Закончившийся ноябрь как будто поставил целью стать месяцем–рекордсменом. Он, пожалуй, и стал им. Рискну предположить, что ни в один из 216 месяцев своей независимости Беларусь не находилась еще в центре такого количества знаковых событий, переговоров на высшем уровне и решений, определяющих будущее развитие постсоветских государств. Официальные визиты Президента А.Лукашенко в Украину и И.Алиева в Беларусь, выработка согласованных позиций в рамках подписанного в Минске А.Лукашенко, Д.Медведевым, Н.Назарбаевым Таможенного союза трех стран, переговоры в двустороннем и многостороннем формате накануне и в ходе саммита ЕврАзЭС с президентами Армении, Казахстана, Кыргызстана, России, Таджикистана...
Причем важно отметить, что повышенная активность в восточном направлении сочеталась с восходящей тенденцией в отношениях Беларуси с Западом. Ноябрь и в этом смысле стал этапным месяцем: достаточно здесь обратить внимание лишь на визит к нам премьер–министра одной из важнейших стран ЕС — Италии.
Чем можно объяснить отчетливо выраженный рост интереса к разноплановому сотрудничеству с Беларусью? Причин здесь несколько. В первой отражена продолжающаяся переоценка элитами и населением новых независимых государств общего цивилизационно–исторического наследия народов, находившихся в составе Российской империи и СССР. Она меняется в сторону более прагматичного отношения к нему как к дополнительному фактору, облегчающему интеграцию постсоветского пространства. А поскольку в современной Беларуси наиболее мягкий климат межнациональных и межконфессиональных отношений, то ей в изменившихся условиях и стала отводиться роль стимулятора интеграции.
Второе. Руководство Евросоюза чем дальше, тем больше дает понять новым независимым государствам экс–СССР, что об их скором вступлении в ЕС не может быть и речи. И по причинам далеко не решенных многоплановых проблем адаптации экономики и социальной сферы 12 стран — новичков союза, и в связи с тем, что в очереди на вступление уже находится полдюжины государств Южной Европы, Турция, а с недавнего времени еще и Исландия... А поскольку реальная перспектива возможного приема в ЕС стран экс–СССР отодвигается лет на 15 — 20, то им не остается ничего другого, как использовать евросоюзный опыт для интеграции между собой. Здесь уж поистине иного не дано: в нынешнем глобализирующемся мире оставаться вне интеграционных союзов — значит обрекать себя на экономическое и социальное прозябание.
Третье. Усилившийся интерес к Беларуси со стороны Старой Европы и стран ЦВЕ в особенности — в преобладающем результат «очистительной работы» мирового кризиса. К сожалению, когда–то в сознании широких слоев населения бывшего соцлагеря на место прежней если не вере, то надежде на всевидящее око Госплана пришло, пожалуй, языческое по своей природе представление о том, что невидимая рука рынка будет сама собой обеспечивать экономическое процветание. Для Польши 1980–х гг. это явление сумел образно и остроумно выразить известный польский социолог Ян Щепаньский. «Для решения экономических проблем страны, — сказал он, — есть два пути: первый — естественный, когда Господь Бог спустится на землю и реформирует польскую экономику. Второй — противоестественный, когда эту работу сделают... сами поляки!»
Еще более удивительно, что предрассудки относительно саморегулирующей природы невидимой руки рынка в массовом порядке разделяли и представители правящих и интеллектуальных элит. Квинтэссенцией их по достоинству может быть признано заключение зам. главного редактора солидной литовской газеты «Летувос ритас», заявившего на «Радио «Свобода» (4.04.2006 г.) о том, что «в Литве проблемы уже позади, а в Беларуси все проблемы еще впереди...» По–детски простодушно, совсем в духе Р.Пайпса, призывавшего «не оставить от советской экономики камня на камне!», в экс–социалистических государствах и странах Балтии поступали с реальным сектором экономики, пуская под нож советские брэнды — ВЭФ, РАФ, таллинский завод «Двигатель», а теперь и Игналинскую АЭС. Грянувший мировой кризис, однако, заставил расстаться с иллюзиями о том, что можно и далее, как говорится, жать, где не сеял! И история с динамичными «балтийскими тиграми» в результате обернулась, как признают ныне в самих этих странах, «балтийским кошмаром»...
А тем временем при всех претензиях к качеству, энерго– и материалоемкости белорусских брэндов их судьба в свете проблем других новых рыночных экономик периода мирового кризиса теперь уже государственным деятелям и аналитикам не представляется столь безнадежной, как это было еще совсем недавно. Об этом, очевидно, и свидетельствует устойчиво растущий интерес к Беларуси во многих аспектах.
