всему самому и донести необходимые знания до подчиненных. Правда, поступают и неожиданные вводные. Вот, подполковник Садовенко приказал с целью укрепления тыла создать семью.
Сегодня офицер-ракетчик возвращается в строй в буквальном смысле. Даже нормативы физподготовки сдает, подтягиваясь на перекладине на «отлично». Перед собой поставил задачу к осени вернуться к прежней норме — двадцать подтягиваний. Вот только бегать не может, поэтому придумал альтернативу — кросс на велосипеде, приводимом в движение одной левой.
А на последнем по времени освидетельствовании в МРЭК он немало удивил медиков, искренне поблагодарив их за подтверждение третьей группы инвалидности. Те даже смутились, полагая, что молодой человек иронизирует, не добившись второй нерабочей группы. А тот только и выпалил:
— Нет, правда, спасибо, мне же служить надо.
Александр КАЗАК
bobrkazak@bk.ru
