Колонка Татьяны Сулимовой
Я садилась на стул и листала «Книгу о вкусной и здоровой пище».
Вопросов было много. Что такое осетр, например. Родители лишь глаза закатывали и сладко так мурлыкали: осетр — это осетрина... В 1980–е, когда дефицит продуктов превратил большинство рецептов из кулинарной книги в нечто нереализуемое, мы и правда листали страницы руководства по вкусному приготовлению пищи с целью помечтать, а вот если бы... Нет, ну когда–нибудь точно приготовим! Выручала фантазия, и мы лихо меняли ингредиенты на более доступные. Получалось тоже ничего — колбасный суп, весенний салат и шоколадное полено.
Как и все девочки, я любила колдовать над десертами.
— Сварим сгущенку?
— О, только не как в прошлый раз...
У каждого из моих ровесников была в биографии печальная история с взорвавшейся банкой сладкого молока (его тоже еще достать нужно было). Сгущенку, как и все товары, в магазин «забрасывали», а мы выхватывали ее с полок. Час–полтора, и прилавок пустел.
— Уже нету?
— Разобрали. Колбаска вкусная еще осталась.
В 1980–е мы ходили в магазин за тем, что есть. Ужины были непредсказуемы. Выбросят свиные ноги — будет завтра холодец. Отгрузят кур — бульон. Единственное, что не переводилось — это хлеб. И даже из него мы умудрялись приготовить лакомства. Берешь батон, варишь сгущенку... У меня был приятель Витя. Он разрезал батон вдоль, доставал мякиш, наполнял золотистую лодку сгущенным молоком и слегка подкреплялся этим пирожным, запивая чаем. А чай тоже был не всегда. Особенно под конец 1980–х, если повезет, можно было урвать пачку.
Мы ходили в магазин с талонами. На сахар, крупу, бутербродное масло и стиральный порошок. Талоны можно было купить у специальных людей. Или обменять свои алкогольные и табачные листки на колбасные. И тогда уж в меню появлялись рулетики из ветчины с сырно–чесночной начинкой и чечевичная похлебка с сосисками. И, конечно, всегда (особенно по праздникам) селедка под шубой, «полковничий» салат (с печенью трески) и заливная рыба (ну и гадость!). Кстати, эта фраза стала неотъемлемой частью любого застолья, была рыба — не было, обязательно кто–то говорил: «А где заливная рыба?» И ждал уже, что ему ответят: «Ну и гадость ваша заливная рыба!» Спасибо Рязанову за эту застольную молитву.
Вообще, несмотря на постоянные продуктовые ограничения, хозяйничать в СССР было модно. Особенно приветствовались «фирменные» блюда. Мужчины с особенной гордостью представляли собравшимся апофеоз кулинарного мастерства собственной жены — заливного карпа с медом и жульен из грибочков, а на десерт торт «Наполеон».
Приготовление праздничного стола было колдовством. Пыхтело, варилось, запекалось и пахло во всех подъездах и дворах. Распахнуты форточки, из них пар, мы ждем праздник. Тетка за железной дверью винно–водочного отдела совсем запыхалась, все подает и подает в окошко продукцию, а очередь меньше не становится, к празднику подкинули еще талонов.
— Две водки, три «Советского»!
И у всех сперва поход на демонстрацию, потом салат «Мимоза», нарезанный хлебушек, винегрет и клюквенный морсик к ледяной водочке. И присказка про рыбу, и пару новых анекдотов про членов Политбюро, разговоры о непредсказуемом будущем и танцы под концерт с экрана Первого канала.
Детство бывает одно, мое, например, пришлось на удивительное время, которое нелепо классифицировать и судить. Оно было уникальным, как и вся жизнь моего поколения, рожденного в 70 — 80–х годах прошлого века. Уж сколько на нашу жизнь пришлось перемен, но мы все это благодарно приняли и переварили. Как тот батон со сгущенкой из 1980–х, сникерсы из коммерческих ларьков начала 1990–х, жирные купаты конца прошлого века и аскетичные корабли японских суши из нулевых. А теперь вот открываем для себя фалафель и нет–нет да и вспомним «Книгу о вкусной и здоровой пище», потому что в ней тепло детства, а с годами начинаешь мерзнуть все чаще и хочется согреться маминым борщом.
Приятного аппетита! К жизни.
Т.С.
Советская Белоруссия № 85 (24967). Пятница, 6 мая 2016
